— Видишь, не одни мы сюда мусор подкидываем, — заметила Джин.

— Держи фонарик ровней, — потребовал Херб, морща нос от запаха.

Он положил плитку сверху на мешок, и ее острый угол разодрал черный пластик.

— Теперь телевизор, — сказала Джин.

— Сейчас.

Херб вернулся к машине за сломанным телевизором, а Джин пугливо огляделась по сторонам. Она знала, что в некоторых магазинах держат ночных охранников. Поскорей бы уж унести отсюда ноги.

— Нааукционвыставляетсячерно-белый телевизор «Сильвания» в неисправном состоянии, — объявил Херб, подтаскивая телевизор к баку.

Джин нервно хмыкнула:

— Может, оставим на память?

— Еще чего.

Херб с размаху швырнул телевизор в бак. Тот упал на плитку, перевернулся и разодрал пластиковый мешок сверху донизу. Джин посветила фонариком и увидела, что из мешка высовывается что-то темное и блестящее.

Муж вернулся к пикапу.

— Надеюсь, в баке хватит места для всей этой дребедени. Что брать теперь?

Жена не ответила.

Тогда Херб вытащил проржавевшую подставку для елки.

— Может быть, это произведение искусства? — он обернулся. — Джинни, ты что?

Жена без движения застыла возле мусорного бака словно парализованная. Когда она наконец обернулась, Херб увидел, что лицо у нее белее мела.

— О боже! — прошептала Джин.

Глаза ее закатились, колени подломились, и женщина осела на землю.

Херб бросился к жене, подхватил ее под мышки.

— Что с тобой?

Фонарик упал в бак, но продолжал гореть. Херб заглянул внутрь и увидел в ярком электрическом луче кровь, спутанные волосы, безжизненный раскрытый глаз. Херб бухнулся на землю рядом с женой и судорожно схватил ее за рукав.

— Господи боже! — завопил он. — Помогите! Эй, кто-нибудь!

Эмили Ференс стояла посреди своей безупречно чистой кухни, пытаясь продеть пояс в петельки на талии платья. Голова раскалывалась, руки дрожали, пальцы не желали слушаться. Ясное дело, одну из петель она пропустила. Пришлось вытягивать ремень сызнова.

Эмили облизнула губы и ощутила привкус соли. Майский день выдался жарким. Ну а кроме того, была и еще одна причина для ее скверного самочувствия. В мусорном ведре лежала пустая бутылка из-под джина. Эмили сунула ее туда минувшей ночью перед тем, как свалиться замертво. Сухость во рту и жжение в желудке тоже безжалостно напоминали о вчерашнем позоре.

«Выпей кофе, причешись, прими аспирин, — мысленно приказала себе Эмили. — Сразу станет лучше. — Ей удалось продеть ремешок еще в одну петлю, но в это время в дверь постучали, и Эмили пришла в панику. — Я еще не готова! Что это она пришла так рано?»

Каждое утро, кроме выходных, ее золовка Сильвия Ференс заходила, чтобы вместе с Эмили идти к заутрене. После церкви Сильвия отправлялась на службу в банк, а Эмили возвращалась в пустой дом, полная раскаяния и добрых намерений. Последние бесследно исчезали, стоило ей переступить родной порог. Эмили думала, что ее тайный порок для окружающих является тайной, но сохранение этой тайны стоило ей немалых усилий. Она всегда аккуратно одевалась, держала дом в идеальном порядке, старалась никуда не опаздывать и не совершать неподобающих поступков на публике. Никто не должен смотреть на нее косо, это самое главное.

Эмили лихорадочно просунула ремешок в последнюю петельку, застегнула его, пригладила волосы рукой и направилась к двери.

— Иду! — крикнула она, надеясь, что в ее голосе не отразилось волнение.

Эмили открыла дверь, заранее заготовив шутку по поводу своего внешнего вида, но, к немалому своему удивлению, увидела на пороге не золовку, а молодого полицейского Ларри Тиллмана.

— Доброе утро, миссис Ференс.

Это был крупный веснушчатый парень с льняными волосами, Эмили знала его с тех пор, когда он был совсем мальчишкой. А сейчас Ларри считался одним из лучших полицейских в команде Уолтера.

— Доброе утро, Ларри. Я думала, что это пришла моя золовка.

— Лейтенант Ференс дома? — вежливо спросил Ларри.

— Да, но он еще спит. У него ведь сегодня отгул.

Молодой полицейский срывающимся от возбуждения голосом сказал:

— Шеф велел немедленно его привезти. Боюсь, вам придется его разбудить. У нас убийство.

Эмили не нуждалась в дальнейших объяснениях.

— Вот кофейник, налейте себе кофе, — сказала она, показывая в сторону кухонного стола, и поспешила в спальню.

Уолтер Ференс спал на краю постели, сложив обе ладони под щекой, как маленький ребенок. Ему было пятьдесят два, но кожа сохраняла прежнюю гладкость — если не считать шрама на лбу. Во сне вид у Уолтера был каким-то детским и беззащитным. Эмили со стыдом подумала, что вчера ночью Уолтер, наверное, нашел ее пьяной и отнес в постель. Или у нее все-таки хватило сил дотащиться до кровати самой? Во всяком случае, он ни единым словом ее не упрекнет, и это она хорошо знала.

Лейтенант вздохнул и перевернулся на спину. С минуту Эмили смотрела на мужа, размышляя о том, какими выросли бы Джои и Тед — были бы они похожи на отца или нет. Однако, испугавшись, что снова подступит кромешная тьма, она прогнала прочь непрошеные мысли и потрясла мужа за плечо.

Уолтер открыл глаза. Взгляд его был ясным и сосредоточенным, словно он совсем не спал. Вот что значит всю жизнь проработать полицейским, подумала Эмили.

— Пришел молодой Ларри Тиллман, — сказала она. — Его прислал Мэтьюз. Кажется, произошло убийство.

Было видно, как тело Уолтера напряглось под простыней, лейтенант сосредоточенно уставился в потолок. Эмили поняла, что муж пытается прогнать из сознания остатки сна. Затем он резко сел на кровати, поставил ноги на пол и потер ладонью лицо.

— Ладно. — Уолтер потянулся за очками, лежавшими на столике. — Сейчас буду готов.

— Я налью тебе кофе.

Эмили завернула в ванную, приняла аспирин, причесалась и через лабиринт комнат первого этажа отправилась на кухню. Ларри Тиллман сидел возле стола с чашкой кофе в руке.

— Он идет.

— О'кей. — Ларри рассеянно забарабанил пальцами по столу. — Красивый у вас дом. Я люблю старинные дома, — сказал он, чтобы нарушить возникшую паузу.

— Спасибо. Когда Уолтер был маленьким, обстановка в этом доме была пошикарнее.

— Она и сейчас хоть куда, — вежливо заметил Ларри.

— Спасибо.

Эмили отлично знала, что за минувшие годы дом постепенно пришел в упадок. Он был слишком велик для двоих, а ведь когда-то здесь жили четверо… После рождения детей Уолтер выкупил у своей сестры Сильвии ее половину. Тогда казалось, что это идеальное жилище для семьи из четырех человек.

В дверь постучали, и от неожиданности Эмили вздрогнула.

— Это Сильвия, — объяснила она и открыла дверь.

Молодой полицейский вежливо поднялся. Сильвия осмотрела его с головы до ног, потом перевела взгляд на Эмили.

— У Уолтера, кажется, сегодня выходной?

— Да. Но произошло убийство.

Сильвия испуганно подняла глаза и уставилась на полицейского.

— Кого убили?

В кухне, завязывая галстук, появился Уолтер.

— Доброе утро. — И обратился к Ларри: — Что стряслось? — Супружеская пара обнаружила час назад труп белой женщины в мусорном баке за магазином «Шопрайт».

Эмили и Сильвия ахнули.

Лицо Уолтера было хмурым.

— Когда наступила смерть?

Ларри покачал головой:

— Точно неизвестно, но, во всяком случае, недавно. Минувшей ночью. Там сейчас доктор Янсен. Судя по всему, женщину забили до смерти.

— Личность установлена? — спросил Уолтер, беря у Эмили чашку с кофе и засовывая в карман ключи и мелочь.

Тиллман посмотрел в свой блокнот:

— Водительские права, выданные в Чикаго, на имя Линды Эмери.

— Линда Эмери! — воскликнула Сильвия. — Не может быть! Она ведь исчезла много лет назад. Ты знаешь семью Эмери? — спросила она Уолтера.

— Кажется, Эмери-старший утонул несколько месяцев назад, — вспомнила Эмили.

— Да-да, он был плотником. Тихий такой, спокойный человек. Они ни с кем не общались. Помню, когда Линда была маленькая, она все время бегала за отцом, словно собачонка.