— А мы и добивались подобного впечатления, — ответил Кингсли, — Покупаешь билет в кассе, сдаешь багаж, устраиваешься во вращающемся кресле и любуешься девицами за окном. Или поднимаешься в бар и пять часов до промежуточной станции посвящаешь рюмке. Кстати, как ты относишься к идее отделать капсулу изнутри под пульмановский вагон девятнадцатого века?
— Зачем? Разве в пульмановских вагонах устраивались пять круглых палуб одна над другой?
— Ты бы сообщил свое мнение декораторам — а то они, чего доброго, установят в салонах газовые рожки.
— Если уж им так приспичило отделывать капсулы под старину, я, помнится, видел в Сиднейском музее искусств давний космический фильм. Там был снят пассажирский корабль с круглой видовой палубой — в точности то, что нам надо.
— А названия фильма не помнишь?
— Постой, дай сообразить… что-то вроде «Космические войны 2000». Вы наверняка сумеете его разыскать.
— Я передам, чтобы разыскали. Теперь осмотрим макет изнутри — хочешь надеть каску?
— Нет, — решительно отказался Морган. Обычно рост на десять сантиметров ниже среднего не приносит человеку особых выгод, так почему не воспользоваться этим почти единственным преимуществом?
Переступив порог входного люка, он испытал почти мальчишескую дрожь восторга. Да, он оценивал варианты проектов, сидел у компьютера, составляющею графики и чертежи, — казалось бы, все здесь должно быть ему давно знакомо. Однако теперь капсулу можно было потрогать, чертежи воплотились в металл. Разумеется, макету никогда не оторваться от земли. Но в один прекрасный день сестры-близнецы этой капсулы прорежут облака и за какие-нибудь пять часов вознесут пассажиров на промежуточную станцию в двадцати пяти тысячах километров за облаками. И при этом затраты электроэнергии в расчете на человека составят сущую ерунду!
Даже сегодня последствия предстоящей революции осознавались еще далеко не полностью. Впервые в истории само Пространство становилось столь же достижимым, как любая точка на поверхности родной планеты. Через три-четыре десятилетия любой гражданин при желании сможет съездить на Луну на субботу-воскресенье, как на дачу. Да и Марс окажется куда доступнее — границы возможного раздвинутся почти беспредельно…
Возвращение к действительности было внезапным: Морган едва не упал, зацепившись за угол плохо натянутого ковра.
— Извини, — заметил провожатый, — это тоже идея декораторов: зеленый ковер, по их мнению, должен служить напоминанием о Земле. Потолки предполагается сделать синими — густота синевы будет нарастать от палубы к палубе. Прямого света не будет нигде, чтобы пассажиры видели звезды за бортом.
Морган покачал головой.
— Замысел неплох, только ничего из этого не выйдет. Если света хватит на то, чтобы читать, не напрягая глаз, ореол сотрет звезды без следа. Единственный выход — затенил, какую-то часть салона.
— Эго предусмотрено в баре — можете забрать свой коктейль и удалиться за занавески.
Они находились на нижней палубе капсулы, иначе говоря, в круглом помещении диаметром восемь и высотой три метра. Вокруг громоздились разнокалиберные коробки и цилиндры, бросались в глаза циферблаты приборов, надписи: «Кислородный резерв», «Контроль мощности батарей», «Расщепление С02», «Медицинский контроль», «Температурный контроль». Все здесь носило временный характер, все могло быть перетасовано буквально в любой момент.
— Ну и ну, — заметил Морган, — наворочено, словно на настоящем космическом корабле. Между прочим, как долго капсула способна продержаться на аварийном самообеспечении?
— До тех пор пока не иссякнет энергия, то есть по меньшей мере неделю, даже при полной нагрузке — пятьдесят пассажиров. Срок абсурдно большой — спасательная команда доберется до капсулы через три часа, если не с Земли, то с промежуточной станции.
— Разве что произойдет действительно крупная катастрофа с повреждением самой башни или рельсовых путей.
— Ну уж если такое произойдет, то и спасать, по всей вероятности, будет некого. Но если капсула просто застрянет на полдороге, то пассажиры будут, в сущности, вне опасности, разве что помрут со скуки или в один прием проглотят все наши драгоценные аварийные питательные таблетки.
Вторая палуба оказалась совершенно пустой: ни мебели, ни приборов, даже временных. Безвестный остряк начертил мелом на вогнутой стенной панели прямоугольник и написал: «Выход здесь?»
— Эго багажное отделение, хоть мы и сами не уверены, что под багаж понадобится столько места. Если нет, можно будет взять добавочных пассажиров. А вот здесь кое-что поинтереснее…
На третьей палубе было установлено штук десять кресел самолетного типа, все десять разной конструкции; в двух креслах сидели манекены в натуральную величину, мужчина и женщина, и, казалось, изнывали от скуки.
— В общем-то мы уже приняли решение в пользу этой модели, — продолжал Кингсли, указывая на вращающееся кресло с наклонной спинкой и приставным столиком, — но надо еще довести до конца формальные испытания.
Морган ткнул кулаком в подушку сиденья.
— А пытался кто-нибудь просидеть здесь пять часов подряд?
— Не кто-нибудь, а доброволец в сто килограммов весом. Никаких неприятных последствий. Если пассажиры вздумают жаловаться, всегда можно напомнить им, что еще полтора века назад требовалось пять часов на то, чтобы просто пересечь Тихий океан. И что мы обеспечиваем комфорт без перегрузок.
Следующая по счету палуба была как две капли воды похожа на предыдущую, только без кресел. Быстро миновав ее, инженеры поднялись еще выше, в помещение, которому декораторы, по-видимому, уделили самое большое внимание.
Бар выглядел действующим, а кофеварка и в самом деле работала. Над нею, в искусной рамке с позолотой, висела старинная гравюра, до того уместная здесь, на борту капсулы, что у Моргана перехватило дух. Левую верхнюю четверть гравюры занимала огромная полная луна, и по диагонали к ней устремлялся поезд-снаряд с четырьмя вагонами на прицепе. В окнах вагона, на котором красовалась вывеска «Первый класс», виднелись одетые по викторианской моде джентльмены в цилиндрах, любующиеся космической панорамой.
— Где вы раздобыли такую диковину? — спросил Морган, не скрывая восторженного удивления.
— Похоже, что подпись опять отклеилась, — извинился Кингсли и пошарил за стойкой бара. — Ну конечно, вот она…
Он вручил Моргану кусок картона, на котором старомодным шрифтом было напечатано:
АРТИЛЛЕРИЙСКИЕ ПОЕЗДА НА ЛУНУ Гравюра к романам Жюля Верна «С Земли на Луну за 97 часов 20 минут» и «Вокруг Луны»
(издание 1881 года).
— С прискорбием вынужден признать, что не читал этих книг, — произнес Морган, усвоив предложенную информацию, — Если бы читал, то, надо думать, многое далось бы мне легче. Но интересно, как он ухитрился обойтись без рельсов?..
— Не стоит переоценивать старину Жюля, но и ругать его не за что. Эту картину тогда никто не принимал всерьез — шутка художника, и только.
— Ну что ж, передайте декораторам мои поздравления. Это одна из лучших их находок.
Какой-то шаг в сторону — и от грез художника прошлого Морган с Кингсли перенеслись к реальности недалекого будущего. Специальная система проецировала на широкое смотровое окно поразительный в своем величии вид с высоты на Землю — и не просто первый попавшийся вид, а, как отметил с удовлетворением Морган, единственно правильный. Тапробан, расположенный прямо под капсулой, был, конечно же, скрыт от глаз, зато взгляд охватывал весь полуостров Индостан вплоть до ослепительных гималайских снегов.
— А знаешь, — сказал вдруг Морган, — наверное, все будет опять так же, как на мосту. Люди начнут кататься туда-сюда просто ради того, чтобы поглазеть. Промежуточная станция может превратиться в самый грандиозный туристский аттракцион всех времен. — Он поднял взгляд к лазурному потолку. — На верхней палубе есть что-нибудь достойное внимания?
— Да нет, пожалуй. Верхний входной люк установлен, но мы так и не решили пока, где разместить дублирующую систему жизнеобеспечения и электронную аппаратуру центровки капсулы.
