Толстяк закончил, громко провозгласив:

– Можешь поцеловать невесту.

Китаец никогда бы не стал прилюдно касаться своей даже новообретенной жены. Но лавочник Ву взял Эрлан за руки, притянул к себе и прижался ртом к ее губам.

Чужеземные дьяволы захлопали, создавая достаточно шума, чтобы прогнать целую армию злых духов даже без помощи петард. Взгляд Эрлан упал на подол красного шелкового свадебного платья. Девушка ощущала внутри себя разгневанную дрожь и бурление, подобные гонимым тайфуном волнам.

Этот поцелуй был поистине отвратительным, а губы лавочника – сухими, как рисовая бумага. 

* * * * *

Ветер начал в клочья рвать повисшую над холмом завесу дыма, когда братья Скалли поднялись по дороге к серебряной шахте «Четыре Вальта». Они находились в Радужных Ключах меньше месяца, недавно сойдя с прибывшего из Англии парохода с благим намерением преуспеть, усердно ведя добычу в золотой стране, полной возможностей. Правда, пока что им удавалось надолбить каменистой породы всего на три доллара за день, работая по десять часов в смену на шахте «Четыре Вальта».

Обычно братья почти не переговаривались между собой, являясь по натуре молчунами: Джере легко погружался в себя и проводил время в одиночестве, а Дрю был слишком гордым, чтобы показывать свои чувства. Но прибытие полуденного дилижанса разрушило привычную апатию Джере Скалли.

– Она не хотела выходить за него замуж, Дрю, – твердил он с родным корнуоллским акцентом. – Ты же сам видел, что не хотела.

Брат раздраженно и тяжело вздохнул:

– Да она едва ли не послала тебя ко всем чертям.Девушка стояла перед судьей и ответила «да», хотя никто не приставлял к ее голове пистолет, вот что я видел.Всерьез думаешь, что она предпочла бы уйти с тобой, нежели остаться с себе подобным? Неужто ты сам женился бы на ней, а?

– Может и женился бы.

Дрю взмахнул джутовым мешком с рабочей одеждой над головой Джере.

– Да ты рехнулся, братец, точно тебе говорю, раз не шутя толкуешь о женитьбе на китайской иммигрантке. Ты же знать не знаешь эту девчонку. Вы же всего какой-то парой слов перекинулись.

– Ты слышал ее голос? Он звучал как мелодия, будто она вот-вот запоет.

Дрю покачал головой, хотя и не отрицал, что девушка была красивой. Ее глаза походили на темные гладкие речные камни, а губы по форме напоминали красные банты, которые рисуют на конфетных коробках. Но самому Дрю нравились женщины поярче. Женщины с темно-красными волосами и цветастыми юбками, манящими глазами и гортанным смехом. Женщины, которые любили крепко и жили взахлеб.

Женщины навроде миссис Ханны Йорк.

Он вспомнил, как она вытащила из кармана свой маленький пистолет и угрожала отстрелить китайцу нос. О, Боже, до чего же она красива и порочна. И до чего же Дрю хотел ее. Однако пока что миссис Ханна Йорк не обращала на него ни малейшего внимания.

Обычно они с Джере, как и большинство других шахтеров, частенько захаживали в «Шпалоукладчика» – скрывающийся в тени холма салун одного ирландца. Но однажды вечером на прошлой неделе наудачу отправились в «Самое лучшее казино Запада». И именно тогда Дрю впервые увидел ее. Но не вышел за рамки простого «Рад познакомиться с вами, леди». Ни тем вечером, ни последующими.

Дрю Скалли улыбнулся при мысли о поставленной цели. Он завоюет Ханну Йорк. Настанет тот день и довольно скоро, когда ей придется смотреть ему в глаза и считаться с ним.

Однако спустя мгновение его улыбка померкла, когда он взглянул вверх и увидел грозно вырисовавшиеся перед ним подвесные леса «Четырех Вальтов» – черный скелетообразный шахтный копер, где из стволов шахты поднимали руду и где спускались горняки.

Склон холма был изрыт потоками рудных отходов и усеян кучами черных отвалов шлака и насыпями пустой породы. Но за самим холмом небо казалось таким прозрачно-голубым, что создавалось впечатление, будто горы совсем близко и к ним можно прикоснуться. Как же Дрю хотелось иметь повод поскакать сегодня верхом к этим горам. Иметь возможность делать лишь то, что по душе ему самому.

Ритмичные удары толчея отдавались в голове Дрю. Он ощутил первую дрожь напряжения глубоко в животе. А также почувствовал, что Джере наблюдает за ним, и попытался придать своим шагам уверенности. Но Дрю больше не мог одурачить брата, равно как и самого себя. Страх, словно смертельная болезнь, всегда скрывался глубоко внутри него.

К тому времени, как они зашли в хижину штейгера и получили задания, мышцы в горле Дрю натянулись, будто тетива. В раздевалке для рабочих, натягивая грязные штаны и подвязывая их на талии веревкой, он уже едва мог глотать.

Он надел рубашку, которую снимет, едва спустится в шахту, и все тело сразу покрылось испариной. Дрю водрузил на голову войлочную шляпу, жесткую от древесного сока, и кровь зашумела у него в голове.

Вместе с Джере он подошел к стволу шахты «Четыре Вальта». И, стоя под копером на листах металла, почувствовал вибрацию насосов и подъемного механизма. В облаке пара железные клети спускались вглубь земли, будто в недра ада. И страх с новой силой вспыхнул в груди Дрю, мешая ему дышать. Скалли зашел за вагонетку и изверг из желудка съеденную за завтраком стопку оладьев. Отдуваясь, он опустился на колени в грязь, уткнувшись головой в вагонетку из необработанной древесины.

Ручейки пота бежали по его бокам, пока Дрю наблюдал, как красная стрелка круговой шкалы вернулась в первоначальное положение, стоило клети подняться на поверхность, и как трос подъемника накрутился на громадную катушку. И затем вместе с Джере он зашел в железную клеть, а машинист рудничного подъема позвонил в колокол, чтобы сообщить об их спуске.

И их поглотила темнота.

В тот миг страх завопил в голове Дрю. Шахтер ртом ловил воздух, и звук его заполошного дыхания наполнил грохочущую клетку, напоминая шипение парового насоса. Вспыхнул свет, когда Джере чиркнул спичкой и зажег ею свечу на своей шляпе. Это помогало видеть уносящиеся вверх стены шахты вместо всеобъемлющей непроницаемой темноты.

Дрю попытался дышать через нос, но его легкие будто съежились. Воздух казался густым, словно грязная шерсть, и пах глубинной землей. «Может быть, чертова клеть рухнет при спуске, – подумал Дрю, – и положит конец моим страданиям».

Он слышал, что такое случалось. Слышал о телах, бьющихся о каменистые стены, пока наконец не падали в «законурку» – яму на дне каждой шахты, наполненную горячей водой. Горняки постоянно держали под рукой маленькие шлюпочные якоря, чтобы ими можно было подцепить останки погибшего таким образом человека. Тело по кускам заворачивали в холст и укладывали в деревянные ящики из-под свечей, чтобы поднять на поверхность, где их перекладывали в гроб, дабы зарыть в землю, которая и принесла погибель.

Странно, но Дрю не боялся смерти, даже такой жуткой и ужасной как эта. Его пугало не множество способов погибнуть в подземелье, а сама шахта. Густая и тяжелая темнота, и смыкающаяся над ним земля, которая зажимает в своих тисках, сдавливает, удерживает в ловушке и душит...

Клеть тряхнуло, и она остановилась. Дрю вышел в главный туннель на шестом уровне, его челюсть закостенела, а ноги стали ватными. Сердце бухало словно кузнечные меха.

Джере поприветствовал начальника шахты своей фирменной улыбочкой.

– Как идут дела, командир?

– Вы опоздали! – огрызнулся тот. У Кейси О'Брайана была крысиная физиономия: нос, рот и подбородок сходились в одну точку под маленькими близко посаженными глазками, которые сейчас обегали братьев Скалли, и вся нижняя половина его лица дернулась, будто поводя невидимыми усами. – А раз уж опоздали, то вы, ребятки, будете продвигать вперед западный забой.

Вчера Дрю как раз сказал начальнику, что в западном забое того гляди переломятся крепления – поперечные балки измассивных бревен, которые удерживали тонны горной породы над их головами. Деревяшки стонали и скрипели уже несколько дней, да и крысы постоянно сновали туда-сюда. А эти твари всегда чувствуют, когда подпорки собираются рухнуть.