Поглядывая в зеркальце на спящего сына, Эмили с ужасом вспоминала о той трагедии, и прежде всего о женщине, потерявшей ребенка. Сама же она твердо решила спасти сына, вырвать его из тисков опасности. Поэтому и не понимала равнодушия и жестокости попутчицы, проявившей такую бесчеловечность к жертвам автокатастрофы.

Возможно, не стоило покидать дом и бросаться в бега. Ведь Керри мог решить, что нужно уходить от опасности и избегать трудностей. Однако с каждой милей, которая высвечивалась на спидометре ее старого, видавшего виды «мустанга», в Эмили крепла уверенность в своих силах. Она даже стала забывать об ужасных дырках от пуль, оставшихся на стене ее дома. Но дело не только в мерзавце, обстрелявшем их дом. Не менее сложная проблема крылась для нее в куче банковских счетов, оставшихся на столе в гостиной. Да и воспоминания о неудачном замужестве преследовали Эмили в родных стенах. Дорога же всегда стирает из памяти самые неприятные моменты и вселяет надежду на лучшее будущее.

Разумеется, бегство от реальности — чрезвычайно соблазнительная вещь. Сразу меняется настроение и появляется вера в удачу. Если бы не эта назойливая незнакомка, все было превосходно. С первой минуты их совместной поездки Джейн выказывала враждебность, немотивированную злобу и совершенно несносное высокомерие. Откуда у нее все это?

Эмили сознавала, что почему-то боится этой женщины. Это был глубокий, необъяснимый и непреодолимый страх. Эмили казалось, что ее спутница лишена положительных эмоций, надломлена, ущербна и крайне жестока.

— Эгоцентричная, без всяких признаков совести или сострадания, самовлюбленная, презирающая власть и авторитет, необычайно жестокая, но при этом исключительно умная и хитрая… — Детектив Маргарет Уинстон теребила кончик торчащего из-за уха карандаша и внимательно изучала бумаги, разложенные веером на приборной доске новой машины Реджи «хонда-аккорд». — Судя даже по этим неполным данным, мой дорогой Реджинальд, мы имеем дело отнюдь не с юной психопаткой. — Она грустно вздохнула и посмотрела на собеседника. — Должна заметить, что нам крупно повезло.

— Вы по-прежнему считаете, что это женщина? — без особого удивления спросил тот, бросив беглый взгляд через ее плечо на кипу бумаг. — Женщина-психопатка?

Маргарет лукаво посмотрела на сослуживца и усмехнулась — мягко, почти кокетливо.

— Вне всяких сомнений. Я уже, по-моему, говорила тебе, что мужчины давно утратили некогда бесспорную монополию на совершение самых мерзких, гнусных и дерзких преступлений. А по степени жестокости и склонности к насилию женщины сейчас превосходят мужчин. У последних просто не хватает воображения для этого. И тот, кто до сих пор утверждает, что женщина — существо слабое, безвольное, добродушное и совершенно безобидное, никогда не слышал о воинственности и жестокости королевы Боудикки.

— Какой королевы? — изумился Реджи.

Маргарет сокрушенно покачала головой.

— Вы, колонисты, ужасающе невежественны во всем, что не касается истории вашей страны. Боудикка, королева бриттов, прославилась недюжинным умом и невероятной жестокостью к врагам. По утверждению историков, ее именем пугали детей, а само это имя стало нарицательным. Оно означает хитрость, коварство и беспримерную жестокость. Так, например, Боудикка велела прикрепить к колесам своих колесниц длинные и острые как лезвия мечи. И во время сражения с превосходящими силами римлян колесницы ее воинов искромсали почти всю римскую армию. После этой знаменитой битвы все поле брани было усеяно отсеченными конечностями, головами и внутренностями римлян. А потом…

— Ну ладно, хватит, — не выдержал Реджи. — Я все понял, больше не надо, а то меня сейчас стошнит. — Он с трудом сглотнул комок и отодвинул недопитую чашку кофе.

— А еще была знаменитая Кэйт Уэбстер, — продолжала неугомонная Маргарет, — служанка эпохи королевы Виктории. Так вот эта милая девушка не только зарезала свою хозяйку, что само по себе было делом довольно обычным, но и расчленила ее на части, отварила в огромном котле и продавала мясо на улице. Причем особую скидку делала для топленого жира, который пользовался наибольшим спросом. Представляешь, Реджинальд, сотни жителей города каждое утро поджаривали яичницу, даже не подозревая, что поедают свою несчастную соседку?

— Матерь Божья! — воскликнул Реджи, вымученно улыбаясь. — Где вы нахватались таких жутких историй? — Темное лицо молодого человека приобрело странный сероватый оттенок. — Знаете, мисс Уинстон, вы мне очень нравитесь, но иногда меня просто убивает ваша чрезмерная грубость и, так сказать, непосредственность.

Произнеся это, Реджи понял, что допустил непростительную бестактность. Осознав свой промах, он поднял глаза и хотел извиниться, но увидел широко улыбающееся, добродушное лицо мисс Уинстон.

— В самом деле? — оживилась она. — Как интересно! Ты действительно так думаешь? Реджинальд, ты, очевидно, сам не понимаешь, какой сделал мне комплимент. Большое спасибо. Это самое приятное, что я слышала от тебя за время нашего общения. — Маргарет отвернулась и по-детски захихикала. — В таком случае я тоже готова признаться кое в чем. Видишь ли, я долго считала тебя каким-то странным вурдалаком, неспособным на нормальные человеческие чувства. — Маргарет вдруг смутилась и начала торопливо собирать бумаги с приборной доски. — Ну ладно, пора заняться делами. Давай-ка побыстрее доберемся до дома жертвы и послушаем, что его скорбящая вдовушка скажет по поводу этого дела.

Реджи молчал, готовый следовать указаниям мисс Уинстон'.

— Впрочем, никогда не знаешь, чем кончится очередная встреча с потерпевшими, — продолжала размышлять вслух Маргарет. — Вполне допускаю, что никакого горя она на самом деле не испытывает. Возможно, эта женщина даже рада, что так легко и удачно избавилась от негодяя мужа. А если напрячь воображение, то можно даже представить, что именно она накормила его своими трусами. Кстати, весьма символичный жест.

В салоне машины на какое-то время воцарилась тишина.

— Это напоминает мне еще один любопытный случай, — усмехнулась Маргарет Уинстон. — В Ливерпуле много лет назад несчастная женщина по имени Флори Мэйбрик подсыпала мышьяк в завтрак своего мужа. Оказалось, незадолго до этого они вместе были на скачках, а вернувшись домой, он презрительно заметил, что жена не знает пород лошадей. Оскорбленная, она решила отомстить благоверному. Кто посмеет обвинить ее в жестокости?

Реджи молча кивал, глядя на дорогу.

— И все же, черт возьми, жалко этого парня, который закончил дни свои в страшных мучениях. Это жуткая смерть, Реджинальд, поверь. День за днем его выворачивало наизнанку, он бился в конвульсиях, потом начался страшный понос, и наконец…

Даже если бы Джейн не вздыхала так часто, Эмили все равно хотелось бы дать ей по башке, настолько она достала ее за эти несколько часов своими бессмысленными и крайне неприятными разговорами. А больше всего Эмили поражала невиданная жестокость этой вполне симпатичной на вид дамы. Даже Люсиль не так удручала ее, как эта случайная попутчица. И откуда только берутся такие стервы!

Определившись в своем отношении к свекрови, Эмили взяла за правило никогда не терять контроль над собой и подавлять неизбежно возникающие агрессивные устремления. Она использовала для этого все доступные ей средства и методики — практику восточной медитации, мистические образы нового времени и тому подобное. Наиболее эффективным средством оказалось стиснуть зубы и молчать, не отвечая на провоцирующие выпады. Однако болтовня попутчицы, ее поразительная бестактность, злобные выпады и совершенно несносные предложения переполнили чашу терпения.

— Надеюсь, вы не остановитесь здесь?! — истерично завопила Джейн, когда Эмили свернула на правую полосу и начала притормаживать.