Эухенио только пожал плечами, не отрывая глаз от забитого машинами шоссе.

— Откуда мне знать?

По изумленному виду отца Лили поняла, что он действительно ничего не знал о корректировке плана экспедиции. Но больше всего Лили удивляло его очевидное смирение.

Когда они добрались до Паленке, солнце уже почти село. Лили выпрыгнула из джипа и увидела дворец. Она сразу же поняла, что находится в городе майя. Полуразрушенные стены и башня дворца подсвечивались снизу, но в этот вечерний час, когда на небе одновременно были видны и солнце, и луна, а над землей висело серебряно-золотое зарево, Лили почувствовала, что перенеслась назад, в седьмой век, эпоху расцвета культуры майя. В те времена дворец возвышался над великолепным городом. Тогдашние астрономы составили календарь и создали сложную систему летосчисления, которая оказалась более точной, чем современная, с високосным годом. Майя изобрели самую совершенную в Новом Свете письменность, а их искусство и архитектура, по мнению Лили, совпадавшему с мнением многих известных археологов, являли собой одну из величайших вершин в мировой истории.

В восточном дворе Лили заметила фигуры высотой в девять футов. Она читала, что их руки, лежащие на плечах, символизируют покорность. У одной из статуй руки были связаны, а спина вся покрыта шрамами. Многие полагали, что эта фигура изображает самоистязания, которые майя считали угодными богам.

После того как Эухенио показал им дорогу в лагерь, Лили снова заинтересовалась фигурами.

— Пап, а почему майя считали, что надо подвергать себя самоистязаниям в угоду богам?

— Это лишь один из тысячи вопросов, на которые нам всем хотелось бы найти ответы.

— Мне кажется, — сказала она, выбирая дорогу среди камней, — что вопросов всегда слишком много, а ответов мало. Но именно это и делает работу такой увлекательной. По крайней мере для меня.

— Ты права, — серьезно произнес отец. Потом указал рукой на мавзолеи, расположенные на горе. — Тебе не кажется, что постройки здесь удивительно похожи на Долину царей в Египте?

Лили посмотрела туда, куда показывал Джей Кей, и увидела, что так оно и есть.

— Во время зимнего солнцестояния заходящее солнце проникает внутрь пирамиды, где находится гробница Пака-ля, словно проходит через ворота подземного царства. Легенда гласит, что это знак божественной природы царя.

Они подошли к лагерю как раз в тот момент, когда на небе угасали последние лучи солнца. Лагерь оказался совсем не таким, как ожидала Лили. Она привыкла к спальным мешкам и костру. А это скопление современных удобных палаток, складных столиков, покрытых скатертями, стульев, печек Колемана и грилей показалось ей похожим на маленький городок.

Приблизившись к тучному господину в шортах цвета хаки и футболке, Джей Кей пожал ему руку.

— Здравствуйте, доктор Рубенталь.

— Джей Кей, хорошо, что ваш самолет прибыл вовремя, — сказал доктор нараспев. Он взглянул на свои часы с круглым циферблатом, огромные фосфоресцирующие цифры которого можно было разглядеть даже с расстояния в два ярда из темноты, где стояла Лили.

— Молодец, Эухенио, — похвалил он шофера, бесцеремонно бросившего сумки Лили к ее ногам. Лили кинула хмурый взгляд на шофера, но он не обратил на это никакого внимания.

Доктор Рубенталь взглянул поверх очков в металлической оправе и осмотрел Лили с головы до ног так, будто перед ним было одно из сокровищ майя, найденных им. Пока он разглядывал ее, голова у него покачивалась взад-вперед, как у индюка.

«Можно подумать, что он никогда в жизни не видел девочек-подростков», — промелькнуло у нее в голове.

Лили не понравился его пристальный взгляд, от которого по телу побежали мурашки. Ей вдруг захотелось показать ему язык, но теперь она уже не могла себе позволить ничего подобного. Она выросла, и отец наверняка не одобрил бы такое поведение.

— Это, должно быть, ваша дочь? — наконец произнес доктор Рубенталь.

— Да, это Лили, — гордо ответил Джей Кей.

— Постарайся не мешать нам — и все будет в порядке, — процедил доктор Рубенталь сквозь плотно сжатые тонкие губы.

— Я и не собираюсь, — ответила Лили, еле сдерживая возмущение.

Джей Кей поспешил сменить тему:

— Признаться, меня удивило изменение маршрута. Почему вы решили поехать сюда?

— Как вам известно, обычно гробница Пакаля закрыта для посетителей, но сейчас здесь находится профессор Келли из университета Калгари, и он собирается спуститься в гробницу. Я не намерен упустить эту возможность.

— Я тоже, — с благоговейным трепетом отозвался Джей Кей.

Доктор Рубенталь прищурился.

— Я могу быть уверенным, что вы останетесь снаружи вместе с остальными, пока мы с профессором Келли будем осматривать развалины?

— Да, конечно.

— Вы особенно не расстраивайтесь, Джей Кей. Как говорится, много званых, да мало избранных.

Лили не понравились ехидные нотки в голосе доктора Рубенталя. Она так и не поняла, что имел в виду этот толстяк.

— Мы здесь с раннего утра. Все хотят лечь пораньше, так что я проведу инструктаж завтра, если вы не возражаете. Ваша палатка последняя в том ряду, — сказал профессор, указав на четвертую палатку. — Ужин вам принесут туда.

Лили с трудом могла различить палатку, поскольку там не горел свет, как в других, и ее почти не было видно из-за банановых деревьев и пышных пальм.

Доктор Рубенталь махнул рукой подошедшему человеку с металлическим кофейником и тремя чашками в руках. Потом повернул к Джей Кею свое круглое лицо.

— Не хотите ли выпить со мной чашечку этого чудесного кофе? Вы ведь знаете, что гватемальский кофе самый лучший? Если бы местные крестьяне, которые выращивают кофе, когда-нибудь забастовали, все венские кафе пришлось бы закрыть. — Он засмеялся, но в его голосе Лили послышались злобные нотки.

Она уселась на свою дорожную сумку в ожидании, когда «официант» нальет ей кофе. Доктор Рубенталь взял с подноса, стоявшего на маленьком столике, тарелку, где он держал кусковой сахар. Сначала он протянул ее Джей Кею, затем — с некоторым сомнением — Лили.

Она отпила густой горячий кофе, думая о том, почему они с отцом так не нравятся доктору Рубенталю.

Минут пятнадцать Джей Кей и доктор Рубенталь обсуждали внутреннюю конструкцию гробницы Пакаля, которую доктору предстояло увидеть на следующий день. Лили не нравилась его снисходительная манера вести беседу. Когда они допили кофе, он отослал их, как король своих придворных.

Лили еле дотащилась до палатки. Она подождала, пока они вошли внутрь, зажгли лампу и получили ужин, и лишь после этого заговорила с отцом.

— Пап, он мне не нравится.

— Это заметно, — засмеялся он, быстро обняв ее. — Он от нас тоже не в восторге.

— Почему?

По лицу Джей Кея пробежала тень. Отвернувшись от дочери, он принялся распаковывать свой рюкзак. Достал мыло, мочалку.

— Он старый индюк, Лили, но пользуется очень большим авторитетом. Его финансируют лучшие фонды и университеты. Он всех знает и может проникнуть в такие места, которые нам и не снились.

— Хм! И зачем мы сюда приехали? Он же не разрешит нам спуститься внутрь.

Джей Кей снова посмотрел на Лили и улыбнулся своей самой неотразимой улыбкой.

— Вот тут-то он и ошибается, Лили. Думаю, мы сами можем себе разрешить взглянуть на саркофаг Пакаля.

Глаза Лили вспыхнули.

— Конечно, пап!

— Так-то, девочка моя, — сказал он, крепко обнимая ее.

Когда на следующее утро ученые начали восхождение по крутым ступеням Храма Надписей — гробницы могущественного царя майя Пакаля, солнце нещадно жгло их спины.

Джей Кей и Лили познакомились с участниками экспедиции прямо перед отходом. Среди них оказались два молодых ассистента из университета Пенсильвании, Бенни и Арт, и тридцатитрехлетняя Мария из университета города Мехико.

Наконец они поднялись на самый верх храма. У Лили перехватило дыхание — больше от открывшегося перед ней вида, чем от усталости.