— Вы по-особому мыслите, поэтому представляете для меня интерес. Иначе, чем типичная хорошенькая девушка. Гонору, конечно, много, но уж на это повлияло Ваше происхождение, так что это нормально. А вот Ваши взгляды… Надо будет попросить хозяина подарить Вас мне.

— Подарить? — Её возмущению не было предела. — Я не вещь!

— Так для Вас будет лучше, уж поверьте мне. Не бойтесь, — рассмеялся Кулан, — я не держу людей в клетках и опыты на Вас ставить не буду.

— Какая разница! Я все равно не желаю, чтобы мной распоряжались подобным образом. Это неслыханно, и я не позволю…

— Помолчите, — он резко оборвал её, — помолчите и внимательно меня выслушайте. Запомните: то, что Вы говорите и будете говорить, никого не интересует, поэтому лучше поберегите силы и просто молчите. Если Вы разгневаете хозяина, то остаток жизни проведёте в темнице, а из неё ещё никто не выходил живым. Зато рассудок там теряют быстро. Несколько бессонных ночей в компании голодных крыс — и все кончено. Это намного хуже клетки.

— Крыс?

— Их там очень много, и они голодные. Правда, может быть, Вам повезёт.

Он ухмыльнулся и скользнул взглядом по крышам домов.

— Что скрывается за Вашим «повезёт»? — медленно переспросила девушка. У неё появилось смутное предчувствие, нехорошее предчувствие.

— То, что Вас принесут в жертву Шелоку.

Её передёрнуло от отвращения. Бежать, бежать отсюда! Как можно скорее! Как — неважно, главное бежать, бороться, а не сидеть здесь, пассивно наблюдая за тем, как все они издеваются над ней. И это она? Она, которая хотела убить Маргулая?

Улучив момент, на повороте девушка резко оттолкнулась локтями от шеи лошади и соскользнула вниз. Раз её ноги свободны от верёвок, нужно этим воспользоваться.

Ей показалось, что она сможет, сумеет добежать до этой ограды — а дальше, как знать, может быть… И Стелла даже поверила в то, что ей это удастся, но цепкие руки Кулана поймали её и затащили обратно на лошадь. Она брыкалась, кусалась, не желая смириться со своей незавидной участью, но маргин был объективно сильнее.

— Хозяин приказал привезти Вас живой и невредимой, — прошипел он, — но если Вы ещё раз выкинете что-то подобное, боюсь, мы привезём ему только Ваше тело. Разве Вы не понимаете, что любая попытка бегства — прямой путь в могилу? Так смиритесь со своей участью!

— А Вы бы смирились? — Принцесса через силу сдерживала порывы безудержной бессильной ярости.

Кулан не ответил и хладнокровно привязал её руки к луке седла.

— Маркус всё равно найдёт Вас и убьёт. — Она бросила на него полный презрения взгляд. — Он спасёт меня, слышите!

— Боюсь, Ваш друг не увидит Добиса. — Он делал вид, что не замечает её метающих молний глаз — да и зачем ему это замечать, девушка ведь ничего не сможет ему сделать.

— Ваши люди его убили? — Её голос, помимо воли, дрожал. От ярости не осталось и следа, по сердцу начала растекаться тягучая волна безотчётного страха. От мысли о том, что Маркуса нет в живых, захолодело и защемило сердце.

— Нет, — Кулан почему-то, вопреки обыкновению, не посмеялся над ней, — но умный человек на его месте вернулся бы домой.

— Маркус никогда меня не бросит. — Принцесса ни на минуту не усомнилась в верности друга.

По крайней мере, он жив — значит, есть надежда. Страшно подумать, чтобы с ней стало, если бы Маркус погиб, Стелла бы никогда себе простила того, что втянула его во все это.

В центре главной площади с таинственным пугающим помостом стоял храм Шелока, от которого лучами расходились три короткие дубовые аллеи; старые, склонившиеся под гнётом времени акации опоясывали храм по периметру. Их сморщенные ветви переплелись, образовав своеобразный коридор, в просвете которого просматривалась широкая мраморная лестница; на ступенях дремали несколько ридогов.

Если бы не этот храм и пара мрачных безвкусных строений, выполнявших, судя по всему, какие-то административные функции, площадь производила бы приятное впечатление. На ней даже был фонтан, выполненный по рисункам человека, не обделённого чувством прекрасного: из трёх полу раскрывшихся бутонов вода стекала в широкую овальную чашу.

На бортике фонтана сидел мальчик в красной курточке и с неподдельным интересом водил рукой по воде.

Внимание Стеллы привлёк большой колокол, подвешенный возле одной из жреческих; его язык был выполнен в виде змеи.

Напротив храма, немного наискось, стоял дворец Маргулая — выкрашенное тёмно-жемчужной краской здание на высоком подвале; нижний этаж был облицован камнем. Дворец украшали изображения животных; чаще всего встречались змеи и сварги. Вход охраняли изваяния драконов.

— Колдун любит показную роскошь, — подумала принцесса, заметив инкрустированные глаза драконов.

Они подъехали к каменной лестнице, двумя скатами сбегавшей с площадки парадного входа. Часовые отдали честь и вытянулись по струнке. Кулан спешился и, отвязав её руки, помог спуститься пленнице.

Комната, куда её привели, была просторной и светлой. Через высокие окна, забранные фигурной решёткой, на пол лился мягкий свет. Одно из окон, в торце комнаты, было витражным, и, подкрашенные разноцветным стеклом, лучи падали на длинный стол, покрытый синим сукном.

Украшавшие помещение безделушки из драгоценных металлов в витражном свете казались предметами из другого, верхнего мира.

Девушке развязали руки и даже предложили сесть. Она опустилась на стул и с удовольствием размяла затёкшие кисти. Маргины ушли, оставив её на несколько минут одну.

Вскоре отворилась одна из боковых дверей, и в комнату вошёл Маргулай; за ним степенно выступал толстый кот. Мурлыка потёрся о её ноги, фыркнул, запрыгнул на стол, свернулся комочком и уснул.

Маргулай остановился напротив принцессы. Его глаза впились в девушку; она невольно потупила взгляд и долгое время не решалась взглянуть на него.

— Ну, как твои дела? — с издевкой спросил колдун. — Убила ты меня?

Стелла молчала. Издевается? Ну и пусть! Спорить бесполезно, поэтому придётся терпеть. Лучше молчать, чтобы не взболтнуть лишнего.

— Отвечай, когда я тебя спрашиваю! — рявкнул Маргулай.

— Я не буду разговаривать с обидчиком моей сестры, — процедила сквозь зубы принцесса.

Колдун рассмеялся. Он подошёл к столу, пододвинул кресло и сел. Тепло взглянув на спящего кота, Маргулай несколько раз провёл рукой по его шубке.

— Лучше не груби мне, деточка, тебе же лучше будет. Кулан случайно не рассказывал тебе о нашей темнице?

Он улыбался и по-прежнему гладил кота.

— Да, рассказывал, — как можно спокойнее ответила девушка.

— И как тебе, понравилось?

Стелла промолчала.

— Так, я, кажется, понял! — всплеснул руками Маргулай. — Тебе хочется пожертвовать жизнь великому Шелоку, не так ли?

— Нет, конечно, — презрительно поджала губы принцесса. — Я ненавижу его ещё больше, чем Вас, поэтому не доставлю ему такой радости.

— Не зарекайся!

Маргулай встал, нарочно схватил её за больную руку и, мало заботясь о том, что причиняет ей боль, потащил к окну.

— Видишь солнце? — зашипел он ей на ухо. — Запомни, как оно выглядит, потому что сегодня ты распрощаешься с ним навеки. Ты больше никого и ничего не увидишь, кроме крыс!

Стелла всегда боялась грызунов, — ну, у кого не бывает слабостей? — и мысль о том, что остаток жизни ей придётся провести в компании этих тварей, заставала её содрогнуться.

— А, испугалась? — торжествовал колдун. — Мне приятно это видеть. Пожалуй, я удовлетворю просьбу Кулана, он заслужил награду за безупречную службу. Ты ему понравилась, вернее, даже не ты, а твой острый язычок. А слуг иногда нужно поощрять, не так ли? Думаю, вы славно проведёте время.

Он отпустил её и бесцеремонно осмотрел с ног до головы, без зазрения совести высказав пару соображений насчёт её достоинств и недостатков. А она стояла, держась за больное плечо (рана, не успевшая толком зажить, напомнила о себе) и слушала всё это, покраснев, словно спелая слива. Стояла и молчала, терпя унижение.