Полежав какое-то время, таращась в потолок, капитан понемногу пришёл в себя после более чем странного сновидения. Протерев заспанные глаза, и широко зевнув, он выбрался из-под одеяла. Затем, Геннадий, кряхтя, поднялся со своей лежанки, и первым делом посмотрел на Сергея. Тот лежал на своей койке, глядя пустым взглядом куда-то в сторону. Он абсолютно не обращал внимания на перемещения Осипова, что уже было подозрительным.

— Ты как, дружище? — шёпотом спросил у него Гена.

Тот не ответил. Даже глазом не повёл.

— Эй, — капитан легонько толкнул его в плечо. — Ты меня слышишь?

— Слышу, слышу, — тихо произнёс Сергей.

— Ф-фух, ты так не пугай. Это не смешно.

Немного успокоившись, Осипов принялся убирать своё ложе. Его возня разбудила Ольгу.

— Сколько времени? — первым делом спросила она.

— Без пятнадцати девять, — капитан бегло взглянул на часы, лежавшие на столике. — Сегодня мы что-то разоспались. Я планировал встать гораздо раньше. Проснулся в пять, думаю, ещё часок покимарю, и буду подниматься. И тут меня враз как будто бы отключило. Полный отруб. Даже сон какой-то дурацкий увидел. Бывает же такое.

— Как поживает твоя больная рука?

— Замечательно. Я уже успел забыть, что она у меня болела. Пойду, умоюсь.

Захватив полотенце, Гена отправился в душевую кабину.

— Серёж? — спрыгнув с койки, Ольга подошла к своему другу. — Ты себя хорошо чувствуешь?

— Нет, — ответил тот, не переводя на неё своих стеклянных глаз.

— У тебя что-то болит? Что?

— Это невозможно описать словами. Это не поддаётся никаким определениям… Это…

— Боже мой, Серёженька, ты тоже заразился…

— Это не болезнь. Это рок.

— Скажи, как я могу тебе помочь? Что я должна сделать?

Сергей взглянул на неё, и вдруг его взгляд просветлел. Он скомкал рубашку на её груди, и, подтащив к себе, сухо зашептал:

— Оно держит меня взаперти. Ты должна мне помочь. Эта пытка нестерпима. Оно и сейчас продолжает меня пожирать. Молю тебя. Избавь меня от мучений. Оно говорит, что только ты можешь это сделать…

Шум воды в душевой кабинке оборвался. Сергей тут же умолк, разжав пальцы, и отпустив подругу.

— Что сделать? Что?! — не сдерживая слёз, шелестела Ольга.

— Ad inf?ros descendere, — злобно прошипел Серёжка, и, плотно сжав губы, отвернулся к стене.

— Серёга, подъём! — вышел из душа Геннадий. — Хватит бока отлёживать, лодырь. Нас ждёт работа.

— Да погоди ты, Генка! Не видишь, что ли, плохо ему, — набросилась на него Ольга.

— А что такое? С ним же, вроде бы, всё нормально было, — опешил тот.

— Нормально, для ненормальных. Он заразился.

— Да брось. Не может этого быть.

— Ещё как может!

— Ну чё вы расшумелись? — наконец заговорил сам Сергей. — Чё кудахчете?

— Это правда? Ты действительно заразился? — спросил Гена.

— Может хватит чушь пороть, а? Ничем я не заразился, — он начал медленно подниматься с кровати.

— Но ты же только что… — в полнейшем непонимании пролепетала Оля.

— Что, «только что»? — перебил её Сергей. — Не выспался я, вот и вся недолга. Всю ночь с боку на бок ворочался как проклятый. Башка чугунная.

— Ольга, ты, прежде чем делать выводы, удостоверься сначала, хорошо? А то я тебе чуть было не поверил, — сердито произнёс капитан, побледневший от нахлынувшего было волнения.

— Но я же… — растерянно пискнула девушка.

— Вот-вот, — вновь отрезал Сергей. — Думай, прежде чем говорить. Нечего панику сеять попусту.

Его взгляд был холоден и жесток.

— Ладно, проехали. Не знаю как ты, а я страстно желаю поскорее закончить работу наверху, — произнёс Гена.

— Идём-идём, — натягивая брюки, ответил приятель.

— Умываться будешь?

— Ну, нафиг. Не хочу.

— Как знаешь. Тогда пошли.

Капитан отправился на выход. Сергей поплёлся за ним. Напоследок он, как бы невзначай, коснулся Ольгиной руки, и та почувствовала в этом лёгком касании что-то прощальное, словно Сергей уходил навсегда. В эту секунду, его глаза вновь выражали живую мольбу, скрытую от всех непосвящённых. Его тоскливый, умоляющий взгляд Ольга запомнила навсегда. Словно истинный Сергей был заперт в собственном теле, и лишился возможности управлять им по своей воле.

Ребята покинули каюту, и их шаги постепенно стихли в глубине коридора, а Ольга ещё пару минут смотрела на закрытую дверь. Она была подавлена и крайне растеряна.

— «Что же означала его последняя фраза?» — мучительно соображала она. — «Чёртова латынь! Как же она переводится?»

— «Спуститься в ад», — ответил ей голосок Лиши. — То есть, он имел в виду, что ты должна спуститься за ним в ад.

— Что это означает? Какая-то метафора?

— Да уж какая тут может быть метафора? — ящерка вскарабкалась на подушку, и, моргая чёрными глазками-бусинами, продолжила. — Всё очень даже буквально. В данный момент, его нещадно-истязаемая душа находится в таком месте, которое иначе как адом и не назовёшь. Сейчас Хо подвергает его энергетическую сущность поистине чудовищным экзекуциям. Ведь оно ещё не насытилось им сполна.

— Что ты такое говоришь, ради бога, прекрати! Он здесь. Он с нами. Я чувствую это. Те, заражённые, они были другими: опустошёнными, безликими. А Серёжа… Он пытается бороться!

— Репликант — отслоившаяся оболочка, пытается установить с тобой контакт через сомнамбулу — материальную оболочку, находящуюся под контролем Хо. Связь очень нестабильна, потому что Хо этому активно препятствует. Хотя, препятствует ли?

— О чём ты?

— О том, что это запросто может оказаться ловушкой. Если Хо допускает просачивание сигналов подобного рода, значит видит в этом какую-то выгоду.

— Да пошло оно, это Хо! Я хочу спасти своего друга!

— Я понимаю.

— Почему Сергей скрывает это от Гены? Почему притворяется, что всё нормально?

— Это не его инициатива. Хо управляет им.

— Как же меня достала эта сумеречная тварь! Ненавижу её!

— Энергия материальной оболочки предельно истощена. Полагаю, что сомнамбула вот-вот отключится.

— Послушай, — Ольга взяла Лишу с подушки, и, несильно зажав в кулаке, поднесла её к лицу. — Скажи мне, только честно, его ещё можно спасти?

— Теоретически, да, — с явной неохотой ответила ящерка. — Я не исключаю такой возможности. Но шансы на успех крайне малы.

— Что нужно для этого сделать? Скажи мне!

— Всё зависит только от воли Хо. Но я сильно сомневаюсь, что оно отпустит свою добычу.

— Твои сомнения меня не интересуют. Я должна действовать, пока ещё не поздно, — Ольга опустила Лишу на стол, и вынула «Иллюзиум».

— Что ты собираешься делать? — спросила та.

— Надо как можно скорее разыскать Хо. Я должна постараться убедить его оставить Серёжу в покое.

— А если не получится?

— Тогда пусть оно пеняет на себя.

— Ни один здравомыслящий человек не решился бы совершить столь безрассудный поступок. А те, кто имели несчастье познакомится с Хо, отдали бы всё на свете, лишь бы не встречаться с ним никогда. Судя по твоему суицидальному решению, ты либо имеешь слишком примитивное представление о нём, либо в конец лишилась способности мыслить адекватно.

— И ты ещё рассуждаешь об адекватности? Да какое тебе дело вообще до всего этого? Сергей тебе никто. Он тебе безразличен! А мне — нет. Я должна его вытащить из этой беды!

Не ходи к нему! Не делай этого, любимая, не надо! Это безрассудство тебя погубит! Ради всего святого, одумайся!

— Опять ты! — провыла Ольга, и раздражённо постучала ладонью по своему лбу, словно пытаясь вытряхнуть из своей головы звучащий внутри голос.

Послушайся меня, не ходи туда!

— Я без тебя знаю, что мне делать.

Нет, ты не знаешь!

— Оставь меня в покое, пожалуйста! Я не хочу тебя слушать! Отстань от меня!

Голос умолк, и более не повторялся.

— Это я не тебе, — заметив, что Лиша приняла её слова на свой счёт, поспешила оправдаться Ольга. — Не обращай внимания. У меня окончательно едет крыша. Я двинулась…