— Тебе не напугать меня, Хо! — попятилась Ольга. — Я всё равно уйду! Слышишь? Всё равно уйду!

— Хо-о? — громогласно произнесла фигура, открыв глаза, светящиеся под стать аварийным лампочкам.

Ольга споткнулась об какой-то металлический выступ, подвернувшийся под пятку, и с размаху упала на спину. Тут же наступила тишина, нарушаемая лишь далёкими пещерными звуками капающей воды.

— Всё это не по-настоящему, — убеждала себя Вершинина. — Всё это иллюзия. Порождение больного воображения. Не более. Всё это не по-настоящему.

— По-настоящему, — проревела фигура, и из её разинутой пасти мощным напором полилась вода.

Вскочив с пола, Ольга бросилась бежать. Но тяжёлая волна быстро настигла её, сбила с ног, потащила куда-то в сторону, а затем наверх. Сопротивляться могучему течению было бессмысленно. Девушка смиренно закрыла глаза, и старалась не выпускать остатки скопившегося в лёгких воздуха. Постепенно бурление воды прекратилось, и Оля решилась открыть глаза.

Вокруг было свело — горели электрические лампы. Теперь она находилась в знакомом коридоре жёлтой палубы, доверху заполненном водой. Из дальнего конца коридора время от времени поднимались столбики пузырьков, благодаря которым напрашивался вывод, что корабль находится в вертикальном положении. Попробовав сделать вдох, Ольга убедилась, что может дышать. Значит иллюзия продолжалась.

Очень медленно девушка опускалась в шахту коридора, лицом вниз. Её обгоняли трупы пассажиров, беспорядочно вращающиеся в толще воды. Они были тяжелее её, и уходили на дно гораздо быстрее. Когда очередной мертвец опустился на неё сверху, и она брезгливо отстранилась, пропуская его, то обнаружила, что труп принадлежит Лиде. На сердце сразу же заскреблись кошки. Ольга понятия не имела, как ей выбраться из этой иллюзии. Всё что ей оставалось, это смотреть вниз, на то, как трупы оседают на дно. Дном в данном случае были те самые витражные двери центрального холла, которые превратились в пару огромных челюстей. Всякий раз, когда очередное тело подлетало к ним, чудовищные зубы хватали его, и начинали с чавканьем пережёвывать. Пока это происходило, течение приостанавливалось, но сразу после того, как прожорливая пасть глотала прожёванную массу, возобновлялось вновь.

— «Что же это получается?» — устало размышляла Ольга. — «Если я ничего не придумаю, то рано или поздно съедят и меня».

Она поглядела на проплывающие мимо каюты. Пятьдесят первая, пятьдесят вторая… Сейчас, или никогда! Оля ухватилась за ручку пятьдесят третьей. Та растворилась под её пальцами, и девушка поплыла дальше. «Чёрт!» Паника помогла ей сконцентрироваться. Теперь она ухватилась за ручку пятьдесят четвёртой уже обеими руками. Ручка начала медленно таять, но Вершинина не собиралась сдаваться. Рывок. Ещё рывок. Одна рука соскользнула, отломив кончик рукоятки. Но вторая держалась крепко. Последний рывок! Ручка скомкалась, как пластилиновая, вытягиваясь соплёй, и потянула за собой дверь. Та отъехала вниз, открыв каюту, и счастливая Ольга незамедлительно вползла в образовавшийся лаз.

Пасть на дне гневно заревела, извергая пузыри и ошмётки непрожёванной пищи, но Вершинину это уже не волновало. Она развернулась среди висящих в пространстве вещей, упёрлась спиной в шкаф, и обеими ногами толкнула дверь назад, закрывая её. Вместе с щелчком запираемого замка мелькнула яркая вспышка, на короткое время дезориентировавшая Ольгу.

Когда её сознание стабилизировалось, она поняла, что сидит на полу в своей каюте. Корабль вновь находился в горизонтальном положении, и наполнявшая его жидкость исчезла. Значит она сумела вернуться в реальность. Поднявшись с пола, Вершинина покачнулась, и оперлась рукой о дверцу шкафа. Голова у неё всё ещё кружилась, а мысли путались, точно спросонья. Когда мерзкое головокружение прекратилось, она подошла к двери, и выглянула в коридор.

— Гена!

Капитан не откликнулся. Тогда Ольга сделала несколько шагов в полутьму, зловеще подкрашенную кровавыми отблесками аварийных лампочек, и несколько раз повторила свой призыв. Опять безрезультатно.

— Да что же это такое?!

Ощупывая рукой стену, Вершинина двинулась вперёд. В её душе появились ростки какого-то странного двойственного чувства. Одна сторона сознания требовала бежать прочь с «Эвридики», немедленно и безоглядно. Зная беспощадность Хо, она прекрасно понимала, что против него у Гены не было ни единого шанса, а значит, если он исчез — то уже никогда не вернётся. Логично было отбросить наивные героические мысли, и спасать собственную жизнь, пока ещё предоставлялся такой шанс.

Но в то же время она прекрасно осознавала, что не имеет на это право. Вторая половина рассудка стыдила её за трусость, и вынуждала сохранять непоколебимость, страшную и тяжёлую, зато не идущую вразрез с совестью. Жив был Геннадий, или уже нет — его необходимо было отыскать. Даже наплевав на собственную жизнь. Бросить его одного Ольга никак не могла. Не имела права. Поэтому проклиная всё на свете, она продолжала уверенно двигаться по тёмным коридорам корабля-призрака.

Постепенно, злобное раздражение начинало её отпускать, и клубящийся в душе страх всё сильнее заявлял о себе. Острее с каждой минутой Вершинина ощущала, что осталась одна, и это понимание собственной беспомощности начинало сводить её с ума. Трезвый рассудок неистово умолял её бежать, и она вот-вот уже готова была это сделать, держась на последней капле упорства.

— Гена, ну где же ты? — всхлипнула она. — Пожалуйста, откликнись.

— Зачем тебе он? — ответил из темноты чей-то булькающий голос.

— Кто ты?! — испуганно вжалась в стену Ольга.

Её точно ударили под-дых. Сердце едва не выпрыгнуло через глотку.

— Я — Хо. Мы ведь уже знакомы.

— Где ты?! Не подходи ко мне!

— Не бойся. Я не сделаю тебе ничего плохого.

— Что ты сделало с Геной?!

— С ним всё в порядке. Я лишь хотело немного вас проучить.

— Проучить? За что?

— Как за что? Вы вдруг собрались уйти. Не предупредив, не попрощавшись. Разве это вежливо?

— Мы думали, что днём ты бездействуешь.

— Это так. А из-за вас мне пришлось нарушать свой распорядок, и жертвовать драгоценными силами. Поэтому я очень недовольно вашим поведением. Хо! Хо! Но сегодня я вас прощаю.

— С чего вдруг такая щедрость?

— Прошлой ночью я кое-что почувствовало. Кое-что очень любопытное. Со мной никогда такого не было. Мне вдруг сразу стало понятно, почему вы, люди, начинаете писать восторженные стихи, сочинять лирические песни, и придумывать пафосные тирады. Теперь мне ясна природа этого волшебного безумия. Это любовь. Уникальное психическое расстройство, заключающееся в случайной навязчивой идее. Впрочем, это надо чувствовать, а не классифицировать. Ты поможешь мне разобраться в этой дилемме?

— Я не знаю, кто ты такое, но ты определённо сошло с ума. Где Гена?!

— Дался тебе этот Гена! Кто он такой? Всего лишь неотёсанный морячок, утопивший яхту хозяина, и лишившийся смысла своей никудышной жизни. Выкинь его из головы. Он же неперспективен.

— Это не тебе решать! Что ты с ним сделало?

— Ничего. С ним всё в порядке. Будут ещё плаванья у твоего морячка. Может даже останется капитаном. И не утонувшей яхты, а нормального корабля. Такого как этот. Всё с ним будет в порядке. Что до меня, то вся эта «морская романтика» мне уже порядком приелась. Хочу завязать с кораблями, и заняться чем-то более интересным и масштабным. Без вдохновения мне не обойтись. Поэтому я хочу взять тебя с собой, Ольга. Как тебе моё предложение? Хочешь стать сумеречницей?

— Не хочу.

— Подумай. Зачем тебе этот идиотский мир, который вы называете «реальностью». Реальность не там. Она выглядит по-другому. Не так, как ты себе представляешь. Я покажу тебе чудесные миры. Открою величайшие тайны Вселенной. Только тебе! Представь, ты увидишь такое, что тебе и не снилось. Ты поднимешься сразу на несколько ступеней выше своей примитивной цивилизации. Ведь твой мир — это хлев, в котором вас выращивают на убой. А у тебя появился шанс вырваться из этого свинарника. На свободу. Да-да, я подарю тебе свободу. Настоящую. Не иллюзорную. Подумай.