Все встают вокруг стола. Зажигают свечи. Звучит музыка. Все тихо поют песню субботы: «Всемогущий Господь! Спаси нас и сохрани! Убереги от напастей и болезней! Да пребудет мир в нашем доме!» С краю сцены появляется Степан с доской и рубанком.

Степан. Половина Анатовки справляла субботу, половина – воскресенье! Одни думали, что Бог отдыхал на шестой день, другие – на седьмой… А я думаю, Бог никогда не отдыхал… У Бога столько делов – не переделать!

Стругает доску. Песня усиливается.

Затемнение.

Трактир. Несколько посетителей – за разными столиками. Чуть в стороне – писарь Федя с газетой. На возвышении – небольшой оркестрик. За стойкой – Трактирщик. Входит Менахем-Мендл, одет торжественно. Подходит к стойке.

Менахем. День добрый, Войцек.

Трактирщик. День добрый, пан Менахем.

Менахем. Войцек, нужен столик с краю для важного разговора. Бутылку хорошей водки, пару рюмок, букет цветов… И еще заказ музыкантам: играть тихо, для настроения…

Трактирщик. Все будет исполнено… (Подводит Менахема к одному из столиков.) Вот здесь удобно?

Менахем. Хорошо. Цветы дашь свежие, а не со вчерашних.

Трактирщик. Разумеется! Я чувствую, у пана завелись наконец денежки…

Менахем. Имеем задаток. Но если дело выгорит, будешь с процентами… Заказ запишешь на счет мясника Лейзера… Больше ни о чем не спрашивай – тайна!

Трактирщик. Конечно, пан Менахем. Тайна так тайна! Только рюмки надо ставить большие. Тевье из наперстков не пьет…

Менахем. Невозможно делать дела в деревне… Все все знают! (Трактирщик уходит. Менахем подходит к Феде.) Здравствуй, Федор.

Федя. Здравствуйте.

Менахем. Что пишут в газетах?

Федя. Ничего хорошего… Холера в Одессе, погром в Кишиневе.

Менахем. Поэтому я их и не покупаю. Надо иметь стальные нервы, чтобы еще платить за эти новости. Про Анатовку ничего?

Федя. Слава богу, нет.

Менахем. Тогда будем жить как жили… Послушай, Федор, у меня дело. Вы ведь у нас главный книжник, все про все читали… У вас нет на памяти какой-нибудь красивой истории, как старик полюбил молодую?

Федя. Зачем это вам?

Менахем. Федор, вы, слава богу, не еврей и не учитесь у нас дурному. Не отвечайте вопросом!

Федя. Отелло был в возрасте… Гетман Мазепа.

Менахем. О! Берем гетмана… Это нам ближе… И шо он ей говорил?

Федя. Погодите… Вспомню… (Цитирует.)

Менахем. Дай бог здоровья вам и тому, кто сочинил… Вот вам фотка. (Протягивает фотографию.) Вы этого человека знаете…

Федя. Лейзер-мясник!

Менахем. Тихо! Не кричите! Не Лейзер-мясник, а Лейзер-жених! Напишите ему тут эти Мазепины слова… Красивым почерком!.. Папа невесты уважает стихи…

Федя (испуганно). Вы говорите о Тевле-молочнике?

Менахем. Да. А что?

Федя. Мясник сватает дочь Тевля?

Менахем. Что вы так разволновались?! У вас интерес?

Федя (вскочил). Да говорите же!

Менахем. Тихо, юноша! Он сватает старшую… Цейтл. В чем проблема?

Федя (обрадованно). Тогда ни в чем! Тогда напишу…

Менахем. Имеете виды на другую?.. Сочувствую, юноша. Здесь это не принято… «Птица с рыбой гнезда не вьют!»…

Появился Лейзер-мясник. Он в строгом нарядном сюртуке. Менахем поспешно бросается ему навстречу.

Реб Лейзер! Прошу! Все готово! (Подводит его к столику.) Здесь вам не помешают.

Лейзер. Слушай, Менахем, что-то я нервничаю. (Указывая на цветы.) К чему весь этот цирлих-манирлих? Я человек простой. Да – да. Нет – нет. Согласен – ударили по рукам! Не согласен – повернись спиной, и зад в зад – кто дальше прыгнет!

Менахем (поморщился). Стоп! Реб Лейзер, это не разговор. Мы не в лавке… Дело тонкое… Вы первый раз женитесь во второй, поэтому слушайте меня… Беседа с папой – это отдельный случай! Начинайте издалека, потихоньку… Вы не в том возрасте, чтобы гнать лошадей…

Лейзер. При чем здесь возраст? У меня еще все как у молодого… (Характерный жест.)

Менахем (поморщился). Это все покажете невесте. Папе нужно другое. Папе нужна обходительность…

Появился Тевье.

Я отсяду, меня нет, но если что – я здесь!

Отсаживается за другой столик.

Трактирщик. Вечер добрый, пан Тевье! Проходите, вас ждут…

Тевье (тихо, Трактирщику). Хочет купить мою бурую корову. Шиш ему!

Трактирщик (подмигнул). Все понимаю… Тайна есть тайна!

Тевье подходит к столику, где сидит Лейзер. Трактирщик делает знак музыкантам, те начинают играть лирическую мелодию.

Лейзер. Вечер добрый, реб Тевье.

Тевье. Вечер добрый, реб Лейзер.

Лейзер. Не выпьете ли со мной рюмку?

Тевье. Не хочу огорчать вас отказом. (Садится.)

Лейзер (наливая). Ну, как дела? Как вообще?.. То… да се?..

Тевье. Слава богу, и «то» хорошо, и «се» не лучше. Трудимся помаленьку… Не сказано ли в Мудрой книге: «И в поте лица добудешь хлеб свой…»

Лейзер. И то верно. Тогда выпьем, как говорится, за жизнь… Лехаем!

Тевье. Лехаем!

Выпили.

Лейзер. Ну вот… А что вообще слышно?.. Что вы скажете, к примеру, за англо-бурскую войну?

Тевье. Не хочу вас расстраивать, реб Лейзер, но она уже пять лет как кончилась…

Лейзер. Да?! Тогда еще выпьем!

Тевье. Почему бы нет?

Выпили.

Лейзер (решительно). Реб Тевье, я человек простой. Вы тоже не из графьев, хотя и знаете грамоте… Зачем же нам кружить, как муха у окна, когда есть форточка? Короче! Вы, наверное, уже смекнули, зачем я вас позвал?

Тевье. Да, реб Лейзер. И хоть я выпил вашу водку, прямо скажу: нет!

Лейзер. Прямо спрошу: почему?

Тевье. Живое существо, реб Лейзер. Душа за нее болит.

Лейзер. Но всему есть срок. Приходит возраст – надо отдавать!

Тевье. Куда спешить? Река еще не загорелась…

Лейзер. Реб Тевье, что за нежности при нашей бедности? У вас, слава богу, она не одна… Есть еще!

Тевье. Тут только начни. Возьмете одну – захотите другую.

Лейзер. Что мне делать с двумя?

Тевье. Да то же, что и с одной… Я вас не первый день знаю.

Лейзер (растерян). Стоп, реб Тевье! Я должен пройтись, обдумать ваши слова… (Встает, подходит к столику, за которым сидит Менахем.) Слушай, Менахем, он не в себе… Предлагает мне двух!

Менахем (обдумав услышанное). Тонкий маневр… Не соглашайтесь! Настаивайте на одной…

Лейзер возвращается к столику Тевье.

Лейзер. Реб Тевье, разговор не получается, начнем сначала.

Тевье. С англо-бурской войны?

Лейзер. Нет. С «лехаем»!

Налили рюмки, выпили.

Реб Тевье, вы знаете, я человек простой, но обеспеченный. Слава богу, в доме все есть, в подвале – тоже… Только здесь пусто. (Показал на сердце.) Приходишь вечером домой, ложишься в чистую постель, гасишь свечу – и такое одиночество… (Всхлипывает.) Реб Тевье… У меня подушка к утру сырая…

Тевье (озадачен). Ну и чем здесь может помочь бурая корова?