Литмир - Электронная Библиотека
A
A

— Кто этот беззубый матрос? — спросил Иван, после того как перевел майору содержание тайной приписки. — Если английский подданный, то придется отпустить. Их посольство за своих стоит горой.

— Он и верно сперва назвался английским матросом, но наши моряки быстро раскусили его хитрость. Тогда объявил себя венецианским подмастерьем. А когда привели в этот подвал, заговорил по-русски. Признался, что совсем запутался.

— Не врет?

— Пригрозили жечь железом и три раза поднимали на дыбу, а кнутом били только раз. Все показания повторил слово в слово, значит, не врет. Оказался дворовым человеком князей Прозоровских. Был послан с барином в Италию, учился на живописца. Да только от тамошней сладкой жизни спился. За ним, милостивый государь, еще кое-что оказалось, но об этом знать не положено. За помощь большое спасибо, а в листах ваше имя его превосходительство приказал не упоминать.

— Очень вам признателен, господин майор, — почтительно поклонился Иван. Хорошо знал, что по старинному московскому правилу, для сохранения тайны следствия, обвинителя часто брали под стражу. Из дальних городов вместе с обвиняемым везли в столицу скованных одной цепью.

— Про то, что здесь видели и слышали, забудьте, милостивый государь, — напутствовал его майор. — Этот случай надлежит к особому рассмотрению как «слово и дело» и расценивается как государственная измена.

Глава 65

Последующие дни Ивану не пришлось бездельничать. По приказу адмирала его обложили казенными бумагами. Одни приказали прочесть, к другим сделать примечания.

Тем временем фрегат «Феб» закончил погрузку и вещи лондонского купца Джона Карпентера, ведущего торговлю с Россией, были доставлены на корабль. Вскоре явился и он сам, испытавший все радости российского гостеприимства, в щегольской лисьей шубе и сильно навеселе. Встретил его капитан Фишер, облаченный в бархатный кафтан, подбитый соболями. Он крепко держался за поручни капитанского мостика и, улыбаясь, подставлял побагровевшее лицо под мелкий холодный дождь, сыпавшийся с низко несущихся облаков.

— Слава Всевышнему! — радостно прокричал он. — Уходим в море! Ветер быстро освежит голову. Думал, что этот «кьюлбьяк» меня совсем доконает.

— Кулебяка? — переспросил Иван. — О! Это кушанье действует посильнее ростбифа.

— Вчера за ужином русские друзья меня заставили съесть два куска. Да еще миску горячего супа из кислой капусты и несколько стопок ледяной водки. Потом было такое чувство, что проглотил трехфунтовое пушечное ядро, но совсем не охмелел. Эй! Лоцман на борту? С якоря сниматься!

«Феб» и транспорт с разобранными скампавеями, подарок датскому королю, медленно выходили из гавани. Прогремели прощальные салюты, и с флагманского линейного корабля пожелали счастливого плавания. Четыре дежуривших на взморье заставных судна, на иностранный манер их теперь стали называть «крейсерами», развернулись и пошли рядом. Чтобы оказать честь, им было приказано проводить гостей до выхода в открытое море.

— Хорошо идут, — произнес Джек, указывая на эту четверку. — Не думал, что царь обзавелся не только многопушечными гигантами, но и такими полезными рабочими лошадками.

Вместе с Иваном устроились у открытого окна, выходившего на кормовой балкон.

— Куда ты, Джон, подевался? Вместе собирались погулять по Ревелю, вспомнить прошлое. А ты совсем поседел, хромаешь.

За прошедшие годы Джек Фишер и сам изменился. В росте не прибавил, но раздался в плечах. Исчезла бородавка на лбу, над которой подтрунивали корабельные зубоскалы. Вместе с куском кожи ее сорвала испанская пуля. Маленький упрямый мичман стал заматеревшим боевым капитаном, женился на адмиральской дочке и высоко ценился лордами Адмиралтейства.

… Долго не встречались. Но хорошие отношения сохранили. За эти годы у каждого накопилось много забот и секретов. Все ворошить не стоит. За умолчание Бог не накажет.

— Меня русские купцы перехватили в первый же день. И началось — закуски, застолья, баня… Ты был в их бане? — спросил Иван.

— Это ужасно! Начали хлестать раскаленными березовыми прутьями, а потом облили холодной водой. Я сбежал… А эти обеды до полуночи и утренний «опохмель»! Все старые знакомые, российские волонтеры, которые служили на наших кораблях в Средиземном море. Едва вырвался, чтобы взглянуть, как идет погрузка на фрегате. Очень удивился, когда увидел, что все «смоляные куртки, » и даже морские пехотинцы работают как звери. Оказалось, что командир порта приказал выдавать им дополнительный паек и по двойной порции водки.

— За хорошую работу русские щедро платят.

— Слышал об этом. Многие англичане — корабелы и моряки — служат у царя и очень довольны. Иностранных мастеров он быстро повышает в чинах. Хотя за ошибки наказывает очень сурово. Слышал о судьбе вице-адмирала Крюйса?

— Все об этом знают.

… Иван хорошо помнил встречу с этим заслуженным голландским моряком. Его строгий экзамен и совет послу Матвееву принять на службу в российском флоте юного выпускника Навигационной школы Ост-Индийской компании. Сколько лет прошло с тех пор… В прошлом году Крюйс, уже вице-адмирал российского флота, повел свои корабли на шведскую эскадру. Только два из них сели на мель. Строй нарушился, произошла путаница с сигналами, и красный флаг, сигнал к атаке, был по ошибке спущен. Шведы воспользовались неразберихой и выскользнули из расставленной им ловушки. Вице-адмирал и все командиры кораблей, многие из них иностранные офицеры, предстали перед военным судом. Приговор был кратким — расстрел! Потом царь Петр проявил милость, Крюйса лишил всех чинов и сослал в Тобольск. Хотя через некоторое время, из уважения к заслугам старика, вернул его из ссылки. С остальными офицерами обошлись круто — жизнь сохранили, но одних разжаловали в рядовые, других просто выгнали со службы. На судебном деле государь наложил краткую резолюцию — «деньги брать и не служить — стыдно!»

— На британской службе адмиралов и капитанов за ошибки тоже не хвалят, — произнес Иван.

— Судят строго, могут и расстрелять, — кивнул Джон. — А ты не хочешь завербоваться к русским? С твоими способностями быстро станешь капитаном.

— Лучше буду заниматься торговлей, — ответил Иван, а про себя подумал, что если раньше времени не погибнет, то капитанский чин в российском флоте от него не уйдет. — Вот только узнаю, чем выгоднее заниматься — африканским «черным деревом» или российской корабельной сосной.

— Пожалуй ты и прав. Энергичный и знающий человек везде найдет свое место — и при дворе турецкого султана, и у индийских раджей, и в Китае. Наши земляки повсюду добиваются успеха и открывают новые рынки для английских товаров. Уверен, ты получишь выгоду и в России.

— О! После возвращения в Лондон и сдачи груза, я получаю новое назначение. Стану командовать 80-пушечным линейным кораблем. Его недавно спустили на воду и дали имя, которое еще не носил ни один британский военный корабль — «Дредноут»!

— Или «Неустрашимый». Хорошее имя.

— Понимаешь, в мирное время, когда десятки более старших офицеров отправлены в резерв и живут на половинном окладе, я стану капитаном такого красавца!

— Так это надо отметить! Не откажешься ли отведать некоторых московских лакомств, которые я везу для своих друзей в Лондоне?

— Только не «кьюлбьяк»!

В Копенгагене сдали транспорт с российскими подарками датскому королю. Наблюдали, как местные корабелы и военные моряки начали выгрузку и сборку скампавей. В городе все только об этом и говорили. Много людей пришли посмотреть на диковинки, доставившие столько неприятностей грозным шведам.

Много времени ушло на разные церемонии и торжественные обеды. Пили во славу государя Петра Алексеевича, британского монарха, короля Дании Фредерика. Российский посол Василий Долгорукий, за долгие годы службы ставший своим человеком в датской столице, ласково улыбался, вежливо раскланивался на все стороны, так что локоны его пышного парика падали на расставленные по столу блюда. Адмирал Джон Норрис и другие английские должностные лица красиво говорили о дружбе и взаимной помощи, но на хозяев посматривали свысока. Недавно датчане высадились на шведскую землю, но их десант был разгромлен. Теперь они с тревогой ожидали ответного удара и сильно надеялись на иностранную помощь.

85
{"b":"16729","o":1}