Они с Ольгой только что появились в дверях ресторана. Увидев пришедшую Олю, Сергей тут же сел на диван как следует, и жестом пригласил её присесть к нему на колени. Та не отказалась, и, присев, шепнула ему на ухо:

— Спасибо за свет.

— Не за что, — скромно ответил он.

Настя заняла место с краешка на диване, рядом с Вовкой. Тот даже не подвинулся, продолжая лежать, изображая безумно уставшего человека. Тем не менее, она нисколько на это не обиделась, и, улыбаясь, погладила его по ноге. Вовка сделал вид, что не заметил этого.

— Мастера вы наши, — Оля потрепала Серёжку по волосам. — Серьёзная поломка была?

— Не столько серьёзная, сколько странная, — ответил тот. — В целом, ничего особенного. У меня же отец — электрик, как-никак. Кое-чему научил. Да и Генка в электричестве хорошо разбирается. Правда без производственной травмы не обошлось.

Он показал ей перебинтованный палец.

— Ой. Сильная травма производственная? — нахмурилась Ольга.

— Не. Фигня. Поцарапался немного. Бекаса вон вообще током ударило. Полез куда не надо.

— Бекасику у нас всегда «везёт». А кстати, где Гена?

— Он пошёл в каюту капитана. Сказал, что хочет найти и изучить бортовой журнал, узнать поподробнее об этом корабле.

— Понятно, — Оля посмотрела на его покалеченную руку. — Ты сказал, что поломка была «странная». Почему странная?

— Да всё сломано было как-то аккуратно, — он улыбнулся. — Такое впечатление, что ломал специалист. Со знанием дела.

— Это как?

— Ну, это было больше похоже не на естественное разрушение, как от пожара или, скажем, от взрыва, и не на акт вандализма, когда кто-то, например, берёт топор и начинает всё рубить в капусту…

— А на что?

— На демонтаж. Провода не порваны, а аккуратно отсоединены от клемм. Кабели, предохранители, изоляторы — всё вытащено, разобрано, перепутано, попрятано в самых разных местах. Впечатление такое, словно кто-то специально всё так разобрал, чтобы потом можно было собрать, если понадобится. Время потратили только на то, чтобы всё найти и поставить на свои места. Как пазл собирали.

— Действительно странно, — Ольга задумалась.

— Значит всё-таки услышали моё объявление? — спросил Ваня у Лиды, подошедшей к нему вплотную.

— А ты как думал? — та обняла его, прильнув к груди.

— Видишь, как мы тут всё клёво наладили? — поспешил похвастаться он.

— Вы у нас самые настоящие сокровища! Что бы мы без вас делали? — она поцеловала его в губы и, скользнув в сторону, выпалила. — Включай нормальную музыку! Я хочу танцевать!

— А это и есть нормальная музыка, — Бекас хмыкнул и, не дожидаясь незамедлительной критики, продолжил. — Ладно, сейчас включу.

С этими словами он отправился к диджейскому пульту.

— Быстрее! — Лида выскочила на середину танцпола.

Ваня выключил уже завершающуюся песню Linkin Park`а — «Breaking the Habit», и поставил диск с какой-то клубно-кислотной музыкой, под которую его подруга тут же начала, что называется, зажигать, выплёскивая наружу весь свой эмоциональный заряд. Лида размахивала руками, выделывала всевозможные коленца, то прыгая, то извиваясь под музыку. Кажется, она окончательно забыла где находится, и оттого вела себя раскованно и свободно. Ей было весело, и она веселилась, как умела. Пощёлкав тумблерами и переключателями на пульте, Бекас включил все светодинамические примочки, которые находились в танцевальном зале. Светильники на стенах погасли, а вместо них засветились, заблестели и замелькали огни феерической цветомузыки. Вспышки стробоскопа, цветные зайчики разноцветных шариков, перемешанные со «снегом» бликов большого зеркального диско-шара, медленно вращавшегося в центре потолка. Повсюду что-то сверкало, переливалось и горело. Особенно ярко выделялись крупные прожектора с цветными стёклами, расположенные по углам, и ультрафиолетовые лампы над стойкой бара, направленные на танцпол. По сторонам бешено крутились винтообразные мигалки, вращая вокруг себя прямые разноцветные лучи. Вдоль стен переливались неоновые подсветки, ежесекундно перекрашивая стены в совершенно иные цвета. Всё это сводило с ума, слепило и дезориентировало. Феерия молодёжной дискотеки. Вечер без запретов. Музыка, представляющая из себя один сплошной ритм, проникающий в разум, покоряющий волю, разбегающийся по разветвлениям сети нервной системы жгучими сигналами, повторяющимися с запрограммированной амплитудой, превращающей людей в дёргающихся марионеток, будя какие-то естественные первобытные желания, сродни инстинкту — двигаться в такт. Все кроме Геранина поднялись с диванов, и подошли к шведскому столу, возле которого суетливый Бекас уже возился с бутылками. Не смотря на то, что среди приготовленных спиртных напитков было две бутылки Шампанского, первым пошёл в ход коньяк. Иван разлил напиток по рюмкам, и произнёс нелепый тост:

— За электрификацию всей страны!

— Эй, эй, подождите меня! — прискакала с площадки раскрасневшаяся Лида, первым делом ухватив свою рюмку.

Все кроме Насти, которая лишь пригубила, выпили по полной. Коньяк оказался отменным. Он оправдывал свои звёздочки, и очевидно стоил недёшево. Жгучая жидкость слегка обожгла гортань, просочившись глубже, впитываясь в кровь, распространяясь по организму.

— Эх, хорошо! — Бекас со стуком поставил рюмку обратно на стол и, отломив кусочек высохшей шоколадки, запихал себе в рот, тут же принявшись жевать, издавая глухой хруст.

— Пойдём! — потянула его за рукав Лидия.

— Угу.

И они бросились обратно к площадке — танцевать. Настя последовала за ними. Сергей, так и не закусив, занюхал коньяк кулаком и, тряхнув головой, фыркнул.

Оля, также отломив шоколадку, грызла её как сухарь, зажёвывая остатки коньячного запаха.

— Ну вы чего отрываетесь от коллектива?! — крикнула им Лида. — Идите к нам!

— Идём-идём! — Оля неторопливо направилась к площадке, на которой уже прыгали Иван, Лида и Настя.

Сергей также неспешно поплёлся за ней.

Выйдя на площадку, они стали двигаться под музыку, кто как умел. Спиртное медленно, но верно задавало обороты крови, выводя настроение ребят на примерно одинаковый уровень. Клубная музыка отлично способствовала психологическому расслаблению. Сознание концентрировалось на ритме, отвлекаясь от всего остального. Всего что вокруг. Хотелось беситься, дёргаться и кричать — не важно что. Негативные эмоции следовало нейтрализовать, и способ был более чем подходящим. Танцевальное техно, казалось, было бесконечным, смикшированным специально для многочасовых дискотек. Ритм то ускорялся, то замедлялся, но композиция не думала прекращаться. И это было здорово. Все хотели одного: продолжения, продолжения, продолжения!!!

Неизвестно, сколько прошло времени. О нём все забыли, с головой уйдя в безумные танцы. Только Бекас два раза отвлекался, бегая за новыми порциями коньяка. Прямо на танцполе, ребята звенели рюмками и, дозаправляясь спиртным, продолжали веселье. После третьего захода, бутылка уже иссякла, а музыка всё не заканчивалась. Зато люди достигли полнейшего психологического раскрепощения, вместе с овладевающим их разумами алкогольным опьянением. Все, кроме оставшегося лежать на диване Вовки, оккупировав танцплощадку, что называется, «отрывались по полной».

Ольга слилась с этим беспорядочным ритмом, понимая, что остановиться уже не может. Зал начал слегка кружиться. Голова стала лёгкой и какой-то неестественно звонкой. Сплошное мелькание, световые зигзаги и проблески — слились в единый пёстрый муар. В отрывистых вспышках стробоскопа, словно во время слайдшоу, среди пестроты проскакивали дискретно преображающиеся лица друзей. Ультрафиолетовые лучи выхватывали из темноты белые и яркие предметы, делая их броскими, фосфорными.

Исступление, сродни наркотическому. Головокружение, изобилующее беспорядочной чередой образов, каруселью проносящихся мимо. Взмахи рук, вычурные па, вращения бёдер, шорох и взвизгивание подошв на гладкой танцевальной площадке, сверкающие улыбки, трясущиеся волосы и неудержимый драйв. Каждый делал то, что хотел.