— Понимаешь, в чём дело, — Сергей уставился в бескрайний туман, избегая её пристального взгляда. — Сон мне приснился.

— Сон?

— Да, прошлой ночью. Никак отделаться от него не могу. Когда проснулся, напрочь забыл, что мне снилось. Мучился, вспоминал — всё без толку. Выветрилось из башки. А потом, когда с Генкой пытались установить мотобот на сходни, одна жердь треснула, и эта бандура повалилась прямо на меня.

— Жуть какая. Ты не пострадал?

— Как видишь. Отделался лёгким испугом, ссадиной на руке, и парой синяков. Пришлось удерживать моторку руками, чтоб не свалилась с палубы, пока Генка в спешном порядке подкладывал под неё упор. Эта лодка оказалась тяжелее, чем я думал. Немудрено, что её краном транспортировали, — Сергей харкнул за борт. — Так вот. Когда эта махина меня прижала, у меня в голове вдруг как будто вспышка какая-то сверкнула. Пока держал лодку на пупке, ничего не соображал. Все мысли были только о том, чтобы не уронить. А когда Генка всё закрепил, то буквально силком меня оторвал от неё. И тут я вдруг понял, что ко мне вернулись воспоминания. Я вспомнил, что мне приснилось ночью, представляешь?

— А что тебе приснилось-то?

— Мне приснился какой-то странный человек. Раньше я его никогда не видел. Он сказал, что его зовут Евгений. Я точно запомнил это имя. Мы сидели в каком-то кабинете и разговаривали. В основном, о тебе.

— Обо мне? — насторожилась Ольга.

— Да. Из этого разговора я сделал вывод, что он тебя весьма хорошо знает.

— Вот как? А на кого он был похож?

— Даже и не знаю. Стильный такой, в костюме, при галстуке. И ещё в чёрных очках. За всё время нашего разговора он так их ни разу и не снял. Вообще, общаться с ним было довольно интересно, хотя, надо признаться, я мало что понял из того, что он мне объяснял. Говорил он красиво, но малопонятно. Слишком научно как-то всё.

— Этого у него не отнять, — согласилась Ольга.

— А, всё же, почему я о нём ничего не знал? Ты так часто рассказывала мне о своих друзьях, а о нём ни разу не упоминала.

— Неправда. Я тебе неоднократно рассказывала и о нём тоже. Но ты, наверное, забыл. А тут вдруг неожиданно в твоей памяти всплыло это имя.

— Если бы рассказывала, я бы его точно запомнил. Не хочу с тобой спорить, может быть, действительно ты о нём разок упоминала когда-то, не ярко, а так, между прочим. Дело ведь не в этом. Ну был у тебя друг, и был. Что с того? Меня волнует другое. Почему мне приснился именно он? И почему наш с ним разговор был столь необычен?

— Что он тебе рассказал?

— Как я понял, вы с ним были довольно близки. Потом почему-то расстались.

— Было дело, — призналась Ольга.

— А почему расстались?

— По нескольким причинам. Не хочется вспоминать. Да и какая теперь разница?

— И кто кого отдинамил? Хотя, и так понятно. Ты его, да? В любом случае, мне было любопытно пообщаться со своим «конкурентом», — Сергей усмехнулся.

— Не говори глупости. Вы с ним не конкуренты.

— Да шучу я. Меня выбило из колеи вовсе не обсуждение твоей персоны. Этот Евгений поведал мне кое-что о том, что творится на этом корабле. В это трудно поверить, но его слова были очень похожи на правду. Хоть и звучали как бредовая сказка. Вроде бы, этот корабль не настоящий. Он — чистая энергия, которую подпитывает какая-то страшная сила. И мы все находимся в плену этой силы. Она питается нами…

— Послушай, что бы он тебе там не говорил — это всего лишь сон. Только сон, и ничего более. Не зацикливайся на нём. Конечно, странно, что ты вот так вдруг увидел во сне человека, о котором практически ничего не знал. И общался с ним на незнакомые темы, но всё это может быть лишь порождением твоего собственного сознания. Такое бывает нередко.

— Бывает, — улыбнулся Сергей. — Но меня всё равно поразило то, что он мне рассказал. Мне вдруг стало страшно. А что если это начало? Начало моей болезни!

— Типун тебе на язык!

— А почему бы и нет? Что чувствовали остальные перед тем, как сойти с ума? Какие мысли их преследовали? Почему я только сейчас всерьёз об этом задумался? Не потому ли, что это коснулось меня самого?

— Ты пугаешь меня, Сергей. Не поддавайся этим мыслям, прошу тебя, — умоляюще произнесла Ольга. — Забудь о своём сне.

— Забыть? Это будет нелегко. Уж слишком он ярок, этот сон, — Сергей вздохнул. — Ладно, не бери в голову. Живы будем — не помрём. Я устал, не выспался, и весь как на иголках. Когда переберёмся на лодку, первое что я сделаю — это завернусь поплотнее в одеяло, вместе с тобой, и засну, как младенец. Вот только бы выбраться отсюда. Корабль нас действительно держит, вот только зачем?

— Если бы я знала.

— А может быть и вправду, всё дело в Хо?

Ольга онемела.

— Он и про Хо тебе рассказал… Как он мог? — одними губами прошептала она, отвернувшись от Сергея.

— Чего-чего? Не понял.

— Ничего. Так, в чём всё дело?

— Ни в чём. Ты права, пора забыть об этом дурацком сне. Пойдём отсюда. Не знаю, как ты, а я уже начинаю замерзать. Накину, пожалуй, что-нибудь тёплое, прежде чем идти наверх, к Генке.

— Да, прохладно стало, — поёжилась Ольга, и проследовала за Сергеем внутрь корабля.

Дверь закрылась у них за спиной. Лёгкий ветерок сдул упавший пепел от сигарет в море.

— Что мне делать?

— Mussitare injuriam.

Его губы целовали краешек хрустального бокала, наполненного тёмно-красным вином, которое, казалось, светится тусклым пунцовым светом в полумраке пустынного ресторана. Огромное пространство, заполненное гостеприимными столиками и стульями, романтично-приглушёнными лампами, ароматными цветами в живописных пёстрых вазах, выглядело пустынным и безлюдным.

Он был один. Сидел в середине зала, за столиком, на котором возвышались бутылки с вином и какие-то яства. Одинокая фигура в модном костюме и чёрных очках. В руке блестящий бокал. Время от времени, рука приподнимается, поднося хрустальную прохладу к тонким губам. Содержимое бокала стелется по его стенке, струясь меж этих губ, заставляя его блаженно жмуриться от наслаждения божественным напитком, кружащим головы не одному поколению его биологического вида.

Он не пьёт. Он целуется. Губы нежно ложатся на хрустальный край, как если бы ласкали губы любимой. Они слегка раскрываются, подобно распускающемуся бутону, и впускают в себя сладость чарующего пития. Немного. По капле. По глоточку. Смакуя. Наслаждаясь. Он не пьёт, чтобы опьянеть. Он пьёт, чтобы наслаждаться. Глоток сделан, и губы соскальзывают с бокала, оставляя на себе благоухающий аромат волшебного вина.

Он вновь задумчиво смотрит на этот бокал, держа его длинными, ровными пальцами, стараясь понять волшебство преломлений в его кроваво-красных стенках. Что он видит в них? Что он чувствует? Этот бледный, безумно одинокий человек, заключённый в оковы собственного разума.

Ситуация выходит из-под контроля. Чудовищный водоворот событий затянул в своё вращающееся жерло всех, включая Хо, а это значит, что реакция, порождённая страшной игрой, явила собой силу гораздо более могучую, нежели мощь власти сумеречника. К чему она может привести? Кто сумеет её обуздать, если даже Хо не властно над нею?

— А с чего ты взял, что не властно?

— Хо?! — Евгений вздрогнул, быстро повернув лицо к появившемуся из ниоткуда сумеречнику.

Хрустальные сосульки на люстре зазвенели. По ковровой дорожке, пролегающей между столиками, в его сторону неслышно двигалось тёмное существо.

— Ты всё ещё не разучился пугаться.

— Не льсти себе. Я испугался вовсе не тебя, а твоего неожиданного появления.

— Разумеется. Вижу, тебя опять потянуло на философию? Чем это вызвано? Позволь, угадаю. Ты всё ещё не можешь смириться с тем, что твой идеал так померк в твоих глазах. Ну конечно, примерная и безупречная пай-девочка Ольга взяла, и закурила сигарету. Как это можно пережить? Не представляю.

— Прекрати. Если не умеешь острить, то лучше не пытайся. Тебе не удастся испортить мне настроение.