— Вы не можете винить себя в произошедшем. Я серьезно. Это не ваша вина, Сара. Вам есть кому позвонить — с кем поговорить?

Девушка кивнула и посмотрела в сторону.

— Моя сестра.

— И вы обещаете мне, что позвоните ей сегодня? — Она снова взглянула на Уарда и молча кивнула. Как вышло, что эта молодая женщина несла на себе груз всего мира? — Спасибо, что подошли ко мне, Сара. Это потребовало много мужества, и, возможно, изменит ситуацию в деле. Вы позвоните мне, если подумаете о чем-нибудь еще, неважно о чем?

Сара Камминз опять кивнула и ушла, засунув его визитку в карман брюк, медленно возвращаясь к работе. «Невидимые тревоги прячутся повсюду», — подумал Уард. Довольно сложно успокоить бурю, если ситуация вышла из-под контроля. Как же могут человеческие существа надеяться предотвратить конфликты, которые бушуют в душе, зацикленной на самой себе?

Судя по виду Оуэна Кадогана, он был не очень-то рад видеть детективов в своем кабинете, но он, очевидно, их ждал. Кадоган послал свою секретаршу, приятную на вид женщину чуть за тридцать, принести чайник и три кружки. Секретарша взглянула на полицейских с ужасом, смешанным с завороженностью, что было обычно для людей, неожиданно оказавшихся на периферии ужасного преступления. Когда она ушла, закрыв за собой дверь, Уард сразу перешел к делу:

— Мистер Кадоган, расскажите нам о ваших отношениях с Урсулой Даунз.

Оуэн Кадоган уставился на него, очевидно раздраженный прозвучавшими в вопросе намеками.

— Не было никаких «отношений». Она работала на болоте прошлым летом и в этом году опять вернулась. Я отвечал за нее и ее команду здесь, так что мы достаточно регулярно общались.

— Относительно чего?

— Относительно их успехов, не требовались ли ей какие-то поставки или что-либо из мастерской — говорили о вещах такого рода. — На мгновение он замолчал. — Трудно поверить, что она…

— Вы уверены, что все ограничивалось этим?

— Что все?

— Ваши отношения.

— Я же сказал вам, что не было никаких отношений.

— У нас есть свидетели, которые говорят, что у вас была пара весьма бурных разговоров с Урсулой пару дней назад. О чем вы говорили?

Кадоган отвел глаза.

— Это связано с вопросами персонала. Конфиденциальное дело.

— И насколько конфиденциальным это окажется, — вступила Бреннан, — когда нам придется просмотреть дела всех ваших сотрудников, чтобы все выяснить?

Кадоган поднял голову и посмотрел ей прямо в глаза; Уард подумал, что он вот-вот готов бросить вызов ее полномочиям.

— Мы расследуем убийство, — коротко сказала Бреннан, и Кадоган уступил.

— Прошлым летом Урсула подцепила одного из парней в моей мастерской, и я видел, что из этого вышло. Похоже, Урсуле нравилось все время что-нибудь испытывать, просто чтобы посмотреть, сможет ли это сойти ей с рук. Я не собирался снова такое допускать.

— И что бы вы сделали? Хватать ее за горло — несколько непрофессиональный способ доказать свое, — сказала Бреннан.

— Я уже пытался несколько раз поговорить с ней, но до нее не доходило.

Не доходило, подумал Уард. Вот человек, которому на самом деле не нравятся женщины. Он им не доверяет, видит в них чужих. Уард внимательно слушал, пока Бреннан продолжала задавать вопросы.

— А вас она случайно не пыталась подцепить? — спросила Бреннан.

— Я женат, — сказал Кадоган. — Кроме того, женщина такого рода…

— Какого рода? Что она заставила его сделать, этого молодого человека, которого она соблазнила? Вы много об этом думали, мистер Кадоган? Это расстроило вас, может, заставило ревновать?

— Нет! Я просто пытался делать свою работу.

— И кто же был тот рабочий, которого она преследовала? — спросила Бреннан. — Кто тот невинный агнец, добродетель которого вы защищали? Они наверняка оба совершеннолетние, так какое это имеет к вам отношение?

Кадоган задумался над ответом.

— Все было не так. Я не пытался вмешиваться, но дело в том, что она продолжала преступать мораль, вот и все. Нам десять недель с ней было работать, и я просто пытался поддержать мир.

Уард медленно подался вперед, не привлекая к себе внимание, наблюдая за тем, как губы Оуэна Кадогана произносили ответы — правдивые на этот раз или ложные? У них не было доказательств, что Кадоган спутался с Урсулой Даунз. Но его история казалась лживой. Если бы только существовал надежный ключ к разоблачению лицемерия. Проблема была в том, что большинству лжецов хватало сообразительности, чтобы подмешать в ложь немного правды, чтобы она не казалась совсем уж нереальной. Приходилось разбирать это, проверять все, что они сказали, а не только части, которые выглядели подозрительными. Существовало много видов лжи и много видов лжецов. Были любители приукрасить, люди, которые рассказывали то, что запомнили, обычно в своих собственных интересах. Кое-кто устанавливал свои правила насчет лжи: когда она была приемлема, а когда — недопустима. Были люди, чьи слова никогда не были лживыми, а вот в действиях не было ни капли правды. Лучшими лжецами, по опыту Уарда, были те, кто знал, как приукрасить, сшить вместе правду и выдумку в одно целое. Какого рода лжецом был Оуэн Кадоган? Погрузившись в размышления, Уард невольно стал смотреть не на Кадогана, а на секретаршу, отделенную от них лишь стеклянной перегородкой. Он задался вопросом, какую часть допроса она могла слышать. Их отделяло одно стекло, а голос у Бреннан был весьма громкий. На вид секретарша занималась своей работой с такой натужной сосредоточенностью, что Уард решил: она все слышала. Сейчас она яростно печатала, повернувшись к ним спиной.

Уард вышел и подошел к ее столу, закрыв за собой дверь офиса.

— Не могли бы вы показать мне, где можно выпить воды? — женщина подняла голову и молча указала на кухню через коридор. — Мне полагается принять таблетку за час до обеда, — объяснил он. — а я почти всегда забываю. Спасибо, мисс…

— Флад. Эйлин Флад.

Детектив пересек коридор и запил таблетку аспирина глотком воды, запрокинув голову, чтобы удостовериться, что она прошла как надо. Секретарша с любопытством смотрела на него. Потом он вернулся обратно, отметив, что звук из кабинета Оуэна действительно был великолепно слышен, словно перегородки не было вовсе.

— Спасибо, — сказал он опять и присоединился к Кадогану и Бреннан, которая продолжала допрос, не сбиваясь.

— Хорошо. Хорошо. Парня зовут Чарли Брейзил. Он с ней связался прошлым летом. Если вы спросите его, он будет все отрицать. Кое-кто говорит, что он слегка не в своем уме, но с ним все в порядке. Он хороший парень — чуть странный, но хорошо работает. Не дело ей было путаться с ним.

— Ваша жена знает о ваших разговорах с Урсулой Даунз? — спросила Уард.

— Оставьте мою жену в покое, — сказал Кадоган и посмотрел на них, прищурившись.

— Боюсь, мы не можем оставить вашу жену в покое, мистер Кадоган, потому что вы в нашем списке как подозреваемый, и нам придется поговорить с ней о том, где вы были прошлой ночью.

Кадоган опустил глаза с унылым видом человека, который окончательно увяз.

— Она повезла детей к своей матери в Мэйо. Они туда ездят каждое лето на две недели. Она уехала два дня назад.

— Значит, никто не может подтвердить ваше местопребывание прошлой ночью?

Кадоган посмотрел в сторону, потом обратно на Бреннан.

— Нет, я был дома. Один.

— И никто не видел вас в доме, никто вам туда не звонил? Я напоминаю вам, мистер Кадоган, что мы расследуем убийство, и вы вполне серьезно рассматриваетесь как подозреваемый. Кто-нибудь может свидетельствовать, что вы были дома прошлой ночью?

— Нет.

Еще продолжая договаривать слова, Кадоган сверкнул глазами в сторону стеклянной перегородки, где его секретарша продолжала притворяться, что занята работой. Но каменное выражение лица женщины и ее сверхточные движения выдавали ее сильнейшее волнение.

— Слушайте, если кто-то может сказать нам, где вы были между часом и четырьмя часами сегодня ночью, мы с радостью вычеркнем вас из списка.