Неужели всё закончилось? Нет. Всё только начиналось. К ним медленно, но уверенно приближалась худая чёрная фигура. Высокое человекообразное существо двигалось мягко и пластично. Ольга узнала его сразу. Все мышцы Лиши напряглись, став каменными. Ощетинившись шипами, ящерица не спускала глаз с приближающегося Хо.
— Теперь беги, — вдруг коротко распорядилась она.
— Что? — встрепенулась Ольга. — А как же ты?
— Беги!!!
Обернувшись, девушка увидела двери кают, до которых, из-за расширившегося коридора, теперь было не менее полусотни метров. Нужно было торопиться. И Оля побежала. Она помчалась так быстро, как только могла. Хо злобно ухнуло, и кинулось вдогонку, но дорогу ему тут же преградила Лиша. Сумеречник притормозил напротив неё. Ящерица грозно зашипела. Размахнувшись, охотник нанёс сокрушительный удар, и рептилия с пронзительным визгом отлетела в сторону, упав на пол. Не задерживаясь ни секунды, Хо продолжило преследовать Ольгу. Та бежала к спасительным дверям, с ужасом замечая, что чем быстрее она к ним бежит — тем дальше они удаляются от неё.
Бежать становилось всё тяжелее и тяжелее с каждым новым шагом. Общее ощущение походило на длительный подъём по высокой крутой лестнице. Суставы деревенели, тело тяжелело, а ноги ослабевали. Превозмогая боль и невыносимую усталость, девушка выбивалась из сил. Её бег превратился в дёргающееся ковыляние. Ноги подламывались под весом невероятно потяжелевшего неуклюжего туловища. Хо уже настигало её. Каждым позвонком Ольга чувствовала, как оно мчится за ней следом. Но, не смотря на эти обстоятельства, преследователь почему-то никак не мог догнать свою жертву.
Манящие двери перестали удаляться, и вскоре до них было уже рукой подать. Но Ольга уже еле двигалась. Теперь она перемещалась на корточках, с трудом переставляя неразгибающиеся ноги. Боль выматывала её, вытягивала все жилы. Мускулы ныли, как при растяжении, не подчиняясь девушке. Она чувствовала, что ещё немного, и ноги её окончательно отнимутся. Но страх продолжал гнать её вперёд, едва ли не ползком. До двери она добралась уже в полуобморочном состоянии. Сил ей хватило лишь на то, чтобы ввалиться в каюту и запереть за собой дверь, прямо перед носом у чего-то безумного, мелькающего и трясущегося. Послышалось короткое злое уханье, после чего всё стихло. Ольга растянулась на полу, потеряв сознание от изнеможения.
Прислонившись затылком к стене, Бекас смотрел в одну точку и тихонько напевал:
Лица стёрты, краски тусклы —
То ли люди, то ли куклы,
Взгляд похож на взгляд,
А тень — на тень.
Я устал и, отдыхая,
В балаган вас приглашаю,
Где куклы так похожи на людей.
— А вдруг мы и вправду не одни на этом корабле? — спросила Лида у Геннадия.
— Глупости, — ответил тот. — Не культивируй свои страхи, а то станешь такой же, как он.
— Генка, но ведь он не мог сойти с ума без причины?! Что-то сделало его таким! Или кто-то…
— Я вообще не понимаю, за каким лешим он попёрся в этот трюм?! Вроде бы я не робкого десятка, но когда там лазил в одиночку, то руки у меня тряслись, а по спине холодок бегал. Обстановка гнетущая, темнота, разруха, копчёные стены, кабели эти… Жуть кромешная. Вероятнее всего, на половине пути у Бекаса потух фонарь, и он оказался в полном мраке. Заблудился, ударился в панику и, в конце концов, сбрендил от страха. Это наиболее логичное объяснение.
Кукол дёргают за нитки,
На лице у них улыбки,
И играет клоун на трубе.
И в процессе представленья
Создается впечатленье,
Что куклы пляшут сами по себе.
Ах, до чего порой обидно,
Что хозяина не видно:
Вверх и в темноту уходит нить.
А куклы так ему послушны,
И мы верим простодушно
В то, что кукла может говорить.
— Его вылечат. Его должны вылечить! — сжав кулаки, произнесла Лидия.
— Вылечат. И тебя вылечат. И меня вылечат, — глубокомысленно ответил капитан, глядя в иллюминатор.
— Ты о чём?
— Да так. Ни о чём. Фильм вспомнил. «Иван Васильевич меняет профессию».
— А при чём тут этот фильм?
— Не при чём. Фраза из него вспомнилась. Забудь.
Но вот хозяин гасит свечи —
Кончен бал и кончен вечер,
Засияет месяц в облаках…
Кукол снимут с нитки длинной
И, засыпав нафталином,
В виде тряпок сложат в сундуках.
— Эй, Макаревич ты наш, — обратился к поющему Бекасу Гена, — может быть расскажешь наконец, что же с тобой произошло в трюме?
Бекас прекратил петь и перевёл свой безразличный взгляд на капитана.
— Скоро, мы все будем очень богаты, — серьёзно ответил он. — Нам заплатят за всё. А пока мы должны играть свои роли. Шоу-бизнес — это шоу-бизнес.
— Вот как? Богатыми, значит? — сочувственно кивнул Гена. — Ну, это замечательно, конечно.
Вдруг глаза сумасшедшего озарились диким огнём, он скомкал пальцами покрывало, на котором сидел, и сквозь зубы процедил:
— Вы должны уходить. Как можно скорее!
— Мы уйдём отсюда, милый, — бросилась к нему Лида. — Уже завтра покинем этот мерзкий корабль! Успокойся, солнышко, всё будет хорошо. Всё позади. Все твои страхи закончились. Мы рядом. Мы вытащили тебя из трюма…
— Ошиба-аетесь, — лицо Ивана перекосила страдальческая гримаса. — Я всё ещё там. Там. Там! Там!
Он начал дёргаться в безумном припадке.
— Отойди от него! — Геннадий схватил Лиду, и с силой оттащил её от больного.
— Там!!! Я ещё там!!! Там!!! А-а-а-а!!! Я там! Там!!! — с неистовой силой Бекас начал биться затылком об стену.
Удары были такими сильными, что он разбил себе голову. Его кровь размазалась по стене, стекая вниз тёмными ручейками. Навалившись на Ивана, Осипов попытался его обездвижить, но сделать это оказалось непросто. Бекас вырывался, корчился, мазал покрывало свежей кровью. Тут, к счастью, подоспел вернувшийся из соседней каюты Сергей, который незамедлительно принялся помогать капитану.
— Что произошло? Что с ним? — вопрошал он.
— Как видишь, — буркнул Осипов. — Шиза вдруг на него налетела, башку себе разбил. А ты ещё хотел его одного оставить… Лидка! Тащи быстро сюда йод и бинты!
Побелевшая от страха девушка тут же схватила аптечку, которая как раз кстати находилась в их каюте. Парням наконец-то удалось связать разбушевавшегося безумца.
— Там! — продолжал орать Иван. — Я всё ещё там!
Руки беспомощно шарили в темноте, ощупывая грязные стены, царапаясь об острые края обломков и порванных проводов. Тупик. Снова тупик! Такое впечатление, что стены окружили его со всех сторон. Но ведь это невозможно. Он же как-то пришёл сюда, значит может и выйти. Безуспешно щурясь, уставший человек пытался разглядеть хотя бы мельчайший просвет в сплошной темноте. Но всё было тщетно. Он заблудился в склепе корабельного трюма.
Кричать не получалось. Всякий раз, когда он пытался издать мало-мальски громкий возглас — его горло сжимал спазм, вызывающий больной кашель. Бесконечные провода, трубы, какие-то вентили, решётки и кабели постоянно попадались ему под руку. Невидимые, но хорошо ощутимые. Ощупывая каждый предмет, Бекас наконец-то наткнулся на коробочку со скрипучей дверцей, за которой находились спрятанные рычаги. Выбрав самый большой, он дёрнул его, и радостно хлопнул в ладоши, когда помещение осветилось красными аварийными лампами. Вспомогательное освещение было как раз кстати. Свет был тусклым, но всё же он был намного лучше, чем полнейшая темнота. Теперь вся окружающая обстановка стала видимой и понятной.
