Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Аптека и смежная с ней лавка сапожника были открыты. Мишель в нерешительности остановился возле подъезда какого-то богатого дома. Валериано говорил о сапожнике: не на эту ли лавочку он намекал?

У входа в лавку топтались двое. По манерам, нестриженым бородам и лихой военной одежде можно было догадаться, что это наемники. Они разговаривали на чистейшем тосканском диалекте, видимо, полагая, что венецианцы их не поймут. Порыв ветра донес до Мишеля обрывки диалога:

— Капитан, вон там Алессандро Содерини, и с ним наш клиент. А третий кто?

— Некто Мартелли, еще один из покровителей Лоренцино. По счастью, они уже с ним прощаются: троих было бы слишком много.

— Только бы не вышел Спаньолетто, а то он сразу нас узнает.

— Нет, Бебо. Это Спаньолетто сказал мне, что утром в воскресенье Лоренцино пойдет к мессе без охраны. Хотя я не знаю, где француз.

— Какая разница, капитан? Мы не можем упустить эту возможность. Платит нам герцог Козимо, а интриги герцогини нас не интересуют.

У Мишеля снова закружилась голова. Он почему-то был абсолютно уверен, что француз, о котором шла речь, это он сам. У него в кармане действительно лежал документ, который приводил именно сюда: вызов для медицинской консультации, подписанный Алессандро Содерини. Это всеми уважаемое имя и заставило его прийти, хотя письмо было написано явно женским почерком.

Венеция вдруг показалась ему городом кошмаров, где козни и интриги таились в каждом подъезде. По счастью, два подозрительных типа отвернулись, явно не заметив его. Он потихоньку отступил ко входу в аптеку. В висках бешено стучало.

— Что-нибудь желаете, синьор?

С ним заговорил аптекарь, молодой парень, который расставлял по полкам какие-то склянки. Растерявшись, Мишель выпалил первое, что пришло в голову:

— У вас есть венецианский сахар?

Губы парня сложились в улыбку.

— Что вы имеете в виду под венецианским сахаром?

— Сахар, размельченный в дробилке.

Губы аптекаря расплылись еще шире.

— А! Догадался, что вам нужно! Я так понимаю, что мы коллеги и вы, видимо, врач. Конечно, есть, сейчас приготовлю.

Мишель рассеянно следил, как аптекарь полез за стойку, и в это время с площади донеслись крики. Одним прыжком он оказался у порога. Возле мостика через канал тот, кого называли Бебо, обхватил сзади левой рукой шею какого-то аристократа, а длинным кинжалом, зажатым в правой, старался раскроить ему череп и вонзить клинок в мозг. Бедняга нечеловечески кричал.

В это время капитан Чеккино отбивался от старика, который безуспешно пытался вытащить шпагу из складок голубого плаща. Эта пантомима длилась недолго, потому что капитан вонзил стилет старику прямо в сердце, и тот бесшумно осел на мостовую.

Жертва Бебо изо всех сил пыталась сопротивляться. Громкие крики о помощи, однако, все слабели. Лицо аристократа было все в крови, она стекала по бороде и капала на землю яркими каплями. С последним жестоким ударом на его воротник, и так уже весь красный, хлынуло мозговое вещество.

— Готово! — торжествующе крикнул Бебо.

Жертва, как кукла, рухнула на брусчатку, а убийца бегом бросился к мостику. Второй убийца ринулся в противоположном направлении. На пороге аптеки он увидел оторопевшего Мишеля и, похоже, узнал его.

— Возьми, куманек!

Он с ухмылкой швырнул стилет, которым только что заколол старика, к ногам Нотрдама и, подобрав полы плаща, исчез в ближайшем переулке.

Крики, должно быть, услышали в домах, потому что на площадь стали выбегать горожане, некоторые выскакивали в одних рубашках. Из углового палаццо выбежали трое вооруженных шпагами людей: мавр и двое белых. Они были очень возбуждены. Мавр и один из белых бросились к трупам и подняли их на руки. Третий быстро оглядел площадь и, увидев Мишеля, вне себя подлетел к нему и приставил к горлу обнаженную шпагу.

— Ты был в банде, которая убила моего хозяина! — побагровев от ярости, заорал он и указал на лежащий на земле стилет. — Отрицать бесполезно, вот доказательство. Я убью тебя своими руками, слово Спаньолетто Николини, но сначала хочу знать имена твоих сообщников. Дождемся стражи.

Мишель настолько оторопел, что не смог ничего ответить. Рядом с ним на пороге появился аптекарь и предостерегающе ткнул в беснующегося парня пальцем.

— Этот синьор не имеет к преступлению никакого отношения. Когда произошло убийство, он находился в аптеке. Я готовил для него порцию венецианского сахара.

Спаньолетто не опустил шпаги, но было видно, что он растерялся.

— А этот стилет? — спросил он, указывая на страшное оружие, валяющееся на мостовой.

— Стилет бросил к его ногам один из тех, кто удирал. Наверное, хотел его скомпрометировать. Однако убийца не пойдет в аптеку и не спросит редкое и ценное вещество. И уж тем более не останется там дожидаться, пока его схватят. Ну подумайте сами, синьор.

Чуть поколебавшись, Спаньолетто опустил шпагу.

— Что мне, в сущности, за разница? — пробормотал он. — Лоренцино Медичи мертв, и убийцу зовут Козимо. Все остальные — просто орудия в его руках.

Он нахлобучил на голову шляпу с пером и пошел к товарищам. Площадь наполнилась возбужденной толпой.

Мишель стоял, не двигаясь, не зная, что сказать и как выразить свои мысли. К зрелищу, которое только что развернулось перед его глазами, примешивались образы чужого мира с чудовищными растениями.

Аптекарь тронул его за руку.

— Пойдемте, синьор, я приготовил сахар.

СТРАННЫЕ РАСТЕНИЯ

Панорама, расстилавшаяся за окном кареты, была однообразна и, несмотря на солнце, подернута туманом. Катерине она быстро наскучила. Еще больше ей надоела болтовня дона Диего де Мендосы, но отвлечься было невозможно. Пьетро Джелидо молчал, Джулия, как всегда, дремала.

Посол только и делал, что улыбался.

— Мне бы хотелось вас развеселить, герцогиня. Долги вот-вот будут оплачены, и ваши злоключения кончатся.

Катерина пожала плечами.

— Мне уже столько раз это повторяли, — холодно заметила она, — что я перестала верить.

— Препятствие к вашей реабилитации зовут Павел Третий, и могу заверить вас, что его смерть — вопрос недолгого времени. Как раз вчера я получил самые точные сведения о состоянии его здоровья.

— Это мне тоже повторяют уже в течение месяцев, если не лет. Несмотря на возраст, этот гнусный Папа пустил корни в свой престол, как сорная трава.

— Успокойтесь. Сейчас лето, и бесполезно требовать, чтобы наступила зима.

Дон Диего Мендоса чуть распустил широкий воротник черного шелкового костюма, словно только что заметил, как жарко на улице.

— И потом, ваше имя на устах всех сколько-нибудь значимых людей. Мой почти однофамилец Диего Уртадо де Мендоса, представитель императора в Риме, только о вас и говорит…

Катерина усмехнулась.

— Говорит, поневоле. При малейшей возможности он ныряет в альков к моей свояченице Риччарде. Он заменил моего брата, кардинала Иннокентия. Таким образом, как церковь, так и империя должны быть признательны семейству Чибо, и Риччарде персонально.

При этих явно далеких от морали словах, да еще сказанных самым что ни на есть циничным тоном, густые брови Пьетро Джелидо поползли вверх. Дон Диего де Мендоса, наоборот, звонко расхохотался.

— Вполне вероятно. Во всех случаях признательность императора адресуется вам, герцогиня. Его величеству Карлу Пятому известно ваше имя, и, едва прибыв в Милан, вы сможете оценить блага, которые сулит его симпатия.

Катерина кивнула, но без особой убежденности. Энтузиазм дона Диего имел позорную подоплеку. После убийства Лоренцино Медичи она больше года пряталась в испанском посольстве в Венеции. Ее не только подозревали в прямом участии в этом преступлении. Многие, от монсиньора делла Каза до шпионов великого герцога Козимо и наемных убийц Чеккино да Биббона и Бебо да Вольтерра, знали, что это она выдала новое обиталище Лоренцино неподалеку от дома его возлюбленной Елены Чентани. И знали также, что развалившийся от крошечной неточности план обвинить в убийстве неизвестного французского врача принадлежал ей. Известие это с минуты на минуту могло дойти до Совета десяти с его жестким правосудием.

30
{"b":"173055","o":1}