Он уже не осознавал, каким образом ему удалось добраться до нужной вентиляционной вытяжки. Её было трудно спутать с остальными. От её зарешёченного окошечка до пола тянулся почти угасший след его энергии, оставшийся после того, как он из неё выбрался. Метка указывала безошибочно — это было то самое отверстие. Протяжно застонав, Евгений упёрся в стену руками, и те, расплавившись мягким пластилином, размазались по ней до самых запястий. Не обращая на это внимания, он полез наверх, впиваясь в поверхность стены кривыми отростками, вместо пальцев выступавшими из культей. На его измученном оплавленном лице остались только глаза, безумные и воспалённые, уставившиеся на спасительное вентиляционное окно, маленькое, чуть пошире ладони…

Достигнув решётки, он стал просачиваться сквозь неё. Он уже делал это раньше, и у него прекрасно получалось. Но сейчас, когда всё было против него, вне прохладных сумерек, эта процедура разрушала его с поразительной быстротой. Выдавливая себя через решётчатую перегородку, он вползал внутрь, заполняя узкую вентиляционную трубу своим потерявшим форму телом. Система воздуховода была несложной. Надо лишь спуститься вниз по шахте, на уровень нижней палубы, там нужно проползти несколько метров, и на выход. Так просто, и, вместе с этим, почти невозможно, с учётом его теперешнего состояния, близкого к коме.

На счастье Евгения, большая часть пути по вентиляционным ходам, состояла из отвесного спуска вниз, который он преодолел, не прилагая почти никаких усилий. Он буквально стёк вниз, как мягкое желе, и остановился возле разводки, выбирая знакомое направление. Остался последний рывок, но сил у него уже не было. Несколько конвульсивных бросков вперёд были скорее агонией, нежели полноценными движениями.

Силы покинули Женю. И это прямо возле выхода! От обиды ему захотелось плакать, но сил не хватало даже на эмоции. Оставалось беспомощно торчать в узкой трубе, и глядеть затухающим взглядом на решётку, расположенную в полуметре от него. За этой манящей преградой виднелась знакомая каюта… Сознание затуманилось, и почерневшая от грязи и пыли решётка вдруг расплылась кругами, превратившись в белое пятно, которое вскоре обрело форму, и плавно преобразовалось в личико Ольги. Такое милое и трогательное. Она улыбалась ему.

— Всё… Это конец. Я проиграл. Прости меня, Оля. Я подвёл тебя, и поплатился за это. Прощай, радость моя. Прощай, моя любовь… — шептал он, чувствуя, как последние капли жизни покидают его.

— Как трогательно, — послышалось с другой стороны решётки. — И почему вам, людям, так нравится быть жалкими?

— Хо? Ты здесь?

— Да, это я.

Светлое пятно выхода заслонило что-то чёрное. Это было лицо Хо. Оно заглянуло в отверстие вытяжки, сначала одним глазом, потом другим. При этом сумрак шахты озарялся зелёными отблесками. Негодование сжало несчастное сердце Евгения. Он был здесь, бесформенный, беспомощный, умирающий. А оно было там — снаружи, полное сил.

— Таков ты весь, — нарицательным тоном рассуждал сумеречник. — Непонятная энергетическая эндоплазма, необдуманно покинувшая своё биологическое тело, и так глупо застрявшая в трубе. Более идиотской смерти я ещё никогда не видело. А я ведь предупреждало тебя. Но нет, ты всё-таки поступил по-своему, и чего добился?

Евгений был уже не в силах ничего ему ответить. Он был на грани.

— И что мне с тобой делать? Бросить бы тебя тут подыхать в одиночестве, чего ты вполне заслуживаешь, но ведь это же неинтересно, — Хо вздохнуло. — Сколько времени я на тебя угробило, и сейчас терять такой уникальный экземпляр из-за досадной глупости — было бы крайне нелепо. Ладно, живи…

Быстро просунув руку сквозь решётку, оно ухватило Евгения и резким рывком выдернуло его из трубы, втащив в каюту. Полностью лишённый сил, он воссоединился со своей материальной оболочкой, которая уже начинала коченеть, и с шумом втянул первый глоток воздуха. Он дышал как сумасшедший, с ужасными хрипами, активно насыщаясь кислородом. Неимоверная усталость сковывала все его мышцы, но это было уже не важно. Главное — он успел вернуться, а значит жизнь продолжается. Потеря сил — это не страшно, они восстановятся. Это ничто по сравнению с потерей жизни.

Евгений также признавал, что правда сейчас была на стороне Хо. Он действительно совершил глупейшую оплошность, едва не погубив себя, и, что самое главное, свою возлюбленную. А ведь ему всего лишь хотелось взглянуть на неё хотя бы одним глазком…

Хорошо, что всё обошлось. Он получил серьёзный урок. Впредь ему следует быть более осмотрительным и внимательным. Поставив на столик пакет, Хо поочерёдно вынимало из него консервные банки, упаковки с вермишелью быстрого приготовления и пару бутылок с водой. Выставляя всё это на стол, оно говорило с Женей как ни в чём ни бывало:

— Я принесло тебе продукты и немного воды. Этого должно хватить на несколько дней. Ешь и пей, но экономно. Не исключено, что это остатки провизии. Уж больно быстро наши гости уничтожают корабельные запасы. Хорошо, что мне удалось спрятать от них кое-что. Видишь, как я о тебе забочусь? — оно усмехнулось, ухнуло, и продолжило. — Хотя, думаю, что беспокоиться нам не о чем. Развязка уже близка. Осталось продержаться одну неделю. Ты понимаешь, Евгений, всего одну неделю! Хо, хо, хо, жду не дождусь…

Оно отошло от стола, и, остановившись посреди каюты, глубокомысленно произнесло:

— Я чувствую, что стою перед величайшим открытием в своей жизни. И ты поможешь мне его совершить. Не надо благодарить меня за своё спасение. Я сделало это не ради тебя.

Сказав это, оно бесшумно растворилось в воздухе. Евгений тяжело вздохнул, и закрыл глаза. Веки его мелко задрожали.

Страшно не упасть, а не подняться.

После завтрака начались запланированные поиски функционирующих мобильных телефонов. Ребята разделились на две группы. В одну из них входили Ольга и Лида, в другую — Гена и Сергей. Девушки начали проверять каюты, начинающиеся от кинотеатра. Парни приступили к поискам с противоположного конца палубы.

Мобильники им начали попадаться сразу же. Всевозможных моделей, дизайна и стоимости. Но зарядные устройства были не у всех. Определённо, многие из пассажиров не готовилось к тому, что их путешествие затянется. Пройдя два десятка кают, Ольга с Лидией обнаружили всего пять телефонов с зарядниками. Не намереваясь останавливаться на достигнутом, они продолжали осмотр помещений. Вчерашняя перебранка наложила тяжёлую печать на их отношения, не смотря на то, что Лида принесла свои извинения. Всё равно между ними осталось какое-то напряжение, из-за которого они общались очень сдержанно, предпочитая молчать, не произнося лишних слов.

Зайдя в очередную каюту первой, Лидия остановилась, и замерла в полнейшем удивлении. Перед ней, на столике стоял открытый ноутбук, который… Работал! Выглянув из-за её спины, Ольга удивилась не меньше. Она лично заходила вчера в эту каюту, ища Настю, и запомнила этот компьютер, стоявший на столе и не работающий.

— Кто его включил? — осторожно подошла к ноутбуку Лида.

— Наверное, кто-то из мальчишек, — предположила Оля, рассматривая иконки на экране.

— Они сюда уже заходили сегодня до нас?

— Видимо, да.

Внезапно, динамики компьютера издали пронзительный сигнал пришедшего сообщения, заставивший девчонок подпрыгнуть от неожиданности.

— Что это было?! — воскликнула Лидия.

— Хм. Обычно так «аська» кукует, — озадаченно ответила Ольга.

— Я без тебя знаю, что такое «аська». Почти четверть жизни в ней просидела. Мне интересно, почему она здесь работает? Без Интернета!

— Меня тоже это удивляет. Откуда здесь Интернет? Возможно, у ноутбука разряжается аккумулятор. Вот и предупреждает о скором отключении.

— У моего папы похожий ноутбук, но он сигналит совсем не так, когда собирается отключиться.

— Все ноутбуки разные… И потом, я только предположила, — Ольга приблизила лицо к экрану, и заметила маленький значок, в виде жёлтого конверта, моргающий в его уголке.