Поэтому он и проглядел тот момент, когда игра стала второй реальностью для него.

А в реальности все гораздо страшнее, чем хотелось бы.

- Идемте, - глухо сказал юноша, с трудом поднимаясь на ноги. До сих пор трясло от пережитого: не успей он хоть на минуту. - Лучше поторопиться. Скоро здесь наверняка соберется новая порция монстров.

Лучница, баюкавшая в объятиях эльфа, внимательно посмотрела на демона, но во взгляде не было враждебности или скепсиса по поводу решений. Пожалуй, было сочувствие.

- И это говорит тот, кто на ногах держится лишь чудом, - и, помолчав немного, добавила. - Лучше посидим ещё пять минут. В себя прейдем. Ничего страшного за это время не случится, а нам всем нужно оправиться. Ты не исключение.

А в ушах у Рю звенело другое: "Ты тоже не исключение, Рю, и тебя тоже можно смять", - так говорил мир "Нового героя", которому не нравилось, что парнишка позволил себе поверить в то, что в этом мире может быть кто-то страшнее всех вместе взятых монстров.

Выход в реал сопровождался страшной головной болью, и я, к сожалению, понимала, что дело вовсе не в долго пребывании в игре, а в том напряжении, в каком играла с ребятами этой ночью. До сих пор дышать удавалось с трудом - грудь словно стянули стальным обручем, - так страшно было оттого, что я чуть не умерла (хоть и понарошку).

Коснувшись пальцами до разгоряченных век, я с тихим стоном поднялась: эта игра меня когда-нибудь точно с ума сведет, если не сегодня ночью, то потом. Перепугалась я страшно - сил не было даже для того, чтобы шевелиться, а от меня ждут подвигов в духе похода в школу... И это только из-за сильных переживаний! Не хочу даже думать о том, что было бы в веке двадцать первом, когда техника лежала где-то на самом дне развития: я бы вообще походила на только-только оживленный труп! А так - только на болеющего человека.

Во всяком случае, когда я выползла на кухню за завтраком, мама поинтересовалась у меня, не подхватила ли я грипп или иную болячку. Промычав в ответ что-то невнятное, я села за стол и начала уплетать что-то твердое за обе щеки (то ли кусок хлеба, то ли кусок мяса - главное, что не тарелки). Да и в мыслях была просьба от всех души: не трогайте меня сейчас, я невменяема и временно опасна для общества.

Но мама, как серый кардинал нашей семьи, тут же полюбопытствовала:

- Милая, а у тебя сегодня первого урока нет?

Непонимающе заморгав, я проглотила еду, так и не поняв, что же ела.

- Нет, есть... А что?

- Просто уже время к девяти подходит, а ты все дома...

Сонливость ещё секунд двадцать не давала мне осознать смысл сказанных слов, а когда до мозга окольными путями дошла мысль мамы, то дремоту как рукой сняло. Подскочив в духе натренированной собаки, приученной брать след, я кинулась к часам в зале, где воочию увидела, как на голографическом циферблате-панели отображается "без пяти минут девять".

- Я проспала! - закричать не удалось, получился полухрип-полусип, как у существа на последнем издыхании.

И я бросилась собираться, и умудрилась-таки за три минуты быть в полной боевой готовности. Вылетая из квартиры, я услышала мамин оклик по поводу завтрака, но смысл не поняла - торопилась.

Благо, что автобус к остановке подошел быстро - не пришлось долго ждать, - только там и смогла отдышаться после внепланового забега. Какое-то время удивленно оглядывались на меня, не понимая, что заставило меня нестись так, точно за мной следом мчался монстр, чуть ли не хватавший за пятки.

Впрочем, время то ещё создание - любит и пошутить, и помучить.

Оглядевшись в поисках свободных мест, я, к своему удивлению, заметила до боли знакомую фигуру: эту черноволосую голову я узнаю из тысячи! Ни у кого в мире не мог быть второй такой ехидно-язвительный затылок, и, хоть убейте, сама не знаю, отчего он казался мне таким - там ведь ни глаз, ни рта, ни бровей не было, чтобы понять, какое у человека настроение или какой характер...

Правда сейчас мне показалось, что Вик - а ехал именно он, - сегодня не просто не в духе (тогда бы он пылал злобой и жаждой морального разрушения), а выбит из колеи - такого потерянного состояния я ни разу у него не видела, да я даже представить не могла, что Виктор, эта язва и мой персональный мучитель, может выглядеть так плачевно!

Черт возьми, да такими темпами я за него серьезно начну переживать! А, впрочем, уже начала, что таить...

Но опущенные плечи и голова не оставляли никакого сомнения - день у парня не задался с самого утра, а зная, что ему - да и нашему отряду, - пришлось сегодня пережить, то начнешь беспокоиться, не случилось ли чего непоправимого.

И, пока думала над тем, что же случилось с Виком, автобус подошел к остановке около нашей школы, и я, и Виктор буквально вывалились наружу - тогда-то он меня и заметил, и тоже приметил не совсем здоровое выражение лица.

- Заболела? - недоумение в голосе явно говорила: такого от меня он не ожидал.

Покачав головой, просто постучала пальцем по голове.

- Переволновалась, теперь голова и болит, - на эти слова Вик понимающе покачал головой и хотел было уже пойти дальше, вперед, когда я его перехватила встречным вопросом. - А ты что такой мрачный?

Парень, нахмурившись, недобро посмотрел на меня, но ничего объяснять не стал, лишь бросил фразу, что лучше бы нам поторопиться, пока мы не опоздали на второй урок.

Но от пары слов беспокойство не пройдет, а уж когда дело касается Рю - то есть Виктора, - то можно не сомневаться - с парнем происходило что-то серьезное.

Опоздание не прошло незамеченным: классрук - он как раз вел урок, - тут же устроил выволочку перед всем классом, опоздавшие, как-никак, но стоит отдать ему должное, в память о нашей недавней победе, когда мы невероятным образом смогли организовать выступление, бурчал лишь от силы минуты две и только для порядка.

Пока стояла у доски, смогла оглядеть класс в поиске Рины: она обнаружилась на последней парте с таким видом, будто она была умирающим человеком или только воскрешенным зомби - ещё одна жертва компьютерных онлайн-игр.

Стало как-то спокойнее - не мы одни с Виком от нервоза выглядим как полудохлые рыбы.

В остальном же наша школьная жизнь потянулась тем же чередом, точно давно заезженная пластинка - уроки, перемены, какие-то сторонние разговоры... Ничего особенного, а уж после ночных событий вся обыденная суета казалось какой-то пресной - точно ненастоящей, лишенной всякого смысла.

Время текло медленно, вгрызаясь в сознание - когда же наконец закончится этот скучный день?

Нахмурив лоб, я уткнулась лицом в парту, хотелось спать, да и голова болела страшно - то, что довелось мне, да и остальным, пережить в "Новом герое" совсем не походило на то, к чему мы привыкли в обычной жизни: азарт, опасность, страх, риск...

Забавно.

Пока играла, то думала над тем, как бы поскорее закончить игру, а сейчас, сидя и помирая с тоски на уроке, думаю только о том, как бы вернуться обратно, туда, в это чертово подземелье.

При мысли об игре, оглянулась на Виктора - он сидел черней тучи за своей партой с таким видом, будто любой человек, посмевший перейти какую-то невидимую границу между миром вне юноши и его личным пространством, подвергнется медленной и мучительной смерти. Даже мои идиоты-одноклассники из рядов хулиганов побаивались его задирать: чувствовали звериным нюхом, что даже самая невинная шутка, направленная на Вика, рискует встретить смертельный отпор.

"И все же, как муха его укусила?" - закусив губу, я осторожно поглядывала на парня, почему-то волнуясь. Он, конечно, всегда выглядит как на жизнь обиженный, но сейчас он будто бы... Удрученный?

От неожиданной идеи я потрясла головой: да уж! Ещё б сказала, что несчастный и обиженный! Это же Рю! Черт возьми, Рю! У него всегда что-то не так, не как у простых смертных... - не сомневаюсь, об остальных людях он думает именно так.