И зимой навещали москвичи родителей. 28 января, в день рождения Анны Николаевны, съезжались все — и Фатьяновы с Никитой и Аленой, и Людмила Николаевна с семьей…

Алексей Иванович любил со всеми поговорить.

Выходя на улицу, он закуривал сигарету, закуривал, затихал.

К нему подходила дворничиха с широкоэкранной лопатой и, поборовшись с непобедимым снегом, становилась отдохнуть рядом с поэтом, опершись на черенок лопаты, как на посох. Они разговаривали о снеге, и он падал, этот мягкий южный снег, и не было никакой тревоги в сердцах этих разных, малознакомых людей.

— Как вы тут? — Спрашивал, например, Фатьянов.

— А шо нам? — Отвечала она и выбивала нос в конец платка. — Вон, вишь, валит, как казаки за пывом! — Кивала она на небо.

— Хорошо валит! — Как поэт радовался он.

— А подь ты! Фу на тебя! — Незло отмахивалась рукавицами дворничиха. — Хорошо ему!

А ему и впрямь было хорошо…

В летней Москве 1951 года прошел первый съезд кинематографистов. Фатьянова это десятилетие сблизило с кинематографом. Прекрасные песни, написанные поэтом вместе с композитором Анатолием Лепиным из кинофильма 1954 года «Солдат Иван Бровкин», принесли ему новую славу. Автор популярных оперетт, он мечтал поработать с Фатьяновым, но не решался вклиниться в творческий альянс поэта с Соловьевым-Седым.

Так сложились обстоятельства, что композитор сделал Алексею Ивановичу официальное «предложение». Тогда появилась «Ромашка моя», которая, прозвучав с экрана, сразу вошла в жизнь страны, была подхвачена гармонистами, пелась, жила. А рядовые из воинских частей дружно маршировали под «Шла с ученья третья рота». «Сердце друга» тоже звучала некоторое время довольно часто. Эти песни создавали настроение, говорили о судьбе, характере простого русского парня.

Кинокомедия пользовалась большим успехом. В главной роли был занят актер Харитонов, это было его первое появление в кино. Простодушные синие глаза, пухлый детский рот, красивый точеный нос… Татьяна Пельтцер, смолоду привычная к ролям старушек, играла его мать. Михаил Пуговкин в солдатской фуражке и в тельняшке, клинышком выглядывающей из-под рубахи, играл сельского автомеханика. В эпизодах мелькал глубокий актер Евгений Шутов — гений эпизода. Разноплановый, одаренный, но не обладающий «благородной» актерской внешностью, он и в последующих ролях в кино обживался ярко запоминающимся простаком.

Летом 1954 года Алексей Иванович работал над этими песнями, песнями к кинофильму «Солдат Иван Бровкин». По свидетельству близких, они давались ему туго. Он приезжал в Вязники, бродил по улицам, подолгу сидел в редакции. Он переживал нечто вроде депрессии, и ему было тягостно это неведомое доселе чувство. Не зная, кто будет играть Ивана Бровкина, он пытался представить себе этого удальца и героя.

Ему представлялся Иван Ганабин, морячок-балтиец, с темными змейками лент за плечами, в васильково-белой тельняшке. И Алексей Иванович старался словить мотивы его скромной и нежной любви к родине. Прорисовывались строки:

А вот последняя строка никак не выходила.

По рассказу Бориса Тимофеевича Симонова, песня получилась неожиданно. Чтобы излечить друга от хандры, Борис пригласил его на рыбалку. Алексею Ивановичу все было в тягость, он пребывал в унынии. Утверждал, что клева не будет, погода не та, черви синие, настроение плохое… Часто, забывая о рыбалке, вязниковские друзья поэта вязли в разговорах. Тогда и покупали рыбу, а приходя домой, хвастались своими «трофеями». Никто не смел открыть «тайну сию». В этот раз они также ни хвоста, ни пера не поймали. И даже рыбаков, у которых, казалось, всегда можно было бы купить рыбы, они тоже не встретили.

Чтобы день не пропал, они решили переплыть на лодке на другую сторону, где весь берег был покрыт жарками. Алексей Иванович собирал букет для жены. Когда он поднял голову, увидел перед собой русскую красавицу. Девушка с тугой русою косой, в белой кофточке, загорелая и голубоглазая, собирала цветы, приотстав от подружек. Алексей Иванович подал ей свой букет.

— Ты настоящая? Как тебя зовут? — Спросил он, оробев.

— Ромашка, — Ответила девчушка, смутилась и убежала вслед за своими.

После этой нечаянной встречи с красотой под синим небом своего детства ему стало легче, и пошла песня. Все знают проникновенную и яркую по своей чистоте и неожиданности строку: «Где ты, ромашка моя?». Где ты, девушка, которая назвалась «ромашкою», билось ли тревожнее твое сердце, когда ты слышала это только тебе понятное признание, прозвучавшее на весь мир?..

Фильм ушел в прокат и имел широкий успех.

Кинорежиссер Иван Лукинский и автор образа Вани Бровкина Георгий Мдивани получали письма с просьбой рассказать о Ване, как длится его жизнь после фильма. Народ переживал за своих героев не на шутку, и не хотел их отпускать из поля зрения. С появлением на экране титра «конец» фильм для зрителя, как оказалось, не заканчивался. Он начинал фантазировать, что же дальше, и верил в то, что это — не сказка.

У авторов фильма появилась идея продлить судьбу Ивана Бровкина.

Сценарист задумал фабулу второй серии фильма, и назвал ее «Иван Бровкин на Целине». Через три года Иван Лукинский снял и этот фильм на киностудии имени Горького. В нем прозвучала песня на стихи Фатьянова и музыку Лепина «Степи Оренбургские». Алексею Ивановичу музыка пришлась по душе. Он ее напевал, прохаживаясь по студии, хвастался ее широтой перед знакомыми так гордо, как будто сам был и композитором. В 1958 году вышел на экраны этот фильм, однако не стал таким «кассовым», как первый. Но, как и прежде, песня была подхвачена, и укатила вместе со студентами и вербованными землепашцами на целину. Зазвучала песня, которая, оказывается, была нужна. Композитора и поэта наградили за это медалями «За освоение целинных и залежных земель».

Алексей Иванович радовался. Все-таки оценили его песню по достоинству, что бывало нечасто.

— Теперь я осваиваю свой хлеб по праву! — Говорил он, нарезая свежий каравай из булочной. — И этого права у меня не отнять!

В 1955 на широкий экран вышел один из первых цветных фильмов, снятых на «Мосфильме». Он назывался по-доброму ясно: «Доброе утро». Комедию снял режиссер Андрей Фролов по сценарию известного и поныне драматурга Леонида Малюгина. Оператор Николай Власов снимал чудесных комических актеров. В те годы культурного подъема все даже молодые актеры становились известными и после единственной роли. А уж Льва Дурова, Михаила Пуговкина, Юрия Саранцева любили все, узнавали по голосам, представляли по радиопостановкам. Нынче забытый Юрий Саранцев был очень известным и любимым в то время актером. Крупный, круглолицый, обаятельный добряк, он часто снимался в кино в 50–60 годы.

Владимир Андреев, ставший впоследствии во главе московского театра, играл тогда крупные роли.

Мхатовец Иван Любезнов, народный артист, актер старой русской школы, был уже в годах. В женских ролях были заняты Татьяна Конюхова и Изольда Извицкая. Последняя была известна массовому зрителю по фильму «Сорок первый», снятом по одноименному рассказу Бориса Лавренева. Там она снималась в паре с российским Жераром Филиппом — Олегом Стриженовым. Она полюбилась всем после того, как блестяще сыграла трагическую роль Марютки.

На сегодняшний день, к сожалению, много не скажешь о фильме «Доброе утро». Он остался в своем времени. Известно, что для фильма были написаны песни композитором Василием Соловьевым-Седым с поэтами Фатьяновым и Фогельсоном. Фильм забыт совсем. И лишь песня «С добрым утром, дорогая», которую пел Саранцев на палубе теплохода, осталась, как образ, в воспоминаниях немногих кинозрителей той поры.