— Добро пожаловать в мои владения! Вижу, тебе они не очень нравятся, — усмехнулся он, — но здесь не принято выбирать. Люди выбирают только там, на земле. И как тебе смерть?

Девушка промолчала.

— Пара неприятных минут и пустота. Согласись, твоя смерть была из легких. Разве что наглоталась песка, но песок — это, к примеру, не жидкий свинец. Тут нашлось бы немало тех, кто во всех подробностях объяснил тебе, что это такое, но не судьба! Конечно, ты можешь расспросить палачей, но это совсем не то, чувства жертвы — это нечто особенное… Ты, наверное, понимаешь, что я обычно душами не занимаюсь, только в особых случаях. А твой случай как раз особенный. Ты умерла, но время умирать тебе ещё не пришло, так что обойдешь без рассказов. Ты не попадёшь в Лену: в моё царство редко входят живые.

— Но здесь только моя душа, — возразила Стелла.

— Ты еще перебивать меня вздумала! — нахмурился Мериад. — Я могу и передумать, и тебе это не понравиться. Душа или не душа — решать мне, а не тебе, жительница мира, где светит солнце! Ты в другом мире, мире теней; ты сама тень, тень той, что звали Стеллой, и только я имею право приказывать здесь.

Принцесса бросила на него взгляд из-под длинных ресниц, но промолчала. Глаза бога мёртвых сверкнули.

— Ты что-то хотела сказать, смертная? — грозно спросил он.

— Да, — не побоялась ответить Стелла. — Великий Мериад, Вы сказали мне, что я мертва, но, между тем, добавили, что в Вашем царстве нет живых. Вы противоречите сами себе. Как же я могу быть одновременно жива и мертва?

— Я никогда не ошибаюсь, не ошибся и в этот раз. Ты оживёшь, неблагодарная, хотя мне не следовало бы оказывать тебе такую честь. Будем надеяться, что ты окажешься ее достойна. Для тебя же будет лучше, если ты оправдаешь мои ожидания.

Мериад поднял руку; что-то сверкнуло в вышине, и в его руках оказался жезл с темным камнем.

— Подойди, — приказал он.

Принцесса покорно приблизилась, ожидая, что будет дальше.

Бог коснулся жезлом лба девушки, затем положил руку на её левое плечо.

— Смотри мне в глаза, смотри, не моргая и не отрывая взгляда. Хорошо. А теперь дотронься до самого кончика камня в моём жезле.

Стелла сделала так, как ей приказали. Перед глазами промелькнула белая молния, всё вдруг снова потемнело… Принцесса закрыла глаза, а когда открыла, увидела склонившегося над ней перепуганного Маркуса.

— Стелла, ты жива?! — У него не хватало слов, чтобы выразить свою радость. — Тебя же поглотили зыбучие пески!

— Вроде, жива, — она ущипнула себя, чтобы проверить. — Жива, благодаря счастливому случаю.

— Какому случаю?

— Доброй воле богов. Я была у Мериада, он пожелал возвратить мне жизнь. Теперь я перед ним в неоплатном долгу.

На следующий день пустыня осталась позади, и перед ними распростерлись земли в пойме Нериш. Несмотря на соседство с полноводной рекой, места эти были пустынными. Нераспаханные целинные земли тянулись на многие часы езды, оживляясь крышами домов только у самой реки. Изредка попадались кочевья пастухов, но зачастую приходилось ночевать под открытым небом.

Но именно здесь они увидели Америса.

Это случилось во время второго завтрака. Солнце уже высоко поднялось над землёй, тени медленно укорачивались, когда перед путниками возникло чудесное видение: прямо на них нёсся, почти не касаясь земли, волшебный конь. Голубой, с искрящимися крыльями, с гривой, в которой смешалось золото и серебро.

— Америс! — восторженно прошептала Стелла, прикрыв глаза рукой.

Ей показалось, что конь ответил ей громким ржанием. Рассекая копытами воздух, он скрылся из виду.

— На удачу, — подумала она.

Дождь зарядил со вчерашнего вечера и, судя по всему, не собирался заканчиваться. Стелла сидела за столом в убогом деревенском трактире и с тоской смотрела на то, как капли стекают вниз по стеклу. Они заехали сюда вчера, промокшие до нитки. Заехали, чтобы переночевать, но был уже полдень, а из-за проклятого дождя они по-прежнему безвылазно сидели в общей зале, радуясь жарко растопленному очагу. Кто знает, когда прекратится этот дождь?

— Тоска! — прошептала девушка.

Кроме них в трактире почти никого не было, человека три, не больше. Все — крестьяне из соседних деревушек, не побоявшиеся придти сюда в такой ливень. Их грубые башмаки были в грязи: ничего удивительного, дороги раскисли от льющихся с небес потоков воды.

Маркус сидел рядом и упорно молчаливо затачивал лезвие ножа. То ли скука его вообще не посещала, то ли он всегда умело с ней боролся.

После раннего обеда (еда — единственный способ развлечься в данных обстоятельствах) дождь неожиданно стих, а потом и вовсе сошёл на нет.

Стоило с неба упасть последней капле, как Стелла, на ходу застёгивая пряжку плаща, бросилась к Маркусу и радостно затрясла его за плечи.

— Что с тобой? — удивлённо спросил принц.

— Дождь перестал!

— Интересно, ты так же радуешься, когда день сменяет ночь?

— Да ну тебя! — махнула на него рукой принцесса. — Дело вовсе не в том, что дождь кончился, а в том, что мы наконец можем уехать из этого жуткого трактира.

День, начавшийся дождем, закончился ссорой, ссорой, как и многие другие ссоры, начавшейся с пустяка.

Они проезжали через какую-то деревушку, разделенную пополам мутной речкой — одним из многочисленных притоков Нериш. Принцесса остановилась на деревянном мосту и долго смотрела на воду, на то, как она медленно уносила вниз по течению палую листву. Мутная вода навела её на мысли о далёкой Уэрлине и каким-то непостижимым образом трансформировалась в гордость тем, что в Лиэне протекает такая «великая река». К сожалению, девушка плохо знала географию и, честно говоря, и понятия не имела о том, что по сравнению с некоторыми другими реками Уэрлина будет смотреться в куда менее выигрышном свете.

Маркус с лёгкой усмешкой наблюдал за тем, как преобразилось лицо подруги. Чем она гордиться, он, конечно, не знал; у него сложилось ложное впечатление, что предметом восхищения стала мутная деревенская речушка. Стелла поймала его взгляд, и он ей не понравился. К сожалению, у неё тоже сложились ошибочные представления о причине этой улыбки. Девушка не приняла к сведению, что Маркус не умел читать мысли, поэтому даже теоретически не мог предположить, что она думает об Уэрлине.

Так или иначе, завязался разговор о реках и озёрах, ставший фатальным из-за банального невежества одного из собеседников и неуступчивости второго.

Стелла понимала, что в Стране гор есть горы; порывшись в далёких закоулках памяти, принцесса вспомнила бы названия нескольких пиков, вроде Анариджи или Герер, но то, что там были реки, большие реки, хотя бы такие, как Сафе, она не могла поверить. Это казалось ей нечестным и ущемило права Лиэны — она же не могла похвастаться высокими горными кряжами, поэтому должна была лучше соседки в чём-нибудь другом. Если не горы, то пусть будут реки или, на худой конец, озёра.

— А по мне, Нериш, река как река, ничего особенного. Есть намного крупнее, — ответил принц на произнесенные вскользь хвалебные отзывы Стеллы.

— Ты, конечно, говоришь об Уэрлине?

— И об Уэрлине в частности.

— В частности? — удивленно подняла брови принцесса.

— К примеру, у нас есть одна река, не такая длинная, как Уэрлина, но не уступающая ей в полноводности.

— И что за «чудо» течёт там, у вас в горах?

— Вадекс.

— Вадекс — и вдруг как Уэрлина?

— Ну да. Она намного шире Нериш.

— Конечно, для тебя всё, что не может перепрыгнуть лошадь, кажется большим.

— Послушай, неужели ты плохо слушала Рамира, когда он говорил…

— Хватит через слово повторять, что мне следовало целые дни напролёт корпеть за книжками, как в своё время Старла! Ты посмотри на неё — бледная, как смерть, почти насквозь светится. Я не хочу быть такой, слышишь!

— Ты упряма, как осел.

— А ты баран. Вечно меня получаешь, будто я дура.