— Я наладил электроснабжение! Так и не нашёл причину, почему свет вырубился, — начал было он.

Потом, заметив скорбные лица друзей и яростную панику капитана, Серёжка всё понял. Он обречённо прижался спиной к дверному косяку и, ошарашено глядя на ребят, выдавил из себя:

— Он…?

— Умер, — одними губами ответила Лида, и, не выдержав более душевного напряжения, прижалась к Бекасу, и расплакалась у него на плече.

— Умер? — Сергей произнёс это слово тоненьким-тоненьким голосочком, буквально пропищал. — Нет, не может быть…

— Живи! Живи, Володька, миленький! Ну же, давай, братишка, дыши!!! — из последних сил пытался реанимировать мёртвого Геранина капитан Осипов. — Живи… Живи…

Выбившись из сил, он упал на колени, уткнувшись лицом в холодеющую руку Владимира, и завыл. Этот вой больше походил на звериный, чем на человечий. От него кровь стыла в жилах. Лида теснее прижалась к Ивану. Сергей отвернулся и зажмурился.

Повернув к пассажирам искажённое паникой лицо, капитан прошипел:

— Где Ольга?! Почему она ушла?! Она должна ему помочь! Она же разбирается в этом…

— Ольга не поможет, Ген, — шёпотом отозвался Бекас. — Смотри, он уже посинел.

— Потерял. Не уберёг, — скрипя зубами, причитал Гена. — Всё! Конец!

— Вы с Ольгой сделали всё, что могли, — Ваня попытался хоть как-то его утешить. — У нас даже не было необходимых лекарств. Что мы ещё могли сделать?

— Могли! Наверняка был способ его спасти…

— Успокойся.

— Успокоиться? Ты предлагаешь мне успокоиться, мать твою?! Да ты хоть знаешь, что хозяин со мной сделает, когда узнает, что его сын умер?!!! Он меня по стене размажет. Это в лучшем случае. В худшем — прежде чем убить меня, он превратит мою жизнь в сущий ад! Я его знаю. Это страшный человек, который пойдёт на всё, чтобы отомстить за своего сына! Всё, мне кранты. Мне можно не возвращаться из этого плаванья.

— Брось, Генка. Мы все свидетели, и подтвердим, что ты не причастен к Вовкиной смерти. Наоборот — ты до последнего был с ним и пытался спасти. Вовкин отец должен понять. Он хоть и крутой, но голова на плечах у него есть — поймёт всё правильно, — хмуро ответил Сергей. — Узнать бы только, что это за болезнь такая косит нас поочерёдно.

— Да, кэп, Серёга прав, — согласился с другом Бекас. — О чём вы договаривались, когда ты нанимался на эту работу? Ты должен был следить за яхтой и ухаживать за ней, содержа в надлежащем порядке, но никак не следить за Вовкой, оберегая его. Ты — капитан, а не телохранитель. Твои обязанности закончились с того момента, как яхта пошла на дно. С юридической точки зрения, ответственность за смерть Вовки ты не несёшь.

— Расскажи это хозяину, — в отчаянье пробурчал Осипов.

— У тебя достаточно свидетелей. Я думаю, что будет проведено основательное медицинское расследование, и выяснится, от чего погиб Вовка.

Капитан ничего не ответил. Лишь понурил голову и закрыл глаза, шепча что-то непонятное. Ещё никогда он не выглядел таким потерянным и отчаявшимся.

Ольга не помнила, как дошла до своей каюты. Ранее она как-то пыталась себе представить, как может выглядеть Хо, но его реальный облик оказался гораздо страшнее самых жутких её представлений. Впечатление от увиденного затмило всё остальное. Ольга получила неоспоримое подтверждение того, что Хо существует на самом деле, что это именно оно явилось причиной смерти Насти и Вовки, что истинные события разворачиваются в невидимом сумеречном мире — параллельном измерении.

Она видела, как хищник утащил всё ещё живую духовную оболочку Геранина, в то время как материальная оболочка последнего была уже мертва. Почему она не воспрепятствовала этому? Почему не вмешалась? Ведь она всё видела, всё знала, всё понимала. Никто не видел этого, кроме неё, но она и пальцем не пошевелила, чтобы помочь несчастному. Почему?

Она испугалась… Страх сковал её настолько, что она не могла даже вскрикнуть. Настолько происходившее вокруг было нереальным. Да и что кричать? «Смотрите — там Хо!» Показать всем остальным, что она тоже сошла с ума, заразившись этой странной болезнью, заняв «сомнамбулическую очередь» следом за Анастасией и Гераниным?

А вдруг это продолжение иллюзии? Вдруг она всё ещё находится под действием «Иллюзиума»? Очередной «перекрёсток», сон во сне. Этим всё объясняется. Нужно заснуть. Нужно постараться заснуть, забыться, отключиться. Утром она проснётся, и всё будет хорошо. Вовка будет жив, за ними приплывёт спасательный корабль, и они все вернутся домой. Всё закончится. Всё скоро закончится.

Истерзанный разум упорно отказывался верить в происходящее. Переутомление Ольги достигло предела. Она свалилась на кровать, лицом вниз, немного поплакала, уткнувшись в подушку, и неожиданно отключилась, сама того не заметив. Событий, случившихся с ней за последние часы, было слишком много для неё одной. Теперь только сон мог ей помочь.

Глухая ночная темнота окутывала окрестности чёрным пологом. Под небом без звёзд пролегало бескрайнее поле, поросшее сухой травой. И где-то в его середине, потрескивая, плясал яркий костёр, освещающий руины, высящиеся неподалёку. Чудовищные полуразрушенные глыбы, оставшиеся от какого-то невероятного циклопического сооружения, массивно выступали из темноты, и на их боках, выщербленных ветрами и временем, покрытых древними замысловатыми рунами, кривлялись красно-жёлтые отблески огня.

Аппетитно пахло жареным мясом. Дым, насыщенный этим дразнящим запахом, щедро разносил его по округе. Возле костра кто-то сидел. Высокая, слегка ссутулившаяся фигура в полумраке практически не отличалась от человеческой. Незнакомец что-то жарил на огне.

Трава зашелестела, послышался шорох приближающихся шагов, и вскоре к костру вышел человек, который остановился неподалёку от сидящего, и опустился на землю, глядя на огонь. Ночь была тихой и умиротворённой. В воздухе летали светлячки и ночные мотыльки. Было очень тепло. Сидевшие у костра не торопились начинать разговор.

Евгений с нескрываемым ужасом и отвращением смотрел на закопчённый, поскрипывающий вертел, на котором, медленно вращаясь, жарилось освежёванное, обезглавленное и четвертованное тело человека. Живот был вспорот, внутренности изъяты. При беглом взгляде, тушу сложно было отличить от свиной. Это вызывало особенный трепет и отвращение. Евгений вспомнил Владимира Геранина, и его лицо перекосилось от мучительной судороги. С трудом подавив тошноту, он вновь собрался с духом, и постарался избавиться от проявления эмоций. Нельзя поддаваться. Только не сейчас. Нужно продемонстрировать максимальную выдержку и хладнокровие. Его враг безжалостен. Он не должен показывать неприятелю свою слабость ни в чём. Стараясь не думать о жарившемся теле, и о том, кому оно принадлежало, Калабрин повернул голову в сторону соседа.

— Ты как раз вовремя, — прошептал сумеречник, встретив его взгляд. — Он уже почти прожарился. Ещё немного и будет готов. Хо-хороший, жирненький.

— Если ты не в курсе, я не ем себе подобных, — поморщившись, ответил Женя.

— Будет тебе. Поедание кукол — каннибализмом не считается, — Хо выхватило нож, ловко вырезало кусок мяса из бедра жертвы, поднесло его ко рту, куснуло. — М-м-м. Чудес-с-с-сно. То, что надо. Хо, хо. Попробуй.

Оно протянуло Евгению нож с дымящимся мясом, предлагая отведать. Но Евгений брезгливо отстранился.

— Не кривляйся. Ты же голоден. Съешь, — улыбаясь, Хо водило куском возле его лица, словно играя с ним. — Мясо вкусное, нежное, тает во рту.

— Не буду! Сказал же тебе! — не выдержав, Евгений оттолкнул его руку. — Жри это сам, людоед чёртов!

— Зря отказываешься, — Хо со скрежетом сняло зубами кусок мяса с лезвия и, зажмурившись от наслаждения, принялось его пережёвывать.

Евгений почувствовал, что его вот-вот начнут одолевать рвотные позывы, и отвернулся. Поленца медленно обгорали. Вытапливающийся жир с шипением падал в костёр. Обжариваемая кожа зарумянивалась, покрывалась хрустящей корочкой. Сладковатый запах жаркого становился всё сильнее.