Мэдокс взял с консоли пульт дистанционного управления и включил все три телевизора с плоскими экранами.

Первый экран осветился, и я увидел студию новостных программ. Дама-диктор вещала про погоду, тыкая указкой в карту страны.

— Вашингтон, — пояснил Мэдокс и отключил звук.

На втором экране появилась другая новостная студия — какой-то парень вел обзор спортивных событий.

— Сан-Франциско, — сообщил Мэдокс и также убрал звук.

На третьем экране два ведущих новостной программы трепались о чем-то на фоне городского пейзажа, и мне потребовалось всего несколько секунд, чтобы узнать центр Лос-Анджелеса. Мэдокс послушал их и посмотрел на часы:

— О'кей, сейчас у нас здесь девятнадцать пятьдесят шесть — значит, на западном побережье шестнадцать пятьдесят шесть. — Он взглянул на часы обратного отсчета, показывавшие четыре сорок восемь, сорок семь, сорок шесть, сорок пять… и сказал: — Итак, осталось пять-шесть минут, и последняя буква D достигнет приемника. Потом еще две минуты на расшифровку сигнала. — И, помолчав, добавил: — GOD. БОГ.

Я прочистил глотку.

— Вы что… вы и впрямь?..

— Не можете выговорить?

— Какого дьявола вы задумали?

— А как вам кажется?

Я не ответил. Кейт тоже не произнесла ни звука.

Он откинулся на спинку своего крутящегося стула, скрестил ноги и закурил новую сигарету.

— Это план «Грин». Чтобы ввести в действие «Адское пламя». Поняли? Четыре ядерных заряда в чемоданах — два в Лос-Анджелесе, два — в Сан-Франииско. Они обошлись мне в десять миллионов баксов. Плюс обслуживание.

Он снова оглянулся на отсчитывающие последние минуты часы.

— Они взорвутся меньше чем через шесть минут. — И повернулся к нам. — После чего вступит в действие план «Адское пламя», ответный удар, и мы сметем всех этих мусульманских сукиных детей с лица земли за то, что они сделали в Лос-Анджелесе и Сан-Франциско… — Он вдруг замолк, словно до него внезапно что-то дошло. — Я и забыл… Это я взорву Сан-Франциско и Лос-Анджелес. — И рассмеялся.

Срань господня!

— Бэйн, — сказал я, — ради Бога, так же нельзя…

— Заткнись, Джон. Ты сейчас несешь то же самое, что и Харри. А когда закроешь пасть, подумай, как это будет прекрасно. План «Грин». План «Адское пламя». Почему «Грин»? Почему «зеленый»? Да потому что… — Он повернулся к плоским экранам. — Видишь бегущую строку на канале Лос-Анджелеса? Что там написано? Уровень опасности — «оранжевый». А знаешь, что там будет написано в ближайшем будущем? Уровень опасности — «зеленый». Постоянно «зеленый». Понял? И тебя больше не станут обыскивать в аэропортах… ну, вообще-то ты туда никогда больше и не попадешь… Но подумай обо всех наших соотечественниках — американцах, вынужденных проходить досмотр в аэропортах.

Он продолжал развивать эту тему, а я смотрел новостные сообщения из Лос-Анджелеса и Сан-Франциско в надежде узнать, что заговор раскрыт в обоих городах. Но ведущие уже начали закругляться. Я молился, чтобы капитанов и вторых пилотов Мэдокса вместе с их чемоданами уже обнаружили, но шансов становилось все меньше и меньше.

— Бэйн, — сказал я, — в правительстве узнают, что это ты, а вовсе не террористы…

— В любом случае уже слишком поздно. «Адское пламя» защищено от вмешательств и запускается в действие одним нажимом на кнопку.

— Бэйн, они же явятся сюда за тобой!..

— Знаешь что? Мне на это будет наплевать, когда я узнаю, что мир ислама лежит в ядерных руинах. Я готов принести себя в жертву за свою страну, свою веру…

— Ты что, совсем с ума спятил?! Ты же убьешь миллионы американцев, миллионы мусульман, ни в чем не повинных…

— Заткнись, мать твою! — Он быстро оглянулся на Карла и Лютера: — Цель оправдывает средства.

— Ничего подобного!..

Он возвысил голос:

— Именно так! Мы сейчас стоим на пороге нового мира! Или ты слишком глуп, чтобы это понять?!

— Мне бы пописать, — сказала вдруг Кейт.

Мэдокс посмотрел на нее.

— Что?

— Пописать. Пожалуйста. Я уже не могу терпеть. Мне бы не хотелось намочить здесь… Описаться.

Мэдокс, кажется, был несколько раздражен:

— Я тоже не желаю, чтобы вы описались, особенно учитывая огромную работу, проделанную здесь по установке системы очистки воздуха. — И приказал Карлу: — Присмотри за ней.

— На четвереньки! Повернитесь! — скомандовал тот.

Кейт подчинилась, и Карл сказал:

— Вон туда.

Она выпала из моего поля зрения, но я слышал, как охранник прошел через комнату и позади меня раздался скрип открываемой двери.

Мэдокс наблюдал за происходящим, как и Лютер, который опять полез за своими сигаретами.

— Валяйте, — раздался голос Карла. — Я не буду закрывать дверь.

Вот он, нужный момент. Карл следил за Кейт, стоя ко мне спиной, Мэдокс смотрел то на часы обратного отсчета, уже показывавшие три двадцать шесть, то на мониторы системы наблюдения, которые по-прежнему не вызывали беспокойства, то на плоские экраны телевизоров, где все тянулись новостные программы.

Лютер сосредоточил внимание на открытой двери в ванную.

Я оглянулся. Карл стоял у двери, с нацеленным на Кейт ружьем, а она стояла перед раковиной умывальника, расстегивая пуговицу на поясе, а затем «молнию» джинсов.

Уж не знаю, что собирался увидеть Карл, но ожидало его нечто совершенно иное.

— Джон, тебе вовсе не надо смотреть, как писает твоя жена. Повернись обратно, — усмехнулся Мэдокс.

Я отвернулся от того, что сейчас должно было произойти — очень яркой вспышки света, — и зажмурился. Я был готов к этому, но, услышав, чуть не напустил в штаны.

Раздался оглушительный выстрел, заполнивший грохотом всю комнату, словно звук обладал огромной плотностью. Одновременно с этим комнату осветила слепящая вспышка, которую я увидел даже сквозь сжатые веки, и Карл вскрикнул от боли.

Я уже упал плашмя на пол, успев достать свое «пугало» и держа его в руке, но комнату заволок дым и я не видел ни Мэдокса, ни Лютера. И надеялся, что они меня тоже не видят. Я решил, что Лютер представляет более значительную опасность со своей «М-16», направил «пугало» в сторону двери и, едва уловив там какое-то движение, выстрелил.

Второй оглушительный звук заполнил комнату. Из трубки «пугала» вылетел сноп пламени, похожий на красный луч лазера, и взорвался, ударив в стену. Или в Лютера.

Не имело никакого значения, попал я в него или нет, поскольку все теперь наполовину ослепли, оглохли и совершенно точно потеряли ориентацию в пространстве.

Я повернулся и рванул через комнату туда, где увидел Карла, лежащего на спине. И попытался нащупать рядом с ним ружье, но тщетно.

Потом Кейт прокричала что-то, но я не расслышал, обернулся и увидел ружье у нее в руках.

По ковру гуляли язычки пламени, диван уже горел — вот что наделало «Медвежье пугало».

Я мельком увидел лицо Карла, вернее, то, что от него осталось, потом приподнялся и бросился на Мэдокса. Он лежал рядом со своим вращающимся стулом, дергаясь из стороны в сторону и явно потеряв ориентацию, но отнюдь не выведенный из строя. Я сделал слишком большой шаг для короткой цепочки ножных кандалов, запнулся и упал, потом поднялся на четвереньки и снова рванул к нему.

Прежде чем я до него добрался, Лютер встал и вскинул винтовку к плечу, готовый изрешетить меня пулями, но тут оглушительно грохнуло ружье, и Лютер в нарушение всех законов гравитации оторвался от пола и врезался спиной в стену.

Прежде чем он упал, Кейт выстрелила второй раз, и нижняя челюсть Лютера исчезла.

Я снова бросился на Мэдокса, который уже стоял на одном колене и держал в руке «кольт» сорок пятого калибра.

Он поднимал ствол, когда Кейт заорала:

— Брось оружие! Брось, или ты труп!

Время словно остановилось, пока Мэдокс обдумывал свои шансы. Кейт помогла ему принять решение, всадив заряд в потолок над его головой. И он бросил пистолет еще до того, как ему на голову посыпалась штукатурка.

Мы с Мэдоксом стояли на коленях на расстоянии футов пяти друг от друга. Кейт застыла футах в десяти сбоку, направив ружье Мэдоксу в голову.