Народный глашатай решил не испытывать судьбу и поспешно ретировался, сопровождаемый обоими охранниками. Правда, недалеко - к воротам следующего двора.

      Гоблин задумчиво покинул башенку, быстро обогнул мрачно застывшего на крыльце Гарча, приостановился за углом дома и прислушался. Недалеко раздавались тяжёлые удары, характерные при колке дров. Ага, это то, что надо.

      Прогуляться? Почему бы и нет.

      Рохля обнаружился там, где и предполагалось: возле поленницы. Он легко отзывался на просьбу о помощи, особенно подтверждённую горшочком тушёной картошки с мясом или иными вкусностями - местные сразу смекнули, что этот здоровенный увалень, несмотря на отталкивающую и угрожающую внешность, в сущности отзывчивый мальчишка. И так, между прочим, всегда и везде - сердобольные хозяйки разных мастей очень быстро раскусывали незлое и любопытное нутро тролля. Не то что гоблина, пусть мелкого и часто незаметного, - сторонились порой и не очень слабонервные разумные, а у хозяев не то что добавки, а слова доброго не выпросишь - приходится сразу ругаться.

      Пару ударов сердца он на правах родителя с гордостью наблюдал за перекатами пластин мышц, огромные валуны плеч, гибкие брёвна рук - вообще, работа всех этих механизмов, слажено взаимодействующих на обнажённом торсе (Рохля предпочитал работать в таком виде - одеть его даже в лютый холод было серьёзным занятием - толстокожие тролли были устойчивы к морозу; только в боевых условиях он беспрекословно натягивал на себя кожу с железками) - это было завораживающее зрелище. Возможно, не зря он соглашался выполнять тяжёлую физическую работу - интуитивно чувствовал, что выглядит впечатляюще?

      - Кх-кх, - негромко кашлянул Худук. Тролль вздрогнул и чуть не промазал по полену, вскорости имеющем все шансы превратиться в ряд нетолстых плашек, повернул голову. - Работаешь? - задал гоблин очевидный вопрос, задумчиво глядя на воспитанника.

      - Угу, - буркнул тот, так и стоя спиной с повёрнутой головой, но не делая попытки вернуться к прерванному занятию. Тяжело вздохнул - Попросили, жрать охота, - попытался оправдаться.

      - Ага, - очень точно прокомментировал Худук и продолжил мягко, этак спокойно глядя на великана. - От меня прячешься, драконий выкормыш?

      Тролль потупился, да плечи опустились, рисуя картину осознавшего свою вину разумного.

      - Ну... это... жрать охота... - невнятно пробубнел.

      - Ладно, ладно, - гоблин милостиво похлопал по внушительному, чуть ли не с его голову кулаку, - я не сержусь. Бросай это дело, - указал на гору наколотых чурбачков, - пусть хозяйки сами немного разомнутся и сгонят кровь из головы в тощие задницы, а нам надо поторопиться, - поймал вопросительный взгляд Рохли. - Нам тут посоветовали прогуляться. Вот мы и совместим полезное с приятным, - посмотрел, как здоровяк аккуратно загнал в колоду топор и ногой подравнял рассыпавшуюся кучу дров, и добавил нетерпеливо и немного сердито. - Сполоснись, набрасывай рубаху - и побыстрее. Жду тебя у ворот через пять минут. Смотри, не опоздаешь - получишь бочонок пива.

      Вот так всегда с детьми: кнут и пряник всегда работают в тесном взаимодействии, но пряник привлекательней более полной самоотдачей, - думал Худук, глядя вслед резко ускорившемуся троллю.

      Следовало поспешить, но эльф никак не мог придумать, что делать. Вернее, он знал, как быть: хватать в охапку Оли - а это таки была она - и каким-то образом уходить из этой мышеловки. Но никак не мог заставить себя прикоснуться к ней - это какое-то наваждение, ибо раньше Листочек подобным инфантилизмом не страдал. Единственное, что он проделал, это проверил наличие дыхания - девушка просто отключилась. И как это ни некрасиво, он был рад, что сознание покинуло её, причём так вовремя, иначе арбалетный болт весьма попортил его не совсем уж грубую физиономию, а обаятельную улыбку можно было лицезреть посмертно. Да ещё прикрыл девушку покрывалом - слишком смущающим было зрелище юной нимфы в разорванной почти до подола ночнушки... при полном отсутствии нижнего белья. Эльф прямо-таки обалдел, выяснив этот вопрос, потом восхитился смелостью своей дамы сердца, допускающей подобные вольности, а потом взял себя в руки и не дрогнувшей рукой прикрыл наготу.

      Наконец решительно встал и направился к, по его мнению, платяному шкафу - путешествие симпатичной девушки на плече да ещё голышом вряд ли облегчит его задачу по быстрому покиданию дворца.

      Тут он задумался: верхняя одежда, представленная перед его взором условно делилась на две категории: шикарные, ослепительно-хорошие платья с пышными юбками для - хотелось сказать - посещения балов, аудиенций и прочих великосветских мероприятий и достаточно простые на вид, хоть и элегантно выглядящие (сразу видно, что пошиты мастерами своего дела) комбинации походной одежды, фасон которой подошёл скорее (не считая определённой вычурности, размера и прочих мелочей, отличающих мужскую вещь от женской) егерям или приграничной страже, нежели светской даме, потомственной аристократке. Но Листочек помнил, что подобный наряд он уже лицезрел на своей амазонке, поэтому удивляться не приходилось его наличию в шкафу - о моде и нравах, заложенных в агробарском обществе старшей принцессой он уже был наслышан. Возникала, правда, одна проблемка: о платьях с их шнуровками, завязками, дополнительными юбками и прочей имитацией он был более-менее знаком, но вот с "походным" вариантом женской одежды не очень. Конечно, среди эльфиек, воинственной части прекрасного пола похожие наряды были очень популярны, но в силу нескольких причин это знание было для Листочка бесполезно. Во-первых, сама природа происхождения одежды разная: у людей, если можно так выразиться, мёртвая, у эльфов - живая. Во-вторых, предложи помощь в одевании, и легко получишь по пальцам, ведь эльфийки - совершенно самодостаточные, не зависящие от мужчин личности, о чём не забывают постоянно напоминать якобы сильному полу. Правда, эта прогрессивная точка зрения распространяется не на все Священные Леса. И в-третьих, Листочку приходилось лишь раздевать, при том частенько поспешно, и разум, если он конечно при этом присутствовал, совершенно не собирался фиксировать верную последовательность раздевания.

      Поэтому Листочек выбрал лазурное платье за то, что оно чудесным образом будет сочетаться с голубыми глазами его прелестницы.

      - Ты кто?

      Эльф замер, потом очень медленно повернулся - с этих амазонок станется держать под кроватью десяток заряженных арбалетов. Почему-то эта мысль ему не очень понравилась - вдруг эти воинственные женщины таким образом очень тщательно блюдут свою честь (именно в человеческом понимании этого слова). И совсем уж некстати вспыли в памяти слухи о распространённой среди амазонок однополой любви (типа, с самыми достойными представите... льницами общества).

      - Ты... вы меня помните? - сколь можно мягко вопросил, обращая внимание, что девушка, помимо красоты, которой её наделила природа - или Единственный, как предпочитают думать люди, - на что в первую очередь вновь обратил внимание эльф, выглядит хоть и очень бледно и как-то измождено, но отнюдь не испуганно и гневно, а скорее с любопытством взирает на невесть откуда появившегося посреди её опочивальни эльфа.

      - Ты - эльф? - спросила, и Листочек с удовольствием констатировал нотку заинтересованности, при этом она как-то неуловимо повела плечиком, отчего ткань покрывала, чудом удерживавшаяся на её груди после того, как она села, сместилась на несколько сантиметров ниже.

      Эльф сглотнул от таких манипуляций, мысленно отругал себя за недогадливость - человеческое зрение не в пример слабее, чем у первых рас, особенно в темноте, а в этих сумерках девушка легко могла его перепутать хоть с кем - с тем же дохлым насильником. Но, чувствуя, что пауза затягивается, он сделал шаг навстречу.