На диване лежала женщина. Её поза была вольготной, расслабленной. Одной рукой она подпирала подбородок, в то время как другая лежала на её боку, точно повторяя все изгибы прекрасной фигуры. Евгений увидел её впервые, и явно не ожидал такого сюрприза. Лишь пронизывающая зелень глаз незнакомки выдавали в ней грозное порождение сумерек.

— Ну здравствуй, Евгений, — голос женщины был сладок, и приятно ласкал слух.

— Привет, Хо, — Женя не сразу справился с растерянностью. — Отлично выглядишь.

— Спасибо. Я старалась произвести на тебя впечатление.

— Тебе это как всегда удалось.

На самом деле, Евгений был поражён увиденным. Он настолько привык видеть Хо во всевозможных дьявольских обличиях, демонстрирующих многогранность его кошмарного предназначения, что не был готов к такому контрасту. Не ожидал, что Хо может быть такой… Красивой.

А она была действительно красива. Длинные ноги, крутые бёдра, тонкая талия, безупречная грудь, и идеально гладкая, белоснежная кожа. Словно статуя, вырезанная из слоновой кости, одетая в дорогое чёрное платье, с весьма глубоким декольте и острым разрезом сбоку, освобождающим прекрасную ножку. Острые каблуки-шпильки впивались в тугую кожу дивана, едва не пронзая обивку. Чёрные, пышные волосы Хо живописно струились на тугой подлокотник дивана, словно чернильный водопад. На изумительной шейке поблёскивало драгоценное ожерелье. Но самым удивительным было лицо.

Безусловно, Хо осталось до конца верным своему нестандартному вкусу, избрав себе столь уникальный облик. Её лицо не было красивым. Напротив, ему была присуща некая уродливость, нетипичность. В людском обществе, такую женщину непременно окрестили бы «страшненькой». Всё дело в её глазах, чрезмерно больших и широко расставленных, каких-то неземных, инопланетных… В мире людей женщины с такими глазами встречаются крайне редко, поэтому было удивительно, почему Хо избрала себе именно этот тип.

Не смотря на такой, казалось бы, очевидный просчёт в выборе образа, она, тем не менее, избрала максимально верную комбинацию. Евгений в очередной раз отдал должное необычайно тонкому таланту психолога, коим обладала Хо. При первом взгляде на её лицо, можно было содрогнуться. Но взглянув вторично, уже понимаешь, что в этом облике что-то есть. Эта необычность таит в себе какую-то совершенно новую красоту. Да, непривычную, но, чёрт возьми, заманчивую! Пусть глаза большие, пусть широко расположены, однако в этом кроется своя прелесть. Блестящие глаза, с длинными ресницами и ярко-зелёной радужной оболочкой, завораживают, излучая разум. Великий и могущественный. Чем дольше смотришь на Хо — тем сильнее поддаёшься его необычайным чарам, проникаясь в эту новую прелесть, и понимая, насколько тускнеют по сравнению с этим обликом стандартные «пластиковые» лица кукол-фотомоделей, признанных первыми красавицами планеты. Насколько искусственными кажутся они, и насколько живая она — дочь сумерек.

Она прекрасна. Ярко-красные губы, небольшой аккуратненький носик и тонкий подбородок делали лицо абсолютно завершённым, доведённым до совершенства. Евгений не мог не оценить великолепия Хо, восторгаясь его необычной находке. Красота, скрытая в нетипичности. Что может быть необычнее? Своим видом, Хо могла сразить наповал любого мужчину, заставив его онеметь от восторга и зачарованно исходить на слюну. Эта притягательная необычность, прекрасно сочетающаяся с волнующей сексуальностью, моментально обезоруживали, вызывая подсознательный трепет и возбуждение.

Евгений также признал исключительную продуманность, с которой Хо подошло к выбору своего внешнего вида. Ведь даже обернувшись настоящей топ-моделью, пусть и красивой, но искусственной, журнальной, силиконовой, она бы не смогла вызвать те ощущения, которые он испытал сейчас.

Ко всему прочему, Евгений всегда с пренебрежением относился к моделям и чересчур красивым девушкам, любящим всё изысканное, идеальное. Он считал их «чужими», слишком недосягаемыми для него. Не потому, что ощущал себя недостойным их, а потому, что был уверен в бессмысленности отношений с ними. Такие девушки, по его мнению, не отличаются особым интеллектом, с ними не о чем поговорить, кроме пустопорожней ерунды. Да и денег на них не напасёшься — запросы слишком велики, а толку ни на грош. Уж больно высоко они себя ценят. Гораздо выше истинной цены. И, в добавок ко всему, подобный тип девушек обычно неравнодушен к вниманию со стороны мужчин, которые вряд ли пропустят приглянувшуюся красавицу, и при удобном случае постараются отбить её. А может и так статься, что она сама с радостью бросится в объятья более перспективного и богатого ухажёра.

В общем, Евгения совершенно не прельщали знакомства с такими красотками. Излишняя красота его отпугивала и наводила на подозрения. Он так же был равнодушен к дорогим безделушкам и драгоценностям, мотивируя это так: где красота — там зависть, а где зависть — там неприятности. А зачем нужно рисковать собственным спокойствием, ради пусть и красивой, но бесполезности? Все эти победительницы конкурсов красоты, актрисы и прочие модели признавались им как глянцевые иллюстрации, сверкающие эталоны, недосягаемые звёзды — красивые, но холодные, и совершенно бессмысленные. Минутная услада для глаз — не более. Гораздо сильнее его притягивала красота естественная, природная, натуральная. Не демонстративно выставляемая напоказ, а существующая сама по себе. Ну и, конечно же, незаурядность, вызывающая любопытство, переходящее в восхищение. Такого чудесного превращения из чудовища в красавицу предугадать было невозможно.

Первые минуты, Евгений, не в силах произнести ни слова, любовался видом Хо, и та, понимая это, с удовольствием позволяла ему себя рассмотреть, не спуская с него своих поблёскивающих внимательных глаз. Дав Жене немного привыкнуть к своему новому обличию, Хо наконец-то заговорила с ним.

— Я тебе нравлюсь?

— Да тебе только на обложку модного журнала, — усмехнулся Евгений. — Невольно задаюсь вопросом, почему ты никогда не представала передо мной в таком виде? Ведь можешь же быть красивой, если захочешь.

Хо рассмеялась. Впервые это было не леденящее кровь уханье, а звенящий серебристый смех.

— Я приятно удивлён, — Евгений одёрнул полы пиджака. — Но мы ведь не любовное свидание затеяли?

— А почему бы и нет? Это было бы забавно.

— Хватит, Хо, прошу тебя. Тебе не сбить меня с толку. Давай начистоту. Я пришёл сюда, чтобы обсудить итоги нашей игры.

— Ах, ну да, разумеется. Ты считаешь, что игра закончилась?

— А разве нет?

— Хм. Ну ладно, как пожелаешь, — Хо закатила глаза. — Мне понравилось, как ты играл. Мужественно, самоотверженно, достойно. У меня никогда не было такого прекрасного противника, которому и проиграть не обидно.

— Поверь, мне не интересна победа над тобой. Я дрался, чтобы выжить. Чтобы обрести свободу. Как гладиатор за деревянный меч.

— Знаю. И ценю твоё рвение. Ты сумел снискать моё уважение, а это дорогого стоит. Игра была интересной, захватывающей, острой. Мне понравилось.

— Для тебя это было развлечением. Я же боролся за выживание. Давай не будем предаваться бессмысленному романтизму, и перейдём наконец к серьёзным вопросам. Я требую соблюдения обещаний, Хо.

— Конечно. Я и не собираюсь нарушать никаких обетов. Напротив. Ты заслужил награду. У меня есть для тебя нечто большее, чем просто свобода, — Хо поджала ноги, и, выпрямившись, похлопала рукой по освободившемуся участку дивана. — Присядь. Не бойся.

Евгений присел на край дивана, сложив руки в замок. Близость Хо его явно смущала. Та, чувствуя это, довольно улыбалась.

— И что же ты хочешь мне предложить? — с нескрываемым скептицизмом спросил Женя, осторожно покосившись на Хо.

— Себя.

— Не понял.

— Ну что же ты такой непонятливый? — сладко пропела Хо, выгибая по-кошачьи спину и подтягиваясь к нему поближе. — Я предлагаю тебе себя. Всю. Целиком. Навсегда. Я буду твоей, а ты будешь моим. И нам двоим будет принадлежать всё: бесчисленные миры, безграничные пространства, бесконечные Вселенные! Ни один человек даже и мечтать об этом не мог, ибо даже самому мудрому из вашего племени не удавалось охватить разумом и малой толики того, что будет подвластно твоему пониманию. Я научу тебя. Проведу туда, где ты никогда не бывал, и покажу то, о чём ты даже не догадываешься. Как Инь и Янь сольёмся мы в неразделимый сплав двух начал — сумеречного и человеческого. Нарушим все правила и порядки. Установим свою собственную теорию мироздания — новую, уникальную, совершенную. Ты и я.