Зейн коснулся ее груди, и она почувствовала, что тает. Он расстегнул две верхние пуговицы ее замшевой куртки и осторожно положил руку ей на грудь.

— О Боже, Лили… — Зейн застонал, стараясь сдержать желание.

Внезапно Лили отшатнулась.

— Нет. Не здесь. Не теперь.

Зейн набрал побольше воздуха.

— Извини… Я забылся.

Лили быстро застегнула куртку. Она отвернулась от него и схватилась за руль, пытаясь сообразить, что делать дальше.

— Это я забылась. — Она повернула ключ зажигания. — Надо ехать в магазин, потом домой.

Рука Зейна тяжело легла ей на плечо.

— Мы не двинемся с места, пока ты не скажешь, что я тебе не противен.

Лили посмотрела на него, протянула руку и погладила его по щеке.

— Ты мне не противен, Зейн. Никогда не будешь.

Зейн почувствовал, как в горле у него встал комок. Он смог только кивнуть в ответ.

Лили тронулась от обочины, и они поехали в магазин.

Оглашение последней воли и завещания Дж. К. Митчелла состоялось в кабинете Фрэнка Данхилла в адвокатской конторе «Данхилл, Мэджорс и Вассерман». Присутствовали Лили, Арлетта, Вики и Фейт, поскольку Фрэнк уведомил их о том, что, согласно завещанию, они являются наследницами Джей Кея.

Фрэнк Данхилл считался одним из лучших хьюстонских адвокатов. Хотя он и не распоряжался рекламой, выплатой гонораров в «Рейсхорсе» Хейнса или у Джо Джемейла, Фрэнк вел львиную долю всех дел, касающихся крупных состояний и разводов, а также другие важные гражданские процессы. Лили знала, что отец считал его хитрым как лис, но честным и говорил, что Фрэнк — настоящий гений в вопросах управления имуществом.

В свои сорок два Фрэнк был высоким, довольно красивым, седеющим мужчиной, с лица которого круглый год не сходил ровный загар. Он носил мягкие итальянские туфли, английские костюмы и фирменные галстуки и поддерживал свою от природы хорошую фигуру в отличной форме игрой в теннис и полуденными пробежками по Аллен-паркуэй. Фрэнк развелся с женой и любил повторять, что его развод стал самым дорогим в Хьюстоне, поскольку дело вел его друг Эрл Лилли. По слухам, распространившимся в обществе, развод назревал долго. О похождениях Фрэнка ходили легенды, и единственной причиной, благодаря которой ему удалось продержаться в браке четырнадцать лет, считалась наивность его жены. Узнав правду, она обчистила дом вплоть до бронзовой фурнитуры и фирменных драпировок и уехала в Мехико, где постаралась растратить как можно больше, потом вернулась в город и заявила свои окончательные претензии. Фрэнк отдал все, что она просила: все семнадцать миллионов. Она переехала в Остин и ни тогда, ни потом не сказала ни одной живой душе, что все четырнадцать лет знала, что Фрэнк был гомосексуалистом.

Лили наблюдала, как мать самозабвенно изображает безутешную вдову. Неужели Джей Кей так и не сказал ей ничего насчет Фрэнка?

Арлетта очень медленно положила ногу на ногу, демонстрируя Фрэнку, как ее короткая юбка задирается на бедре.

«Зря стараешься», — так и хотела сказать Лили, понимая, что ее заигрывание с Фрэнком ни к чему не приведет, но промолчала.

От такого поведения матери ее просто мутило, хотя она знала, что в горе люди могут делать самые страшные вещи. Зейн поругался с матерью, уехал из Техаса и два года не возвращался. Чего уж больше? Всю жизнь Лили надеялась, что мать хоть немного любит отца, но сейчас убеждалась в обратном. В том, что Джей Кей любил жену, сомнений быть не могло, хотя Лили так и не удалось понять, за что. Отец никогда не заводил интрижек на стороне, но теперь Лили видела, что все экспедиции, раскопки, даже взаимоотношения с ней служили ему отдушиной в попытке восполнить неудачу в любви. Он перенес свою привязанность на Лили, и она отвечала ему взаимностью.

«Господи, как все сложно в этом мире!» — думала Лили, пока Фрэнк раскладывал перед собой бумаги.

Он посмотрел на Арлетту с очаровательной улыбкой, потом небрежно улыбнулся Лили, Вики и Фейт.

— Леди, должен сообщить вам, что я в течение нескольких лет работал с Джей Кеем над этим завещанием. Его сердце сдавало, и он знал об этом.

— Что? — изумленно воскликнула Лили. Она бросила быстрый взгляд на свою тетку.

— Я ничего не знала, — произнесла Вики.

— Я тоже, — возмущенно отозвалась Арлетта. — Он не говорил ни слова. Почему? Я могла бы пригласить доктора! Могла бы спасти его! — Она приложила платок к глазам.

Лили никак не могла отделаться от мысли, что присутствует на уроке актерского мастерства.

Даже Фрэнк, прежде чем продолжить, бросил на Арлетту осуждающий взгляд.

— Он боялся, что, если расскажет вам — любой из вас, — вы превратите его жизнь в жалкое существование полуинвалида. А ему хотелось до последнего дня дышать полной грудью. Он умер так же, как жил: в погоне за мечтой.

Арлетта нахмурилась. Лили изумленно покачала головой.

— Не забывайте об этом, когда я буду читать его… э-э… несколько необычное завещание.

Лили постаралась взять себя в руки.

— «Моей жене Арлетте Герберт Митчелл я оставляю наш дом с мебелью и всеми предметами искусства, кроме того, что находится в моем кабинете, который должен быть закрыт для доступа сразу же после оглашения этого завещания. Запрет распространяется на мою дочь Лили, сестру Вики и ее дочь Фейт. Если Фрэнк исполнит мою волю в точности, то в эту минуту, когда он читает завещание, в доме уже должны находиться люди, которым поручено изъять из кабинета все письма, тетради, книги и папки с записями.

Я намерен распорядиться этими вещами, как считаю нужным. Поэтому не могу доверить ни одну из них своей жене, так как уверен, что она либо уничтожит важные записи, посчитав их ненужными на том основании, что их невозможно заложить, либо продаст их одному из моих конкурентов по сходной цене. Я не доверяю эти вещи своей дочери, поскольку она может оставить себе на память что-нибудь, насчет чего у меня есть другие планы.

Вещи, находящиеся в комнате Лили, включая мебель и предметы искусства, становятся ее собственностью. К моменту оглашения все уже будет подготовлено к тому, чтобы перевести эти вещи в другой дом, который я приобрел для нее и в котором она может жить или продать его, если он ей не подойдет. В течение последних шести месяцев этот дом находился в арендном пользовании у джентльмена, который предупрежден о моих намерениях и знает, что после моей смерти он должен без промедления его освободить.

Лили, я завещаю тебе мое дело, известное как салон «Древности». Это твое будущее. Надеюсь, оно станет делом твоей жизни и ты сумеешь сделать его более прибыльным, чем мог я в эти последние годы. Боюсь, что я сильно запустил его. Уверен, что ты многому научилась под моим руководством. Тебе придется дать салону новую жизнь, чтобы обеспечить себя и мать».

— Что? Что это значит? — перебила Арлетта.

Фрэнк поднял глаза от завещания.

— Здесь сказано, миссис Митчелл, что ваши доходы будут зависеть от того, какую прибыль от «Древностей» сможет получать Лили. Джей Кей очень настаивал на этом пункте. Он надеется… надеялся, что вы будете помогать дочери в магазине. Ему хотелось, чтобы вы тоже научились работать в бизнесе. Об этом он, собственно говоря, больше всего беспокоился.

Тонко выщипанные брови Арлетты недоверчиво изогнулись.

— Продолжайте.

— Отлично.

Фрэнк продолжил:

— «До достижения Лили тридцати лет я назначаю Арлетту опекуншей над «Древностями». Мое желание состоит в том, чтобы, когда меня не станет, моя жена и дочь узнали друг друга получше, научились работать вместе и считаться друг с другом. Я не хочу, чтобы между ними возникла вражда. Жизнь — бесценный дар, и я только теперь начал сознавать, как она быстротечна.

В течение первого финансового года Лили получит полный контроль над свободными денежными средствами, и Арлетте придется просить у нее денег для уплаты налога за дом, все ипотечные кредиты за который будут выплачены к моменту моей смерти, а также на все прочие расходы. Кроме того, Лили может назначить ей жалованье и выплачивать его с учетом индекса ежегодного удорожания жизни. По истечении финансового года прибыль от бизнеса должна быть передана под опеку и бразды правления переходят к Арлетте. Все дополнительные средства, которые могут понадобиться Лили для ведения и расширения дела, должны выдаваться из этой суммы по усмотрению Арлетты.