— А если он стоит только пять?

— О черт! — Колд Тэп рассмеялся. — Для того я тебя и держу, чтобы ты не давал мне делать глупости. — Он перелистал страницы журнала. — Тебе надо позвонить в Хьюстон девушке, которую зовут Митчелл…

— Лили… — прошептал Зейн.

— Да, точно. Откуда ты знаешь?

— Может, я телепат, — мрачно пошутил Зейн.

— Нет. А жаль.

— Я все сделаю, — сказал Зейн.

— Не сомневаюсь. Потом вернемся к нашим делам с месторождением. Кстати, там что-нибудь продвигается?

— Медленно. Но все же продвигается. Вот встречусь с Гануолтером в пятницу и посмотрим.

— Ладно. Тогда и поговорим.

Когда Зейн повесил трубку, то обнаружил, что у него пересохли губы. Лили… В последнее время ему казалось, что она преследует его повсюду… в мыслях, в снах. Особенно в мыслях.

— Лили. — Он произнес это имя как иностранное слово. Потом повторил еще раз: — Лили. — В груди возникла странная боль.

Зейн надеялся, что забыл, как она выглядит, забыл вкус ее губ, ощущение ее кожи… Но он ошибся. Он все помнил, и даже слишком хорошо. Помнил мягкий голос, которым она произносила слова любви, помнил, как этот голос повышался, когда Лили не могла совладать со своим характером и начинала выкладывать все, что думает. Зейн щелкнул языком, вспоминая, как она умела справляться с трудностями: она вела себя так, словно хотела навсегда оставить в этом мире след своих любимых красных сапожек.

— Необыкновенная девушка… моя девушка… — бормотал он. — Впрочем, прошло столько лет.

Зейн чувствовал, как прошлое навалилось на него всей своей тяжестью. Что теперь делает Лили? Он слышал, что после нефтяного кризиса она бросила торговлю доколумбовыми находками. Мудрое решение. Сейчас, думая об этом, Зейн понимал, как много сил потребовалось Лили, чтобы изменить профиль своего салона и открыть «Новые древности». Наверное, она и сама изменилась. Может, она перестала быть такой дьявольски упрямой и в других вопросах… Может быть…

— Черт! — воскликнул Зейн. — Лили никогда не изменит себе!

Он позвонил в Хьюстон и попросил найти ему номер «Новых древностей», записал его, потом нажал на рычажки и набрал записанный номер. Трубку сняли после второго гудка.

— «Новые древности». У телефона Фейт. Чем могу быть вам полезна?

— Фейт! Это ты!

— Сэр?

— Это Зейн Макалистер, — сказал он, переложив трубку в другую руку. Незаметно для него самого лицо Зейна расплылось в широкой улыбке, а ладони вспотели.

— Зейн? — Голос звучал удивленно, но радостно. — Ты звонишь из Нью-Йорка? Как поживаешь? Почему ты звонишь? Лили сейчас нет.

Услышав это имя, Зейн почувствовал, как сердце застучало у него в груди. «Боже мой, кажется, я сейчас потеряю сознание! Веду себя как ребенок. Я же звоню по делу. По делу, и больше ничего», — уговаривал он себя.

— Ее нет?

— Она еще дома. Лили неважно себя чувствует и решила побыть полдня дома. У тебя есть ее телефон?

— Нет. Я…

Фейт возбужденно затараторила, называя номер.

— Она тебе звонила?

— Что? А-а, нет, насколько мне известно. А разве она собиралась мне звонить?

Фейт вдруг сообразила, что чуть не проболталась. Она решила, что Зейн звонит в ответ на звонок Лили. Но так даже лучше. Зейн звонил Лили как раз тогда, когда она, Фейт, пыталась заставить сестру позвонить ему. Потрясающе! Это судьба!

— Да, она подумывала об этом. Позвони ей. Уверена, что Лили будет рада тебя услышать.

— Спасибо, Фейт, — пробормотал Зейн, который никак не мог прийти в себя от такого неожиданного разговора. — Рад был поболтать с тобой. Надеюсь, мы скоро увидимся. До свидания.

— До свидания, Зейн, — любезно ответила Фейт и повесила трубку.

— Все-таки жизнь — отличная штука! — воскликнула она, хлопая в ладоши.

Лили снова задремала. Ей снился бог дождя племени майя, который кружил вокруг нее, а она лежала, зачарованная яркими сполохами света. Тот самый бог, которого она видела во сне давным-давно, когда ездила на раскопки с Джей Кеем. Он проносился над ее бесчувственным телом, бормоча непонятные слова. Вдруг Лили услышала, как вдалеке кто-то зовет ее по имени. Когда звук проник сквозь пелену дыма, она поняла, что ее зовет Зейн. Голос поднял ее, как магнит поднимает кусок железа. Неудержимая сила влекла ее на этот зов. Лили не противилась ей. Голос звучал повсюду, окружая ее со всех сторон, проникая внутрь. Сначала ей казалось, что звук идет снаружи, но чем громче он становился, тем яснее Лили чувствовала, что голос Зейна звучит у нее внутри, в самом сердце. Зейн был частью ее существа, она — его частью.

— Ты снова здесь? — спросила она.

— Я никогда не уходил, — ответил он, целуя ее.

Лили наклонилась к нему, ощущая прикосновение его теплых губ. Она почувствовала, как растворяется в нем. Она вся наполнилась теплом и покоем, ей хотелось, чтобы это состояние длилось вечно.

Телефон, стоявший на ночном столике рядом с кроватью, прозвонил четыре раза, прежде чем она наконец очнулась, перевернулась на бок и сняла трубку.

— Алло?

— Лили, — произнес ее имя голос Зейна. Сон продолжался. Зейн с ней, вокруг нее, внутри нее… Лили знала, что надо рассеять эти нелепые фантазии, иначе она сойдет с ума.

— Черт… — произнесла она сонным голосом, намереваясь повесить трубку.

— Лили? Это ты? Лили! Это Зейн! — кричал он в отчаянии.

Лили широко открыла глаза. Зейн? Зейн! У нее онемели руки, и, сама не зная почему, она отдернула их, словно держала в руках раскаленное железо. Трубка упала на пол.

— Зейн? — Она села, оперевшись спиной о край кровати и прижав колени к груди. Потом снова поднесла трубку к уху. — Привет, — сказала она, поглаживая трубку рукой.

— Привет.

Лили улыбнулась до самых ушей.

— Просто не верится, что ты мне звонишь. — «Верь! Ты должна верить!»

— Я… я хотел узнать, как ты поживаешь. Как у тебя дела, Лили? — «Голос у нее ничуть не изменился. Совсем такой же, как когда мы были детьми. Кажется, она рада, что я позвонил».

— Хорошо. У меня все хорошо. Сражаюсь с гриппом. У нас тут эпидемия.

— А-а. У нас тоже.

Его голос стал ниже и звучал как-то осторожнее, спокойнее, чем тот, который она помнила. Неудивительно. Он стал старше.

— Почему ты решил мне позвонить? — спросила Лили. — «Мне так отчаянно хотелось позвонить самой! Столько раз! Сказать, что я ошиблась. Той ночью я не должна была уходить из отеля. Я совершила ошибку. Роковую ошибку. И с тех пор чувствую себя виноватой».

— Один мой клиент рассказал мне о кладе, который ты нашла на дне моря. Теперь ты, наверно, стала знаменитой.

«Почему ты не говоришь, что соскучился? Мне так хочется, чтобы ты это сказал!».

— А кто твой клиент? — Лили старалась говорить спокойным, деловым голосом.

— Не важно. Важно, что он очень хочет купить кинжал с драгоценными камнями…

— Он не продается, — сухо ответила Лили.

— Клиент готов выложить солидную сумму, Лили.

— Забудь об этом. — Она вдруг почувствовала, что начинает раздражаться. В чем дело? Почему она так себя ведет? Почему ей хочется кольнуть Зейна — ведь она сама его бросила?

— Лили, я приеду в Хьюстон посмотреть кинжал, — произнес Зейн с нажимом.

— Я… намерена подарить его Смитсоновскому музею.

— Нет, ты этого не сделаешь. Я навел о тебе справки. Говорят, ты раздариваешь все, что нашла, музеям и фондам. Неужели ты думаешь, что так делают дело? Ты явно не следуешь заветам своего отца. Он продавал все, что ему удавалось найти.

— Оставь моего отца в покое. И выброси эту идею из головы. Я понимаю, что тебе хочется угодить клиенту, но, увы, ничего не выйдет.

— Извини, привычка.

— Тебе лучше избавиться от нее.

— Извини за Джей Кея, Лили. Этот кинжал — что-то выдающееся? Мне известно, что несколько коллекционеров предлагали тебе купить его. Я тоже хочу поучаствовать в торге. От имени клиента, конечно.

— Хорошо. Поступай как знаешь, — пробурчала она, скрещивая руки на груди.