Здесь действительно было на что посмотреть. Даркенша знала толк в женской красоте, и использовала свои знания на всю катушку. Каждое её движение, каждый жест были отточены до безупречности. Она словно шла по подиуму. Евгений видел, как у парней, мимо которых она проходила, открываются рты, а девушки от зависти закусывают губки. Цокая золочёными шпильками, сумеречница уверенно приближалась к нему.
— Смотри ка ты, не идёт, а пишет, — усмехнулся Евгений. — Одной ногой пишет, другой зачёркивает.
— Так, кто не понял, объясняю доходчиво, — властно прокричала Хо. — Это я его пригласила. Этот парень — мой гость. И кто не согласен с моим выбором, может покинуть вечеринку.
Гости виновато потупились, и начали отворачиваться.
Хо остановилась воле Жени, и, приобняв его, прошептала на ухо:
— Не обращай внимания на этих придурков. Развлекайся. Идём, выпьем немного, для бодрости.
Ухватив Евгения под руку, сумеречница потащила его через толпу, к бару. В зале вновь заиграла музыка.
— Чем тебя угостить? — деловито поинтересовалась Хо.
— Не знаю. Без разницы, — ответил Евгений, рыская взглядом по толпе, словно ища кого-то.
— У тебя есть какие-то предпочтения?
— Нет предпочтений. Мне всё равно.
— Любишь текилу?
— Не знаю. Ни разу не пил.
— Самое время попробовать, — Хо повернулась к бармену. — Милый, плесни ка текилы моему другу.
— Понял, — козырнул сухощавый бармен. — Вам тоже?
— Разумеется… Хотя, нет. Погоди. Мне, пожалуй, «Хеннесси Х.О.»
— Сейчас всё будет.
— Тебе здесь нравится? — Хо сверлила Евгения пристальным взглядом.
— Здесь как-то… Шумно, — пожал плечами Женя.
— Сделать потише?
— Н-не-не-не-нет! Не надо… Просто я ещё не привык.
Где тишина — там пустота. И Евгений это прекрасно понимал.
— Ты встряхнулся немного?
— Да.
— Но тебе всё равно чего-то не хватает?
— Нет… Да! Не знаю… Может быть. Не знаю.
Хо рассмеялась.
— Судя по ответу, ты ещё не дозрел. Ты взболтал мысли, и теперь нужно немного подождать, чтобы они уложились по своим местам. Давай приведём их в порядок.
Бармен уже выставил перед ними заказанную выпивку.
— За что выпьем? — сумеречница подняла рюмочку с коньяком.
— За ясность, — ответил Евгений, подхватывая свою текилу. — За ясность во всём.
— Разумный тост, — кивнула Хо. — Поддерживаю.
Они чокнулись, и быстренько опрокинули свои стопки.
В голове зазвенело. По всему телу начало разливаться приятное тепло.
— Ну, как? — спросила сумеречница.
— Угу, — мотнул головой Евгений, обсасывая лимонную дольку. — Неплохая штука.
— Тебе полегчало?
— Чуть-чуть.
— Хочешь ещё?
— Нет, спасибо. Я, пожалуй, пойду.
Он оторвался от стойки, но Хо поймала его за руку, и, трогательно заморгав, произнесла:
— Постой! Прежде чем уйти, сделай мне одолжение.
— Какое?
Ритмичный бит сменила новая, теперь уже лирическая композиция, и присутствующие, разбившись на пары, начали кружиться в танце.
— Потанцуй со мной, — попросила Хо. — Пожалуйста.
— Чего? Зачем?
— Да просто так. Это белый танец, и я хочу тебя пригласить.
— Зн-наешь, я не особо…
— Очень тебя прошу. Окажи даме любезность. Сейчас ты уйдёшь, и мы с тобой больше никогда не встретимся. Пусть это будет наш последний танец, — она мягко взяла его за руку.
— Ох-х. Ладно. Но после этого я уйду.
— Конечно. Это твоё право, — спрыгнув с барной скамейки, Хо потянула его за собой в зал.
Выбрав относительно свободный пятачок на танцевальной площадке, они остановились. С тяжёлым сердцем, Евгений положил руки ей на талию, про себя отметив, что не смотря на нерешительность и оторопь, прикасается к ней с удовольствием. Его ладони тут же вспотели, а по лбу потекли предательские ручейки. Женя вспомнил, что в будни своей юности сильно стеснялся этого потения на танцах, даже не смотря на то, что никто за это его не упрекал. Вот и сейчас застарелый комплекс снова заставлял его краснеть. Хоть в полумраке танцевального зала и не было заметно его пунцовых ушей, Хо это ясно почувствовала, и рассмеялась. Евгений всем телом ощутил, как что-то затрепыхалось в её нутре, когда она хихикала. Это было так по-человечески. Он вспомнил, как однажды на танцах, будучи слегка под шафе, и явно в ударе, танцевал со своей однокурсницей, и на протяжении всего танца пытался её смешить, а она реагировала именно так, как сейчас Хо.
Женя в очередной раз отдал должное качеству перевоплощения сумеречника.
— Всё в порядке. Навык ты не потерял, — прильнув к нему, прошептала Хо в самое ухо, и легонько куснула за мочку.
— Угу, — ответил он. — Опыт не пропьёшь.
Хо опять рассмеялась.
Господи, да когда же эта музыка закончится! — лихорадочно думал Евгений, не смотря на то, что прошла от силы минута, да и танцевать с Хо, в общем-то, было одним удовольствием.
Но Женю определённо что-то царапало изнутри. Словно он делал нечто запретное, противоестественное. Или же был на пороге этого. Он сам не мог понять, но сильно переживал.
— Что-то не так? — снова заподозрила Хо, глядя ему прямо в глаза.
Её взгляд был таким пронзительным и страстным, что Евгений не смог долго терпеть его, и отвёл взор.
— Нет-нет. Всё в порядке. Ты отлично танцуешь.
— Спасибо.
Поняв, что смущает его своим взглядом, она прижалась к нему плотнее, и положила подбородок на его плечо. В душе Евгения уже отчётливо сверкал предупреждающий маячок, а в ушах, вместо музыки, как будто выла сирена. Самым страшным было то, что ему совершенно не было страшно. Напротив — он был окрылён чем-то новым и невероятно волнующим. Впереди ясно вычерчивалась какая-то перспектива. Пока ещё непонятная и условная, но уже несомненная. И именно она разрывала суть Евгения напополам, чётко давая понять, что там, впереди, нет место старому Евгению. Туда может войти только Евгений новый. Совершенно другой человек. Незнакомый. Чужой.
Наверное что-то подобное испытывает человек, спешно покидающий свой дом, в котором прожил всю свою жизнь. Настолько экстренно, что не имеет возможности забрать с собой ровным счётом ничего. Даже одежду. Только своё бренное тело и бесценную душу. Оставить всё, что так долго и кропотливо копил и наживал. Бросить, и махнуть рукой. А что там будет на новом месте — одному богу известно.
— А где здесь выход? — спросил он у Хо.
— Вон там, — качнула головой та.
Евгений вдруг ощутил, что музыка прекратилась. Или же он не воспринимал её больше. Шёпот Хо, и его собственный, различались звонко и отчётливо, как в полной тишине. Танцующие фигуры двигались вяло, будто в замедленной съёмке. Там, куда кивнула сумеречница, он увидел освободившийся проход между танцующими парами, причудливо освещавшийся волшебным лунным светом, в лучах которого красиво кружились пылинки. Тропа упиралась в приоткрытую дверь, над которой светилась зелёная надпись «Выход».
Проход никто не загораживал. Не было даже намёков на охрану. Всего одна решительная пробежка, и он свободен. Хо больше не держало его. Он это чувствовал.
— Мне пора, — прошептал он на ухо партнёрше.
— Я знаю, — ответила Хо.
Она хотела поцеловать его в губы, но он отстранился, и тогда она поцеловала его в щёку. Даже этого безобидного поцелуя было достаточно, чтобы в душе Евгения вновь всё заклокотало от возбуждения. А сигнал сирены взвыл ещё неистовее.
— Иди, — сумеречница сделала шажок назад. Её руки соскользнули с его плеч. — Ты свободен. Только не оглядывайся. Не надо оглядываться.
— Прощай, — кивнул Евгений. — Хо.
— До свидания, Женя, — ответила та, послав ему воздушный поцелуй.
Всё. Теперь уходить. Ноги в руки, и вперёд. Пока она не передумала. С этими мыслями Евгений уверенно пошагал к выходу. В душе у него ещё кипели подозрения, что всё это — очередной розыгрыш Хо. Что на самом деле оно не собирается его выпускать, а лишь намеревается в очередной раз над ним поиздеваться. Он был готов к любой подставе. Но на половине пути, вдруг явственно ощутил, что подвоха здесь нет. Впереди действительно был выход. Он чувствовал это каким-то сверхъестественным чутьём. Из приоткрытой двери не несло затхлой подвальной гнилью, как обычно. Оттуда тянуло приятным, свежим сквознячком. Неужели и вправду отпустило?