Многие испанцы, которым удавалось добраться до озера Гуатавита на севере Колумбии, находили золотые украшения и другие драгоценности, но за все четыреста лет никто так и не смог найти изумрудный «источник», то есть само месторождение.

Некоторые исследователи считали, что Эльдорадо жил на территории Биру, или Перу. Когда испанцы захватили Куско, они обнаружили храм и дворец, наполненные золотом. Кувшины, блюда и чаши украшали изумруды. Три комнаты были забиты золотой мебелью, инкрустированной изумрудами. Еще в пяти комнатах хранились вещи из серебра. Сто тысяч золотых слитков по пять фунтов каждый ожидали своего часа, чтобы превратиться в произведения искусства. Капеллы и гробницы предков оказались нашпигованы золотыми фигурками птиц, рыб и мелких зверьков, а также нагрудниками и серьгами из золота. Стены главного Храма Солнца покрывали тяжелые золотые пластины, прикрепленные бронзовыми болтами. В царском саду стояли деревья, кусты и цветы из золота. Даже кукурузное поле около дворца оказалось не настоящим, а сделанным из серебра и золота. Золотая кукуруза «росла» на ста восьмидесяти квадратных футах.

Инки никогда не использовали золото для обмена. Боги внушали им, что оно может принадлежать только богам и использоваться лишь в качестве дара.

Из-за своей ненасытной жадности, несмотря на все золото, которое они там нашли, испанцы так никогда и не признали, что Куско — город Эльдорадо. Не удалось им найти и изумрудный «источник».

Проводя свои изыскания, Колд Тэп просмотрел уйму литературы, начиная с «Археологии Южной Америки», изданной в 1912 году Т. А. Джойсом, и его второй книги — «Плачущий бог», вышедшей в 1913-м, «Империи инков» X. Д. Диссельдорфа, «Мачу-Пикчу» X. X. дель Maco, опубликованной в 1975-м, и кончая изданием 1874 года «Минералы Перу», написанным Раймонди. Библиография периодических изданий насчитывала пять страниц и включала «Американский антропологический журнал», издание Колумбийской академии истории, а также «Публикации по американской археологии и этнографии» Калифорнийского университета. Колд Тэп твердо верил в то, что расшифровка индейских ключей-подсказок и зашифрованных карт в один прекрасный день приведет какого-нибудь счастливца к настоящему «источнику». Этим-то счастливцем он и намеревался стать.

Когда в первый вечер после своего отъезда Зейн так и не позвонил, Лили решила, что он просто не сдержал своего обещания. Еще двадцать четыре часа ей удалось продержаться, не падая духом. Но телефон продолжал молчать, и настроение у нее совсем испортилось. Вечером третьего дня она позвонила ему сама и, не застав его дома, оставила на автоответчике такое сообщение: «Зейн, это Лили. Я ждала, что ты позвонишь мне сразу, как только вернешься. Может быть, мы снова не поняли друг друга? Надеюсь, у тебя все в порядке. Мне было очень приятно встретиться с тобой, Зейн. Я скоро позвоню еще раз».

Она повесила трубку, понимая, что теперь ей остается только ждать… и надеяться.

Всю первую неделю после посещения конторы Фрэнка Лили непрерывно строила планы экспедиции в Южную Америку. Она изучала записи отца, тетради и карты, сверяла его данные с публикациями и книгами, которые ей удалось найти в библиотеке Джей Кея и в библиотеке Хьюстонского университета, а также в Хьюстонской публичной библиотеке. Если ей не удавалось найти нужную статью, она связывалась с негосударственными библиотеками и фондом Хейса в Нью-Йорке. Лили с головой ушла в разработку плана экспедиции, как будто от ее успеха зависела сама ее жизнь. В определенном смысле так оно и было.

Лили все еще не могла оправиться от потрясения, вызванного откровениями матери, пытавшейся раздавить ее морально, вселить сомнения в законность отцовства Джей Кея. Каждый раз когда Лили вспоминала об этом, у нее буквально закипала кровь. Она решила во что бы то ни стало отыскать «золотые реки», даже если на поиски уйдет вся ее жизнь и ей придется пройти насквозь всю Южную Америку. Теперь ее подгоняло не только желание восстановить репутацию отца, но и необходимость раз и навсегда положить конец интригам матери.

Вооружившись лупой, Лили принялась тщательно изучать расползающуюся карту, которую держала в руках. В записях Джей Кея указывалось, что из всех карт, которые ему удалось добыть, эта была самой древней. Карта представляла собой копию с оригинала, составленного инками в начале девятнадцатого века и входившего в состав путеводителя, в котором индейцы в очередной раз пересказали древнюю легенду доколумбовой эпохи.

Джей Кей был убежден, что «золотые реки» надо искать в Колумбии, поэтому Лили решила, что перед ней карта именно этой страны. Она усердно пыталась найти общие черты в топографии местности, изображенной на карте, и колумбийских Анд в окрестностях Боготы. В записях отца говорилось, что «золотые реки», по всей вероятности, находятся в северной части колумбийских Анд, вблизи границы с Эквадором. Однако каждый раз, когда Лили сравнивала старинную карту с современными картами и фотографиями, взятыми в Хьюстонской публичной библиотеке, что-нибудь все время не совпадало. Тогда она позвонила одному из своих клиентов, брат которого, Барри Уайтмен, занимавшийся изучением гор и альпинизмом, неоднократно бывал в Колумбии по заданию одной из венесуэльских компаний. Захватив с собой карты, Лили поехала к нему, и он согласился с ней, что в расчеты Джей Кея явно закралась какая-то ошибка.

Барри жил в районе Монтроуз в маленьком бунгало с двумя спальнями. Приехав к нему, Лили обнаружила молодого человека лет тридцати с небольшим, с редеющими каштановыми волосами, веселыми голубыми глазами и симпатичной, теплой улыбкой. Его домик украшали старинные предметы, привезенные из Южной Америки, обстановка же была более чем скромной — диваны, которыми обычно пользуются студенты младших курсов, складные столики и дешевые светильники. Он работал инженером в одной из нефтяных компаний, но работа не слишком увлекала его. Барри жил ради отпусков, которые проводил в самых отдаленных уголках планеты. Ему случалось бывать в Тибете, в Японии, на Яве. Южную Америку он изучал в течение шести лет.

Когда Лили, поздоровавшись с ним, прошла в гостиную, у нее возникло чувство, что она встретила родственную душу.

После обмена обычными любезностями они быстро перешли к делу.

— Это точно не Колумбия, — сказал ей Барри. — Вот это озеро к югу от горы все портит. Конечно, озеро могло высохнуть, поэтому его нет ни на одной фотографии. Видимо, Джей Кей считал именно так. Мне известно, с каким упорством он работал над своей теорией, и все-таки я думаю, что он ошибся, Лили.

Лили печально кивнула.

— Не могу с тобой не согласиться. К сожалению, он, видимо, старался подобрать факты, подтверждающие его гипотезы, вместо того чтобы строить теорию на основе фактов. — Она в задумчивости потерла подбородок указательным пальцем. — Хотелось бы докопаться до истины. И похоже, что в Колумбии я ее не найду. Верно?

— Да. Но я думаю, Джей Кей подошел к ней достаточно близко, Лили. Мне кажется, ему просто не удалось взглянуть на эту карту глазами древних летописцев, составивших ее. — Сказав это, Барри вдруг вскочил. — Смотри! — Он поставил перед Лили свой стул и схватил ее за руку. — Встань на стул.

— Что?

— Делай, что тебе говорят! — В возбуждении Барри потащил ее к стулу. Лили взгромоздилась на сиденье. — Ну, как теперь? — Его глаза сняли от волнения. — Когда я только начинал ездить в Южную Америку, я все время допускал ту же ошибку, что и твой отец. Я так увлекался изучением местности, что упускал самое главное.

— А что самое главное?

Он тяжело вздохнул, словно сетуя на ее недогадливость.

— Старинные карты часто составлялись не картографами в современном понимании этого слова. У этих людей не было соответствующих инструментов, да они и не стремились к особой точности. В записях Джей Кея часто упоминаются индейцы, пришедшие в Мачу-Пикчу, чтобы спрятаться от испанцев. Что, если карта нарисована одним из них? Они удалились от своих земель на значительные расстояния и могли рисовать их только по памяти, поскольку никто из них не мог вернуться туда с измерительными приборами. С вершины горы мир выглядит совсем иначе. Ты согласна?