Ночь заканчивалась, постепенно сменяясь новым утром. Вздохнув, капитан продолжил:

— Сейчас пойдём, передохнём малость. Покимарим часок-другой, придём в себя, избавимся от усталости, чтобы руки не дрожали и глаза не слипались.

— Задремать мы всё равно вряд ли сможем. Разгулялись. Да и ночь почти завершилась. Смотри, светает уже. Может быть, начнём прямо сейчас? Раньше начнём — раньше закончим, — предложил Сергей.

— Нет уж, вы постарайтесь отдохнуть, как сможете. Заставьте себя, на худой конец. Дополнительные нагрузки нам ни к чему. Мы всё успеем. Главное — не дёргаться и не торопиться. Быстрота требуется только при ловле блох.

Спорить никто не стал. Без лишних слов ребята покинули ресторан и отправились по своим каютам. Когда Бекас и Лида скрылись за дверью пятьдесят третьей каюты, Осипов остановил Сергея около входа в пятьдесят четвёртую.

— Подожди. Я не думаю, что тебе нужно туда идти.

— Но почему? — удивился Сергей. — Там же Ольга.

— Вот именно! Послушай, это конечно же сугубо твоё дело. Я не настаиваю, поступай как знаешь. Но считаю своим долгом предупредить тебя. Эта непонятная болезнь каким-то образом передаётся при близком контакте с заражённым человеком. Я, конечно же, тоже не хочу верить в то, что Ольга подхватила эту заразу от Володьки, но… Кто знает? Бережёного — бог бережёт, Серёг, сам понимаешь. Поверь, я не за то, чтобы отгородить Ольгу от нас. Я за то, чтобы обезопасить нас от болезни. Предлагаю тебе перейти в другую каюту.

— Я всё понимаю, Ген, — Сергей положил руку ему на плечо. — Не обижайся, но я считаю, что ты излишне перестраховываешься. Ольга — не больна. Всё будет в порядке. Скоро мы уплывём подальше от этого треклятого корабля.

— Ну-у, поступай как знаешь, — развёл руками капитан.

— Не волнуйся. Ты-то где теперь расположишься? Явно не в пятьдесят пятой…

— Само собой разумеется. После того, что в ней произошло… Нет, я определюсь в пятьдесят вторую. Если составишь мне компанию — буду только рад.

Ответив коротким кивком, Сергей повернулся и зашёл в свою каюту.

Ольга спала, изредка вздрагивая во сне. Двигаясь на цыпочках, чтобы её не разбудить, парень прокрался к своей койке и тихонько лёг. Какое-то время он лежал на боку, с сомнением глядя на свою спящую подругу. Не смотря на то, что он ни в какую не желал верить в то, что Оля заболела, подозрения всё же мучили его. Усиленно борясь с ними, Сергей вдруг забылся и задремал. Усталость взяла над ним верх.

Sed semel insanivimus omnes.

Пробуждение… Когда сквозь щели приоткрывшихся век вливаются холодные режущие потоки света, заставляющие глаза слезиться. И ещё не совсем понимаешь, где ты. В голове слышны отзвуки какой-то музыки, услышанной во сне, перепутанной, перемешанной с другими мелодиями, бессмысленной. Память постепенно возвращается. Ужасы минувшей ночи вновь всплывают в пробуждающемся сознании. Как же не хочется о них вспоминать! Но выбора нет. Нужно просыпаться и вступать в новый день.

Увидев, что Сергей спит на соседней кровати, Ольга вскочила и бросилась к нему. Долго тормошить его не пришлось. Парень быстро проснулся и открыл глаза.

— Серёж, — обратилась к нему Оля. — Где Володя?

— Что? — пробормотал он. — Вовка? Мы же его отнесли в морозильник…

— Значит, он всё-таки умер… — отступила от него Ольга. — Это случилось на самом деле. Боже мой.

Сергей, кряхтя, приподнялся, и сел на кровати.

— Да, мне тоже хотелось бы думать, что это нам приснилось, — сочувственно произнёс он. — Но, как это ни печально, наш Вовка действительно умер.

— Умер, — Ольга отрешённо села на койку, глядя куда-то в сторону отсутствующим взглядом.

— Оль, я понимаю, это тяжёлая потеря. Но мы должны держаться, — Сергей подошёл к ней. — Сегодня мы покинем этот корабль…

Он продолжал говорить что-то ещё, но Оля уже не слышала его. Звон в её ушах усилился. Перед глазами стояла какая-то серая пелена. И ужасно не хотелось говорить. Не хотелось вообще ничего делать. Серёжка что-то спрашивал, но у неё не было желания отвечать ему. И тогда он отвечал сам себе, продолжая свою речь. Неизвестно, сколько бы ещё времени продолжался этот односторонний разговор, пока наконец Сергей не заподозрил неладное.

— Оля, что с тобой? Ты на себя не похожа. Тебе нехорошо? Почему ты молчишь?

Его слова казались такими далёкими, не смотря на то, что он стоял рядом с ней. Как же ей не хотелось отвечать на эти вопросы! Но почему? Она сама не понимала этого. Не осознавала, что с ней. И не хотела ни с кем разговаривать. Но ответить было нужно. Хотя бы для того, чтобы успокоить Сергея. С каким же трудом ей дался этот ответ.

— Всё в порядке, Серёж. Всё хорошо, — произнесла она, и удивилась своему голосу.

Эти слова были произнесены в обычной тональности, но прозвучали совсем не так, как ожидалось. С опозданием. То есть, Ольга сначала произнесла это, и только через пару секунд её голосовые связки озвучили сказанное жалким сдавленным хрипом, который и услышал Сергей. Услышал и испугался. Засуетившись, он начал что-то торопливо говорить ей, водя руками перед лицом. Но та уже совсем не воспринимала его обращения, погрузившись в необычный транс. И лишь одна мысль неустанно сверлила её разум: «Это произошло. Теперь я — сомнамбула». Сергей ещё какое-то время прыгал возле неё, но все его попытки привести её в чувства были безрезультатными. В конце концов Ольга завалилась на бок, и, упав на кровать, произнесла:

— Я не выспалась. Я полежу немного…

Вместо этого она смогла издать лишь непонятное дремотно-бредовое бормотание, окончательно выбившее Сергея из колеи. Переполошённый, он пулей выскочил из каюты.

Когда он ушёл, в помещении сразу стало тихо и спокойно. Удивительно, но страшная мысль о том, что она стала сомнамбулой, почему-то вовсе не пугала Ольгу. Осознание этого действовало на неё скорее утомляюще, нежели пугающе. Лёжа на кровати, она расслабилась, погружённая в полудрёму.

Время от времени ей чудились необычные сюрреалистические картины, необъяснимого содержания. Изогнутые дома, устремлённые грибоподобными башнями высоко в розовое небо. Змеящиеся мосты, пролегающие над искристой поверхностью реки и входящие прямо в стены причудливых небоскрёбов. И гигантские планеты, пролетающие над головой, время от времени застилающие собой небеса.

Вдруг ей отчётливо показалось, что она проваливается куда-то. Инстинктивно попытавшись ухватиться за что-нибудь, Ольга дёрнулась и очнулась. Неизвестно, сколько времени прошло с того момента, когда ушёл Сергей. Трезвое мышление вновь вернулось к ней.

Быстро поднявшись с койки, девушка в ужасе обнаружила, что её руки покрыты высохшей кровью. Моментально бросившись в душевую кабину, она включила воду и тщательно вымыла их под краном. Ей также пришлось умыться — брызги засохшей крови оказались и на её лице. Откуда взялась эта кровь?! Ах, ну да… Ночью, когда лопнул живот Геранина, её забрызгало. Поёжившись от страшного воспоминания, Ольга вышла из душевой и вновь уселась на койку.

Она не знала, что ей делать. По идее следовало пойти, разыскать Сергея, и объяснить ему, что с ней всё в порядке. И Оля уже почти собралась это осуществить, встала, надела рубашку и шагнула к выходу, но в этот момент поняла, что сама не уверена в своём состоянии. С ней действительно творится что-то неладное, и убеждать Сергея в том, что она в полном порядке — значит лгать. Ведь всё равно истина вскроется рано или поздно. Нет, сначала она должна сама убедиться, что её психическое здоровье не вызывает опасений.

Так и не дойдя до дверей, она вернулась обратно и легла. Полежав немного на спине и поглядев на потолок, она перевернулась на живот. И вдруг её что-то сильно кольнуло в грудь. Укол был настолько чувствительным, что она вскрикнула от боли и, подпрыгнув, начала ощупывать больное место. Судя по всему, уколовший её предмет находился в кармане. Осторожно запустив туда руку, Ольга извлекла наружу маленькую брошь в виде ящерицы. Подарок Евгения. Видимо иголка, отцепившись от зажима, разогнулась и уколола её.