— Так мы называем чернокожих африканцев или негров. Согласно мирному договору, Англия, а не Франция получила монопольное право на их поставку в испанские колонии в Америке.

— Зачем?

— Сейчас я все объясню. Эк, Куса, иди сюда!

В каюту вошел рослый чернокожий кок. На широкой груди этого уроженца далекого Калабара красовалось ожерелье из цветных бус и странных амулетов, а в широкой ноздре сверкало золотое кольцо. От удивления швед замолчал, а польщенный вниманием африканец дружелюбно улыбнулся. Показал свои зубы, подпиленные на манер собачьих клыков.

— Африканцы отлично работают на плантациях в жарких странах, — продолжал Иван. — Вот такой молодец, ростом в шесть футов, здоровый и не седой, считается «единицей индийского товара», стоимостью в 33 и одну треть серебряной кроны. Те, кто не соответствует таким требованиям, ценятся дешевле. Так что, имея право на покупку десяти таких «единиц», можно получить полсотни женщин и подростков. А доставка каждого такого полноценного работника в Америку приносит прибыль в 40 фунтов стерлингов!

— Выгодное дело.

— Слушай, Куса, принеси нам выпить и закусить, — распорядился Иван. — В испанских владениях, господин офицер, можно обойтись без лишних документов. А на африканском берегу с местными вождями мы договариваемся без труда. Набил корабль живым товаром и в путь! Такое судно, как «Леди Розамунда», при попутном ветре перемахнет Атлантику всего за месяц.

В каюте вновь появился Куса. Принес поднос, уставленный бутылками, восточными сладостями, лимонами, орехами. В небольшие чашечки разлил ароматный кофе. Еще раз одарил гостя ослепительной улыбкой и удалился.

— Сколько же вы собираетесь разместить негров на таком судне?

— А вот это секрет нашей компании, — улыбнулся Иван, разливая французский коньяк. — На нижних палубах, которое совсем не предназначены для пушек, мы установим переборки. Там негры смогут лежать плечом к плечу, как сельди в бочке. Ну, а чтобы не было никаких неожиданностей, все они будут прикованы к борту цепями.

Вспомнив свой африканский опыт и недавнее предложение капитана Хинстока, подробно рассказал о многих особенностях перевозки «черного дерева» через океан. При этом усердно угощал собеседника, а в конце разговора прямо предложил бросить королевскую службу и заняться более выгодной работой по доставке африканцев в Америку. Не отходя от стола, написал адрес одной солидной компании в Ливерпуле. Для ее владельцев добавил несколько слов — рекомендовал отличного шведского моряка.

Растроганный таким вниманием, офицер нетвердой походкой вышел на палубу. Здесь его внимание привлек Вася Шапкин, хлопотавший возле двух помощников шведа. После радушной встречи они едва стояли на ногах и сейчас их бережно спускали на палубу шнявы.

— Вот ты где! — рявкнул офицер. — Покажи зубы!

От неожиданности Вася побелел как полотно. Иван поспешил на помощь товарищу:

— Господин офицер, это мой помощник штурмана. Бедняга пробыл в плену у мавров два года. Нехристи так издевались над ним, что он вздрагивает от крика чаек. А от пушечной пальбы просто падает в обморок, как невинная девушка. Успокойся, парень, улыбнись офицеру!

— Теперь и сам вижу, что это другой человек, — швед махнул рукой. — Простите меня, ошибся.

— В память о нашей встрече, прошу принять подарок — бочонок рома. А зачем вам понадобилось осмотреть его зубы? Они же не подпилены, как у нашего Куса!

— Ха-ха-ха! Вижу, ты хороший парень, капитан, — от избытка чувств швед обнял Ивана. — На корабле, которой московиты перегоняют в Ревель, есть наш человек. Такой же русоволосый и круглолицый, но без двух передних зубов. Он должен был подать нам знак!

— Отлично придумано!

— Ты не обижайся, капитан. Служба есть служба. Я сразу понял, что вы настоящие европейцы. Московиты часто суетятся, а ты держишься непреступно. И угощение выставил, не водку и икру, а настоящее — королевское!

Все сомнения шведского офицера окончательно рассеялись, когда из туманной дымки появился фрегат под британским флагом. На его носу тусклым золотом поблескивала фигура покровителя искусств светоносного Аполлона. Но в руках он сжимал не лиру, а лук с пучком стрел. Видимо в Адмиралтействе кто-то из знатоков древнегреческой мифологии вспомнил, что у этого бога есть и другое имя — Феб — дальномечущий и ужасный. Его он получил за меткую стрельбу по соперникам, с которых во время музыкальных состязаний, случалось, живьем сдирал кожу.

Грозные жерла орудий смотрели с бортов «Феба» и усиленный рупором голос Джека Фишера гремел над волнами:

— Джон! У тебя все в порядке? С голландского барка сообщили, что тебя задержали шведы!

— Мы все уладили, Джек! Занимаю свое место в караване!

За прошедшие годы старинные башни и шпили Ревеля мало изменились. Вот только теперь этот город, первый среди заморских городов увиденных Иваном, казался совсем небольшим. В окружении крепостных стен его дома еще теснее прижались друг к другу. А вот гавань было не узнать. Возле новых причалов и складов заметно выросло число кораблей под флагами разных стран. В стороне от них выстроилась боевые корабли Балтийского флота. России. На прикрывающих гавань мысах встали серые прямоугольники береговых батарей.

Еще в пути караван разделился, и часть судов пошла в Ригу. Остальных у входа в Финский залив встретили дозорные корабли под Андреевским флагом, повели к устью Невы, к причалам Санкт-Петербурга. Теперь три фрегата держались рядом, так что Иван смог перебраться с одного на другой. Придирчиво проверил их состояние, предупредил капитанов о необходимости приготовиться к генеральному смотру в Ревеле.

На якорь встали как полагается, и сразу же на борт фрегатов повалили старшие офицеры и ревизоры. В сдачу и приемку Иван не вмешивался, как ему и было приказано, держался в стороне. От имени английской компании, отвечающей за доставку кораблей, подписал необходимые документы и проследил, чтобы все моряки получили положенную плату и наградные.

Между делом, обратил внимание на беззубого моряка, о котором упомянул шведский офицер.

Затем стоял на причале и с гордостью наблюдал, как деловито поднимались на борт фрегатов матросы, плотники, пушкари. Как закипела работа по оснащению новых боевых кораблей российского флота.

На причале его и нашел один из штабных офицеров. Несколько удивленно взглянул на скромный наряд и подчеркнуто любезно просил отправиться на адмиральский корабль.

Еще подходя к этому 80-пушечному богатырю, Иван оценил его мощь и красоту, стройные пропорции и щеголеватый вид. Поднявшись на палубу, отдал честь российскому флагу и немного замедлил шаг. Залюбовался не раскрашенными резными фигурами на кормовом балконе и не блеском надраенной меди, а тем, что каждая вещь, как и положено быть на военном корабле, находится на своем месте. Так что может быть использована в любой момент. Научились земляки! Понимают, что такое настоящий морской порядок!

В низкой и тесноватой каюте встретил Ивана немолодой, уже довольно грузный, мужчина в адмиральском мундире. С широкой голубой лентой на груди — знаком высшего российского ордена Святого Андрея Первозванного. Из под кустистых бровей взгляд жесткий и строгий, у губ решительная складка. На вошедшего внимательно смотрел Федор Матвеевич Апраксин. Бывший воевода Архангельска, строивший первые российские корабли под Воронежем, воевавший под Азовом и бравший Выборг. У мыса Гангут он смело повел свои галеры на шведскую эскадру, прорвался через яростный огонь в упор и одержал решительную победу. Ныне имеет звание генерал-адмирала, титул графа и командует Балтийским флотом.

От волнения у Ивана перехватило дыхание, и он молча топтался у стола. Потом просипел что-то нечленораздельное и протянул небольшой конверт.

— Спасибо за фрегаты, лейтенант! — адмиральский голос прозвучал глухо. — Мне уже доложили, что все корабли дошли благополучно. Благодарю за службу!