— Хорошо. Достаточно. Джимми, иди сюда. Дай мне руку. Так, ребята. Слушайте. Поскольку никто из вас, кроме Барри, не плавал под водой, я буду нырять с каждым в отдельности. Вы сами увидите, какое это потрясающее ощущение — находиться под водой, хотя здесь нет тропических рыб и кораллов. Вы должны просто научиться. Освоиться с приспособлениями для дыхания.

Мальчики закивали.

— Джимми, — Зейн повернулся к самому младшему мальчику, — не бойся. Тебе понравится. Просто скажи себе, что это прогулка по Луне. Представь, что ты в открытом космосе.

Рот Джимми растянулся под тугим резиновым краем маски, отчего он стал похож на улыбающуюся рыбу. Зейн одобрительно похлопал его по плечу.

— Ладно. Попробуем опуститься.

Он надвинул маску на глаза и нос, зажал конец трубки, взял Джимми за руку, опустился под воду и немного проплыл в глубь озера.

В этом месте Джимми находился в безопасности, поскольку даже у причала, где было глубже всего, Зейн намерил около семи футов. Но и этого хватило, чтобы мальчик ощутил состояние невесомости.

«Конечно, лучше бы вода была попрозрачнее», — подумал Зейн. Однако поднялся ветер, и поверхность замутилась еще сильнее. В двадцати футах он уже ничего не мог разглядеть. И все же Зейн надеялся, что мальчикам поправится эта первая попытка.

Джимми нырнул, как чемпион. Он работал ногами от бедра и даже сумел набрать скорость. Наблюдая за пузырьками, Зейн видел, что Джимми дышит нормально. Мальчик повернул назад и стал энергично грести в сторону Зейна.

Зейн видел, что Джимми в восторге от собственного мастерства. Он поворачивал то влево, то вправо. Даже не верилось, что он новичок, так энергично и ловко он справлялся с аквалангом, и Зейн страшно радовался его успехам.

Зейн подал Джимми знак, что пора подниматься. Мальчик махнул тренеру, давая понять, что понял команду.

Внезапно Джимми остановился как вкопанный. Его мышцы словно застыли. Руки и ноги задергались. Зейн не размышлял, он действовал. Выбросив ноги вперед, он стремительно заработал ластами, набирая скорость. Непонятно, как это могло случиться, но Джимми продолжал тонуть. У Зейна мелькнула мысль, что мальчик, наверно, заплыл слишком далеко и оказался в яме. Одному Господу известно, какая там глубина.

Как раз в тот момент, когда Зейн оказался над тонущим Джимми, прямо у себя над головой он заметил серый валун. В сочетании с темной водой камень создавал мрачную иллюзию замкнутого пространства. Зейн подумал, что Джимми мог налететь на камень, удариться и потерять сознание. С ним самим чуть не произошло то же самое.

Пузырьки газа перестали подниматься, и Зейн кинулся вниз, чтобы скорее вытащить мальчика.

Он выдохнул, сделал еще вдох и понял, что в баллоне почти не осталось воздуха.

«Дурак! Дурак!» — ругал он себя. Зейн был так занят мальчиком, что забыл проверить собственный баллон. Он задержал дыхание.

«Тысяча один. Тысяча два, — считал Зейн про себя, приближаясь к Джимми. — Тысяча три. Тысяча четыре». Он обхватил Джимми за шею и плечи и потащил вверх.

«Тысяча пять». Мышцы Зейна ныли не столько от тяжести, сколько от недостатка кислорода.

«Тысяча шесть». Поднимаясь вверх, он немного успокоился. Все обойдется. Зейн дотянулся до шланга Джимми и поменялся с ним трубками, сделал глубокий вдох… и понял, что баллон у мальчика тоже пуст.

«Тысяча семь». Зейн старался как можно быстрее работать ногами. Если с ребенком что-нибудь случится… Он знал, что сможет не дышать, пока не доберется до поверхности, но у Джимми астма! К тому же мальчик находится без воздуха гораздо дольше его.

«Тысяча девять». Они вылетели на поверхность. Когда Зейн выплюнул регулятор, изо рта у него потекла вода. Он подплыл к причалу, таща за собой бесчувственного Джимми. Зейн крикнул другим ребятам, чтобы они вылезли на причал и помогли ему. Приподняв тело Джимми, он передал его мальчикам, которые вытащили его из воды. Джейсон снял с него маску и вынул трубку, пока Эндрю помогал Зейну снимать акваланг. Барри стащил с Джимми ласты. Ребята слишком напугались, чтобы задавать вопросы. До Зейна донеслись только обрывки молитв и испуганных восклицаний.

Он уложил Джимми на живот и принялся выдавливать воду у него из легких. Двух сильных нажатий оказалось достаточно, чтобы из мальчика вылилось несколько литров воды. Джимми закашлялся, брызжа водой и слюной, а остальные ребята громко и радостно вскрикнули, когда Зейн перевернул его на спину и обнял своими сильными руками.

Зейн чуть не плакал.

— Слава Богу, Джимми! Слава Богу! — вот и все, что он смог сказать.

Джимми, казалось, был удивлен такому всеобщему вниманию. Мальчики радостно хлопали его по спине, ерошили рыжие волосы. Зейн сидел на корточках, наблюдая, как ребята возились с Джимми, чувствуя себя тоже участниками этого происшествия, хотя никого из них оно прямо не коснулось. Поверх их голов появилось солнце, на мгновение ослепившее Зейна. Теперь он понял, что имел в виду Барри, когда сказал, что солнце ему мешает. Зейн поднял взгляд вверх и тут осознал, что Барри не принимал участия во всеобщем ликовании. Он стоял в нескольких шагах от Джимми. Его мертвенно-бледное лицо ничего не выражало, и Зейн почувствовал, как по спине у него пробежал холодок.

Он встал на ноги. Ему стало совершенно ясно, что он нашел виновника не только этого инцидента, но и всех остальных происшествий, обрушившихся на лагерь за последнюю неделю.

Подойдя к Барри, Зейн сделал вид, что обнимает его. На самом деле он с силой сдавил ему шею, положив большой палец на адамово яблоко.

— Мне кажется, нам надо поговорить, — сказал Зейн.

В карих глазах Барри не было пи тени сожаления, и Зейн невольно подумал, что в жизни не видел ничего более страшного, чем этот холодный, пустой взгляд.

— Убери руки, — произнес Барри ледяным тоном.

— И не надейся. — Зейн угрожающе ухмыльнулся. — Знаешь, я ведь в курсе, кто твой папочка там, на востоке. Большая шишка в банковском деле и в политике. Он приглядывается к губернаторскому креслу, и разрази меня гром, если его обрадует скандал, связанный с его драгоценным сынком. Я прав?

— Я добьюсь, чтобы тебя уволили! Сделаю так, что ты никогда больше не сможешь работать в лагере.

— Очень сомневаюсь, сволочь ты маленькая. Здесь Техас, парень. У нас тут все не так, как у вас на востоке. Мы не бежим звонить влиятельным друзьям. Мы делаем дела сами. И сейчас, прежде чем я расскажу твоему папочке о твоих играх с баллонами, ты у меня просто немного поныряешь.

— Ты не посмеешь! — Барри не сводил с Зейна ненавидящего взгляда.

Зейн и глазом не моргнул. Он смотрел на Барри такими же пустыми, бесстрастными глазами. Барри вздрогнул, и Зейн понял, что выиграл.

— Я сделаю, как захочу, черт побери. Я техасец, и здесь я устанавливаю правила игры. Кроме того, ты кос о чем забыл.

— О чем это?

— Мы с тобой оба знаем, что твоему папочке на тебя плевать. Если бы это было не так, ты бы сейчас был с ним, а не здесь, в этом забытом Богом месте, среди чужих людей.

Барри с трудом сглотнул.

— Кажется, мы друг друга поняли?

— Да, — слабо отозвался Барри.

— Отлично. Теперь иди туда и повертись вокруг Джимми, пока твои приятели не догадались, какое ты дерьмо.

Барри коротко кивнул и исполнил приказание. Когда ныряльщики вернулись в лагерь, ребята тут же помчались рассказывать Бобу и Марте о том, как Джимми чуть не утонул, и о его удивительном спасении. Зейн ничего не сказал Бобу о неполадках со снаряжением, тем самым беря всю вину за инцидент на себя. Он признался, что допустил халатность, и прекрасно понимал, что теперь его должны уволить.

За время пребывания в лагере Боб достаточно хорошо успел узнать Зейна. Кроме того, он всегда умел распознавать ложь. Всю неделю в лагере творилось что-то странное, и именно с Зейном. Боб решил, что Зейн покрывает кого-то из ребят, и хотя ему хотелось разоблачить истинного виновника, он предоставил Зейну самому разобраться со своими мальчиками. Конечно, Зейн мог поступить неправильно, но Бобу ничего не оставалось, как примириться с этим.