Рэйчел уехала на Рождество с семьей, так что я читаю и творю в воображении новые козни. Ни одну из этих идей я бы ни за что не смогла воплотить — слишком сложны, да и риск чересчур велик, если меня поймают, — но, оказывается, почти с таким же удовольствием можно просто мечтать о них и смотреть, как я провожу их в жизнь, на темном экране за закрытыми веками. Я вламываюсь в офис мисс Питерсон и исправляю табели всех популярных ребят; пишу Мисс Хайнд сосет хуйна стенке спортзала (опять взрослые книжки). Краду из раздевалки школьную юбку Люси в тот день, когда физра идет перед ланчем, так что ей приходится весь остаток дня ходить в спортивной юбке. В моем воображении мне удержу нет.

Порой я представляю, как целую Алекса и делаю с ним всякое-разное, что взрослые делают в романах, которые я читаю. Воображаю, что нашла его номер в телефонной книге, позвонила и договорилась погулять в парке в воскресенье вечером. Мы оба в шарфах, он целует меня взасос, на нас сыплется снег. Потом он говорит: «Знаешь, я никогда этим ни с кем не делился, но я — миллионер, шпион и путешественник во времени, живу в своей собственной роскошной квартире. Хочешь, пойдем, посмотрим?» А у меня, оказывается, есть волшебная кнопка, останавливающая время для всех во вселенной, кроме меня и того, кто рядом со мной (я ношу эту кнопку на цепочке на шее). Так что мы идем к Алексу домой, я нажимаю кнопку, и мы как взрослые валяемся в постели, сколько захотим, и…

Сама не знаю, хорош или плох мой новый фантазийный мир. Порой я записываю весьма отредактированные версии своих историй — это мои сочинения по английскому, и мне всегда ставят А или А+. Думаю, однажды я решу стать писателем. Пока что я не планирую никаких реальных актов саботажа; выясняется, что достаточно просто их придумывать. Но один большой coup [106]я все же замышляю. Только один.

В летнем семестре будут тесты, экзамены и всякие страсти-мордасти, и тогда же учителя планируют провести День Спорта (чтоб я сдохла) и День Свободной Формы (чтоб я дважды сдохла). А еще будет некий Гроувзвудский Шахматный Турнир. Приглашаются все желающие. Я каждый день читаю объявление на доске — уж так оно меня будоражит. Гроувзвудский Шахматный Турнир,написано в нем. Для всех учеников. Победитель сыграет с мистером Билом. Записывайся или приходи посмотреть. Интересно, в этом году хоть кто-нибудь отберет кубок чемпиона у мистера Била?Ох, это будет радостный день. Я понимаю, что большинство школ не стали бы устраивать турнир, в котором может принять участие любой ученик, не будь уверенности, что выиграет учитель. Ведь здорово — если в этом году все будет иначе?

Каждый вечер я уговариваю дедушку поиграть со мной в шахматы. Практика, практика и еще раз практика. Получится ли у меня выиграть хоть одну партию, или меня побьют парни из шахматного клуба — очевидно ведь, что они намного умнее меня? Но это не важно. До тех пор, пока мне удастся удержаться в седле, Дебил будет беситься, и этого мне достаточно. Главное, чтобы не пришлось играть с Алексом. Пожалуй, это было бы слишком. Пожалуй, если мне придется играть с Алексом, я моментально проиграю. Я не смогу сидеть и смотреть на него после всего, что себе навоображала. Но с Алексом я не играю. В день турнира — солнечную июньскую субботу — я сижу в призрачной светотени главного корпуса, сражаюсь с Робином, Нилом, Гэвином, Стивеном… и выигрываю у всех. Мои старики сидят в зале среди родителей парней из клуба и хлопают всякий раз, когда я выигрываю партию. Даже не верится: все идет как по маслу! Наверное, старики не удивляются, что я выигрываю у этих мальчишек, и, вероятно, им вовсе не кажется странным, что я попадаю в финал. Но я-то знаю: я — полная аномалия. После турнира я точно месяц буду задыхаться.

Весь «финал» (конечно же, настоящий финал будет с Дебилом; это финал между учениками) я так нервничаю, что чуть не проигрываю. Мой противник, парень по имени Уэйн, и вправду молодец. Он играет разновидность ферзевого гамбита, с которой я не знакома. Какое-то время шансы равны. Потом, почти слишком поздно, до меня доходит, что он делает. К счастью, у меня еще есть время поймать его короля; руки трясутся так сильно, что я боюсь выронить фигуру… мат! Сейчас буду играть с Дебилом!

Я ожидаю, что он будет впечатлен, а возможно, и унижен тем фактом, что ему вообще предстоит со мной сражаться. Я воображаю, как сейчас он скажет что-нибудь вроде: «Ну, мисс Батлер, я в вас ошибался». Но не тут-то было. Вместо этого он, когда мы пожимаем друг другу руки перед началом, тихо шепчет: «Женщины всегда добираются до вершины бесчестными способами. Что ж, давайте с этим побыстрее покончим. Думаю разделаться с вами минут за пять — или меньше».

Вообще-то я боюсь с ним играть. Наверняка он по-настоящему силен в шахматах, да и, в конце концов, его до сих пор никто не побил. Однако после нескольких первых ходов я насквозь вижу его атаку. Это атака Рубинштейна — ее использовал Каспаров в партии, которую я видела в одном из дедушкиных шахматных пособий. Дедушка даже посвятил ей целую «Мозговую Мясорубку». Так что когда Дебил передвигает ферзя на с2 и смотрит на меня, самодовольно ухмыляясь, я полностью готова. Его главная ошибка в том, что он напрочь игнорирует мои ходы и один к одному повторяет атаку Каспарова. Через десять минут я ставлю ему мат.

Я планировала сказать что-нибудь милое и вежливое, типа: «Отличная игра, сэр», — никаких страшных грубостей из моего фантазийного мира. Но Дебил не дает мне сказать и слова. С обиженной, озадаченной и униженной гримасой он просто-напросто молча покидает зал. Мальчики — все они наблюдали за игрой, — смотрят на меня так, будто я какой-то ядовитый монстр, поджидающий в конце уровня одной из их видеоигр. В моих фантазиях все они дружно аплодируют моей победе над злобным тираном Дебилом, но в реальности хлопают только их родители и мои старики. Однако я своего добилась.

Когда Бен наконец появляется, с ним Эстер.

— Мы сбежали, — говорит она, войдя. — Нас тут нет.

Я что-то пропускаю? Что бы это ни было, им, похоже, весело. Оба красные и слегка запыхавшиеся, будто дети, играющие в снежки.

— Она имеет в виду, что еездесь нет, — говорит Бен, подойдя к кровати и сев рядом со мной. Эстер примостилась в изножье.

— Где вы были? — спрашиваю я.

— В Тотнесе, — отвечает Бен. — Это такой маленький хиповатый городишко неподалеку. Ну, на карте он казался рядом. Чтоб туда доехать, у нас ушло… сколько? Минут сорок? Что-то около того. — Он смотрит на часы. — Черт, уже поздно. Пойду-ка лучше побыстрее организую ужин.

— А кто вел машину? — недоумеваю я. — Мне казалось, мы тут все как в ловушке.

— У Эстер есть машина, — говорит Бен. — Она планировала смыться, так что я с ней проехался до Тотнеса. Потом она передумала и довезла меня обратно.

— Тотнес такой клевый, — говорит Эстер. — Там есть замок и примерно семь разных лавок здоровой пищи. По-моему, мы в каждую зашли.

— А зачем тебе понадобилось ездить в Тотнес? — спрашиваю я Бена.

— Кое-что тебе купить, — отвечает он как-то робко. — На вот.

Он дает мне пластиковый пакет. Заглянув внутрь, я сразу вижу бумажный аптечный кулек с пачкой никотиновой жвачки. Наверное, Бен еще и отвез лекарства Доктора Смерть к химикам, чтобы те от них избавились. Надеюсь, что так.

— Слава тебе господи, — говорю я, ухмыляясь, и разворачиваю жвачку. Кладу пластинку в рот и тут же понимаю, что мне стало намного лучше. — Ух ты, а это что такое?

Кроме жвачки, в пакете лежат экзотические на вид упаковки мисо, фрукты, органический шоколад, лавандовый шампунь-кондиционер и гель «алоэ-вера».

— Просто всякая всячина, я думал, тебе понравится, — говорит Бен.

— Я выбирала шампунь и остальное, — замечает Эстер. — А гель «алоэ-вера» — это когда начнешь чесаться.

— Чесаться?

— Ты раньше когда-нибудь бросала курить?