Умер он, получив отпущение грехов и выполнив подобающие обряды.

И где же он оказался? Среди политиканов, убийц из-за угла, обидчиков детей, бесчестных дельцов, продажных законников, алчных врачей, прелюбодеев, насильников, воров, палачей, террористов, лицемеров, мошенников, клятвопреступников, паразитов, среди негодяев, хапуг, порочных и бессердечных!

Сидя в своей хижине у самого подножия гор, слыша, как стучит дождь, воет ветер и гремит гром, подобный шагам гневного Бога, он размышлял об этой кажущейся несправедливости. И, сам того не желая, пришел к заключению, что в глазах Всевышнего он немногим лучше тех, других.

Ему не делалось легче от сознания, что все тут находятся в том же положении, что и он. Когда лодка тонет, тебе не легче от того, что все, кто сидит в ней с тобой, потонут тоже.

Но что он мог поделать? Он не знал даже, что от него требуется.

В этот миг, глядя на огонек в очаге, он услышал стук в дверь. Он встал и взял копье. Тогда, как и теперь, всюду блуждали злоумышленники в поисках легкой добычи. Красть у него было нечего, но есть ведь и такие, что убивают ради одного лишь извращенного удовольствия.

— Кто там? — спросил он на своем родном языке.

— Ты меня не знаешь, — ответил кто-то на квебекском французском диалекте, но с иностранным акцентом. — Однако я не причиню тебе вреда. Копье не понадобится.

Это изумило Ла Виро. Дверь и окна были закрыты. Никто не мог видеть, что делается внутри.

Он отомкнул дверь. Молния вспыхнула за спиной у пришельца — он был среднего роста, в плаще с капюшоном. Ла Виро впустил незнакомца, и тот вошел; Ла Виро закрыл дверь. Вошедший откинул капюшон, и при свете огня стало видно, что он белый, рыжеволосый, с голубыми глазами и приятным лицом. Под плащом он носил облегающий, без швов, костюм из серебристого материала. На серебряном шнуре вокруг шеи висела золотая спираль.

По одежде Ла Виро сразу понял, что этот человек не из мира Реки. Он походил на ангела, а возможно, им и был. Ведь в Библии сказано, что ангелы видом как люди. Так, по крайней мере, говорили священники. Ангелы, входившие к дочерям человеческим во времена патриархов, ангелы, спасшие Лота, ангел, боровшийся с Иаковом, — все они были как люди.

Но и Библия, и священники, толковавшие ее, во многом ошибались.

Глядя на гостя, Ла Виро испытывал трепет и в то же время восторг. Отчего ангел почтил приходом именно его среди всех людей?

Потом ему вспомнилось, что Сатана тоже был ангелом и все демоны — падшие ангелы. Из каких же его гость?

Или он вовсе не ангел? Ла Виро, несмотря на недостаток образования и свое скромное положение, был совсем не глуп. Ему подумалось, что есть и третий вариант. Тут ему сразу полегчало, хотя все еще было не по себе.

Спросив у хозяина разрешения, незнакомец сел. Ла Виро, поколебавшись, тоже присел на стул. Какой-то миг они молча смотрели друг на друга. Гость сложил вместе кончики пальцев и нахмурился, словно не знал, как начать. Странно — он ведь знал, зачем пришел, и должен был подготовиться.

Ла Виро предложил ему выпить. Тот сказал, что предпочел бы чай. Ла Виро стал растворять порошок в воде. Гость поблагодарил и, отпив глоток, сказал:

— Жак Жийо, если бы я стал объяснять, кто я, откуда взялся и зачем прибыл сюда, это заняло бы всю ночь и весь день.

То немногое, что я скажу тебе, будет правдой — той, какую ты способен понять на этой стадии. Я — один из тех, кто подготовил эту планету, чтобы воскресить всех вас. Есть и другие планеты, подготовленные для других землян, но это пока тебя не касается. Некоторые из них уже используются, другие ждут своего часа.

Этот мир — для тех, кто нуждается во втором шансе. Что такое второй шанс? И что такое первый? Теперь ты должен признать, что твоя религия, как, впрочем, и все земные религии, неверно представляла себе загробную жизнь. Все только строили догадки, а потом превращали их в догматы веры. Некоторые, положим, были недалеки от истины, если понимать их откровения символически.

А потом гость сказал, что такие, как он, зовутся этиками, хотя между собой называют себя по-другому. Их этический уровень выше, чем у большинства землян. Заметьте, он сказал «у большинства». Значит, среди нас есть и такие, что достигли уровня этиков.

Они далеко не первые этики, уточнил гость. Первые не были людьми и происходили с планеты более древней, чем Земля.

Те намеренно удерживали себя в телесной оболочке, вместо того чтобы подняться еще выше и совершить Продвижение. Обнаружив, что есть один вид — тоже не люди, — способный продолжить дело, этики передали все им и ушли в небытие.

Этих преемников гость называл Древними, хотя по сравнению со своими наставниками они были очень юны.

И вот чему, сказал гость, нынешние этики научились от Древних. Творец, Бог, Единый Дух, называйте как хотите, создает все. Все — это Вселенная. Однако она соткана из двух элементов. Один — это материя; другой, за неимением лучшего слова, — нематерия.

Мы все знаем, что такое материя. Философам и ученым не удалось дать ей точное определение, тем не менее каждый знает, что такое материя, на основе своего непосредственного опыта.

Но что такое нематерия?

— Вакуум! — крикнул какой-то остряк. — Который у тебя в голове!

Клеменс встал и рявкнул:

— Тихо, вы! Дайте ему сказать. — И добавил с ухмылкой: — Даже если его речь не имеет смысла!

— Благодарю вас, мистер Клеменс. Да, абсолютный вакуум есть абсолютное отсутствие материи. Но один ученый сказал мне, что абсолютного вакуума в природе не существует. Это лишь отвлеченное понятие. И вакуум — тоже материя.

Нематерия же — это душа, выражаясь на языке старых земных религий. Однако определения, даваемые душе, всегда были очень расплывчатыми, лишенными конкретности. Люди античных времен и их темные предки считали, что это тень, призрачная субстанция, смутное отражение материи, к которой она была привязана до окончания срока жизни.

Позднее, с ростом просвещения, душу стали считать невидимой субстанцией, также связанной с телом. После смерти она будто бы воплощается заново, получая новое, бессмертное тело. Некоторые восточные религии учат, что душа, после множества земных воплощений, приобретя хорошую карму, вновь сольется с Божественным началом.

Во всех этих учениях есть доля правды, но все их приверженцы за долей не видели целого.

Но нам эти философские изыскания ни к чему. Нам нужны только факты. И вот факт: всякое живое существо, от самого простого до самого сложного, имеет своего нематериального двойника. Даже амеба.

Но я не хотел бы в этот раз запутывать вас, приводя слишком много подробностей.

Гость Ла Виро сказал:

— Нематерия не подлежит уничтожению. Это значит, что у твоего земного тела есть неуничтожимый нематериальный двойник.

Тут Ла Виро, до сих пор молчавший, прервал пришельца:

— Но сколько же двойников у живого существа? Ведь человек с годами меняется. Он стареет, может лишиться глаза или ноги. У него начинает болеть печень. Что же, этот нематериальный образ похож на ряд фотографий, снятых с человека? Если да, как часто делаются снимки? Каждую секунду или раз в месяц? И что происходит со старыми снимками?

Гость улыбнулся и ответил:

— Образ, как ты называешь его, нерушим. Но в нем записываются все перемены, происходящие с телом.

— Значит, и смерть тоже, и разложение?

Ла Виро, как я уже говорил, был неграмотен и ни разу не бывал в большом городе, но голова у него варила.

— Нет, — сказал гость. — Забудем пока обо всей материи и нематерии, кроме тех, из которых состоит человечество. Все остальное для нас не имеет значения. Но сначала назовем то, что ты зовешь душой, по-иному. «Душа» для людей понятие слишком расплывчатое, с ним связано слишком много словесных образов, слишком много противоречивых определений.

Стоит только сказать «душа» — и неверующие сразу делаются глухи к тому, что следует дальше. Верящие же в бессмертие души услышат вас сквозь все умственные построения, нагроможденные на Земле. Назовем этот нематериальный двойник «ка». Это древнеегипетское слово, обозначавшее в их религии один из нескольких видов души. Дополнительные значения это слово имеет только для египтян — а они уж как-нибудь приспособятся.