Лили закрыла глаза, чувствуя, как ее несет к очередному блаженству.

— О Боже! — Она захлебнулась и приподняла бедра, помогая ему проникнуть еще глубже.

— Лили! — Зейн застонал, бросился вперед и, вонзая ногти в ее тело, последний раз прижал ее к себе.

Лили чувствовала, как выстрел за выстрелом он разрядился. Она крепко сжала его, желая, чтобы эта близость никогда не кончалась.

Мокрый от пота, Зейн продолжал лежать на ней. Наконец он перевернулся на бок, так и не разжав рук и переворачивая Лили вместе с собой. Посмотрев ей в глаза, он увидел расширенные зрачки. Добрый знак. Зейн когда-то читал, что у людей, испытавших что-нибудь приятное, расширяются зрачки.

«Так смотрит любовь», — подумал он.

Лили приподняла голову и нежно коснулась его макушки.

— Я люблю тебя, Зейн. И хочу всегда быть с тобой.

— Всегда, — отозвался он, гладя ее по щеке. — Ты самое прекрасное из созданий Господа, — прошептал он, скользя рукой по ее груди.

Счастье переполняло Зейна, и ему казалось, что сердце вот-вот лопнет. Ему представилось будущее. Они с Лили работают бок о бок, смеются, разговаривают, едят. Он видел воскресные дни в Нью-Йорке: они гуляют в Центральном парке. Видел Рождество: покупки, вечеринки, они наряжают елку. Видел Лили беременной. Прежде Зейн всегда считал отцовство чем-то путающим, но с Лили оно будет прекрасно. Она умела прогонять его страхи. Ее природное любопытство поможет ему ощутить всю полноту радости жизни. Никогда она не даст ему скучать, не будет мешать ему. Он добьется всего, о чем мечтал его отец, и даже большего. Зейн станет тем, кем хочет стать.

Она взяла его руку, прижала к губам, целуя каждый палец.

— Ты открыл мне рай, Зейн Макалистер. А что ты сделаешь на бис?

Зейн щелкнул языком и поцеловал ее в лоб, ощутив на губах солоноватый вкус пота.

— Я хочу, чтобы ты стала моей женой.

Лили расплылась в улыбке. Мир снова встал с головы на ноги. Она сама удивилась, как сильно любит Зейна. Именно теперь, когда, казалось бы, сильнее некуда, она поняла, что любит еще сильнее.

— Ты в этом уверен?

— Абсолютно. Теперь скажи «да».

— Да, Зейн. Я хочу стать твоей женой.

Зейну показалось, что от счастья в комнате стало светлее. Он с силой прижал Лили к себе.

— Слава Богу. — Его рука легла ей на живот. — Я боялся, что ты скажешь «нет». Тогда мне пришлось бы снова соблазнить тебя, чтобы ты забеременела и тебе пришлось бы согласиться.

— Ты бы не сделал этого!

— Сделал! — повторил он победоносно.

Лили смотрела на него с ужасом.

— Я даже не думала… ты считаешь… это возможно?

— Вероятность всегда есть.

— Зейн, прекрати ухмыляться! Можно подумать, что, если бы я забеременела, ты бы обрадовался.

— А что в этом плохого?

— Это просто ужасно!

— Почему?

— Потому что я… я…

Он хитро улыбнулся.

— Что ты? Стала бы матерью-одиночкой? Чушь! Я женюсь на тебе. Завести ребенка — это же здорово, в особенности если он будет похож на тебя. — Он чмокнул ее в кончик носа.

Такое легкомыслие просто потрясло Лили. Но с Зейном, чего ей было бояться? Он любит ее, она — его. Так что же она вдруг так испугалась?

Зейн сел и натянул простыню, чтобы укрыть их обоих от легкого сквозняка, создаваемого кондиционером.

— С каких это пор ты стала паникершей, Лили?

Лили почувствовала выступившие в уголках глаз слезы.

— С тех пор как умер папа…

Зейн снова обнял ее.

— Извини. Чуть не забыл. Но ты только подумай, Лили. Наверно, это судьба привела меня сюда, чтобы ты не осталась одна.

Она посмотрела ему в глаза.

— Думаю, что именно так и есть. А еще…

— Что?

— Мне кажется, ты тоже одинок.

Зейн кивнул.

— Я даже не представлял, насколько я одинок, пока не увидел тебя. — Он зарылся лицом в ее волосы. — Господи, я люблю тебя, Лили. Скорей бы ты переехала в Нью-Йорк. Мне хочется познакомить тебя со своими друзьями. Показать, где я работаю. Клянусь Богом, тебе понравится. Просто не могу поверить своему счастью…

Размечтавшись, он не заметил удивления на лице Лили.

— Зейн, — не выдержала она.

— Да?

— Что-то не припоминаю, чтобы я собиралась в Нью-Йорк.

Зейн поцеловал ее в лоб.

— Конечно, ты не собиралась. Прости мое нахальство. Но, Лили, там моя работа, и я убежден, что на этот раз тебе там понравится. Ты стала старше. Мои дела идут успешно. Я больше ничего не боюсь и уверен, что ты полюбишь Нью-Йорк. А если даже этого не случится, мы сможем часто приезжать сюда. — Он спешил, стараясь поскорее убедить ее. — Мне так и так придется бывать в Техасе, чтобы присматривать за матерью. Вчера я был у нее и понял, что очень ей нужен. Лили, мы все устроим. Я уверен.

Лили чуть отодвинулась от него. Убрала руку.

— Но не далее как вчера я получила в наследство «Древности». Теперь вся ответственность за них лежит на мне.

— Может, их можно продать?

— Не получится. Папа оставил дело на грани банкротства. Меня это до смерти пугает. Я ведь ничего не смыслю в бизнесе. Я имею в виду, что у меня нет никакого специального образования.

— Есть идея! Может, я смогу помочь тебе. Во-первых, нужен хороший бухгалтер.

Лили кивнула:

— Фрэнк, мой адвокат, уже нашел одного, к тому же Фрэнк сам готов помогать мне, но, конечно, он не может делать за меня все. Мне столькому надо научиться. И так быстро. Я чувствую себя пятилетним ребенком, которого вместо детского сада отправили в колледж.

— Надеюсь, что смогу тебе помочь.

— Хорошо бы.

Настроение у Зейна испортилось.

«Но на самом деле я вовсе не помогаю, — думал он. — Предъявляя свои претензии на тебя, я только усложняю тебе жизнь. Пусть даже причина в том, что я люблю тебя… мечтаю о нашем совместном будущем».

— Папа поручил мне сделать «Древности» прибыльными.

— Лили, — Зейн старался не обращать внимания на тревожный холодок, пробежавший у него по коже, — твой отец умер. Ты вольна делать что хочешь.

— Нет, не вольна.

Зейн вдруг почувствовал, что у него стынет кровь в жилах.

— Что ты говоришь, Лили?

Она запнулась. Что-то не так! Что? Они любят друг друга. Неужели ей суждено снова потерять его? Оттолкнуть? Между ними снова разверзлась пропасть.

Зейн выскочил из постели. Сквозь чуть приоткрытые шторы светили городские огни, освещая его мускулистое тело.

— Ты любишь меня?

— Да. Очень. — На глазах у нее выступили слезы, в горле стал сгусток боли.

— Тогда поедем в Нью-Йорк.

— Я не могу!

— Сможешь…

«Если по-настоящему захочешь», — добавил он про себя.

Неужели все пропало? После того как он снова нашел ее? Почему?

— Я обещала папе.

— Ты любишь его больше, чем меня? — обиженно воскликнул он.

— Но я должна это сделать!

— Нет! Ты не должна! — крикнул он. Потом заставил себя успокоиться. — О, Лили, как ты не понимаешь? Ты совершаешь ту же самую ошибку, которую допустил я.

— Мне так не кажется. Это совсем другое! — Сидя на краю постели, она стала надевать блузку.

— Лили, — умолял Зейн, — прекрати говорить глупости. Твой отец мертв. А у нас впереди жизнь…

— Конечно, — взорвалась она, — твоя жизнь! Я поеду с тобой в Нью-Йорк, рожу тебе ребенка и буду полностью зависеть от тебя. Мало-помалу я потеряю себя и в конце концов перестану себя уважать. Я не сделаю этого, Зейн. Не стану твоей собственностью. У меня свои планы. В Нью-Йорке я не смогу их осуществить. Не могу же я все бросить. Ни ради тебя, ни ради кого-нибудь другого!

Он смотрел, как она надевала брюки и сапоги. Зейн все еще стоял голый. Беззащитный.

— Лили, я вовсе не заставляю тебя. Делай все, что хочешь. Езди на раскопки. Учись. Работай. Ради Бога!

Глядя, как она берет жакет, Зейн бессознательно схватился за волосы. Внезапно он бросился вперед и прижал ее к себе.

— Посмотри на меня и скажи, что ты меня не любишь.

Сердце у Лили разрывалось на части.