Девушка принялась разглядывать брошь. Почему она вспомнила о ней только сейчас, нечаянно уколовшись. Наверное, подсознательно эта ящерка казалась ей неотъемлемой частью той красивой иллюзии, в которую она погружалась. Иллюзия закончилась и брошка исчезла вместе с ней. Но это оказалось не так. Женя был прав. Она смогла забрать подарки с собой в реальность. Орхидея же появилась. Почему бы и ящерке не появиться?

Надо сказать, что возникла она очень даже вовремя. Сильное душевное смятение, которое в данный момент переживала Ольга, сводило её с ума. Требовалась разрядка, отвлечение. Обнаруженная брошка привлекла её внимание и сбила с тяжёлых мыслей. Теперь девушка была увлечена находкой, на время забыв обо всём остальном. Любуясь красотой брошки, Оля поворачивала её под различными углами, рассматривая с разных сторон. Искусная работа — ничего не скажешь. Свет красиво играл на серебристых чешуйках и изумительно огранённых камушках. Красота, да и только. Чтобы получше разглядеть фигурку, Ольга осторожно взяла её за хвостик двумя пальцами и поднесла поближе к глазам. И тут произошло то, чего она никак не могла ожидать. Брошка ожила. Она отчаянно задёргалась в её руке, и тоненьким голоском закричала:

— Ой-ой! Пожалуйста, не надо за хвостик!

Перепугавшись, Оля тут же отбросила ожившее украшение, а сама резво прыгнула в противоположную сторону, замерев на краю кровати. Брошка упала на подушку, скатилась по ней вниз, и осталась неподвижно лежать среди складок одеяла.

Какое-то время Ольга продолжала сидеть, неестественно отклонившись в сторону, подальше от напугавшего её предмета, слушая, как колотится сердце, готовое вот-вот выскочить из груди. Её немигающий взгляд был направлен на брошь, но та более никак не выдавала признаков своей жизни. Готовая в любую секунду спрыгнуть с кровати и броситься бежать прочь из каюты, девушка, оторопев, ждала, что серебряная ящерка вот-вот должна шевельнуть лапкой, или дёрнуть хвостиком. Однако, ожидания были напрасными. Неужели ей померещилось?!

Через какое-то время, Ольга решилась подвинуться поближе к брошке. Затем села рядом с ней, всё ещё не решаясь прикоснуться. Наконец, набравшись смелости, она протянула к ней дрожащую руку и слегка дотронулась пальчиком. Обычная брошка. Как ей могло показаться, что она шевелится? И уж конечно же, она не могла говорить. Обхватив голову руками, Оля согнулась и начала медленно раскачиваться из стороны в сторону, приговаривая:

— Я схожу с ума… Я схожу с ума…

— Почему ты так решила? — вдруг спросил её уже знакомый тоненький голосочек.

Взвизгнув, Ольга подпрыгнула на месте, и вытаращила испуганные глаза на лежавшую рядом с ней говорящую брошь. Ящерка уже не лежала. Она сидела. Маленькая, зелёненькая, с остренькой мордочкой и чёрненькими бусинками-глазками. Сидя на выпуклой складке одеяла, она смотрела на девушку, слегка наклонив голову.

— Ты… Ты, чего? — всё что смогла произнести Ольга.

— Я? Ничего. Хотела тебя попросить, чтобы ты больше не хватала меня за хвостик. Мне очень неприятно, когда меня за него хватают. Пообещай, что больше так не будешь.

— Но…

— Обещаешь?

— О-обещаю.

— Хорошо. Я тебе верю.

— А-а, почему ты ожила?

— Ожила? Да я вроде бы и не умирала.

— Ты же была брошкой.

— Я притворялась.

— Понятно… Хотя, что понятно-то? Ничего мне не понятно… Говорящая ящерка, которая появилась ни с того ни с сего, непонятно откуда.

— Как же так? Я появилась из шкатулки, которую тебе подарили. Ты что, уже забыла?

— Нет, не забыла. Но это было там… В иллюзии. А здесь — реальность! Или… Или нет?

— Ты что, сама не знаешь, где находишься: в иллюзии, или в реальности?

— Теперь уже явно не знаю. В реальности не бывает говорящих ящерок.

— Что, правда? — печально спросила маленькая рептилия. — Совсем-совсем не бывает?

— Совсем-совсем.

— Ну-у, может быть, ты таких не встречала?

— Нет. Наукой доказано — ящерицы говорить не умеют! — твёрдо произнесла Ольга.

Тут ей стало смешно, и она расхохоталась сама над собой.

— Хм. Ну, против науки не попрёшь. Может быть, я одна такая, особенная.

— Да, ты — необычная. А как тебя зовут?

— Я не знаю. Наверное, никак. Ящеркам не дают имён при рождении. Собственно говоря, они нам не особо-то и нужны.

— Так нельзя. У тебя должно быть имя. Вот меня, например, зовут Оля.

— Очень красивое имя.

— Спасибо. Но мне ведь тоже как-то нужно тебя называть, при обращении.

— Ты можешь придумать мне какое-нибудь имя, если желаешь.

— Ну, если ты не против… Как бы тебя назвать? — Ольга задумалась. — Может быть Яна? Или Ася? А может Лиша? Тебе нравится имя Лиша?

— Лиша? Хорошее имя, миленькое. Мне нравится. Я согласна быть Лишей.

— Вот и ладненько. Я очень рада нашему знакомству, — Оля протянула руку и положила её перед ящеркой на одеяло, ладонью кверху. Ящерка быстренько забежала к ней на руку, щекоча её коготками. Рассмеявшись, девушка подняла её.

— Ты моя маленькая зелёненькая прелесть. Я ещё никогда не видела более забавного глюка, чем ты.

— Глюка? — Лиша вопросительно подняла мордочку.

— Ну-у, да. Ты ведь мой глюк.

— А что такое глюк?

— Глюк — это такое жаргонное выражение. Сокращение от слова «галлюцинация», — объяснила Ольга.

— А-а. Я поняла. Но на мой взгляд «галлюцинация» — звучит красивее.

— Зато «глюк» — прикольней. И произносится быстрее.

— Надо запомнить… А почему ты решила, что я — глюк? Неужели я так похожа на галлюцинацию?

— Если честно — да. Можешь хоть как меня убеждать, но я пока ещё не разучилась отличать реальное от нереального. Ну не бывает разумных говорящих ящерок! Они бывают в сказках, но не в реальной жизни! Как хочешь меня уверяй.

— А ты никогда не задумывалась о том, почему ящерки не разговаривают? Может быть, им нечего сказать людям?

— Честно говоря, я об этом не задумывалась.

— А ты подумай. Всё что вам нужно от нас, это поскорее поймать, и схватить за хвостик. А нам это не нравится.

— Ты права. Людям нет дела до того, что чувствуют ящерки. Но ты же не простая ящерка.

— А какая же?

— Иллюзорная. Сказочная. Ты всего лишь моя галлюцинация. Уверена, что кроме меня, тебя никто не увидит.

— Конечно. Потому что я спрячусь.

— Да нет. Для остальных ты — невидимка. Ты мой глюк. Для наркоманов это в порядке вещей. Поэтому я и не удивляюсь.

— Почему для наркоманов?

— Потому, что в основном они ловят глюки. Дело в том, что эти странные таблетки, «Иллюзиум», превратили меня в наркоманку. И теперь я сижу в каюте, брошенная всеми, погружённая в унылые раздумья и, как бы между прочим, болтаю с говорящей ящерицей, которая когда-то была брошкой.

Лиша рассмеялась:

— Хи-хи-хи, а ты смешная, Оля! При чём тут «Иллюзиум»? Он ведь не опасней обычной аскорбинки. Иллюзии проецируются непосредственно из твоего сознания. А «Иллюзиум» — только открывает тебе дверь. Неужели Женя не говорил тебе этого?

— Говорил…

— Создавать иллюзии, проникать в альтернативные миры, видеть то, что скрыто для остальных — ты можешь и безо всякого «Иллюзиума». Но твой разум пока ещё не достаточно натренирован для этого. Самостоятельно он не может преодолевать сумеречный предел. Поэтому, пока без таблеток не обойтись. А ты их чуть не выбросила, глупенькая. Хорошо, что я тебя вовремя образумила.

— Так это была ты?

— Конечно я. Выбросить «Иллюзиум» — было плохой идеей. Но я в тебе не ошиблась. Смелость и тяга к познаниям — восторжествовали. Ты не побоялась пойти на риск, чтобы исправить допущенную ошибку. И я очень этому рада. Хотя, признаться честно, мне тогда тоже пришлось немало пережить. Я ведь едва не выпала у тебя из кармашка, пока ты свисала с борта, вытаскивая таблетки.

— Я и сама тогда чуть не свалилась. Жутко вспоминать.

— Но ты ведь справилась.

— Да. Но признаюсь честно, мне было очень страшно. Хотя, не так страшно, как прошлой ночью, когда я впервые увидела Хо, — по всему телу Ольги пробежала дрожь.