— Кто-то здесь по правде зарабатывает на жизнь, изобретая виртуальные игрушки? — недоверчиво спрашиваю я.

Дверь со скрипом приоткрывается, и из-за нее высовывается голова Грейс.

— Началась вторая половина, — говорит Грейс. — Велели вас найти.

— Черт. Я не собирался возвращаться, — хмурится Хиро.

— Нет, слушай, нам лучше пойти, — возражает Хлои.

Хотя до этого я избегала зрительного контакта с Беном, теперь я смотрю на него. Черные как смоль глаза на миг косятся влево, а потом он встречает мой взгляд. Поднимает густые брови, и я киваю. Сообщение принято. Мы ждем, пока все остальные слиняют из кухни, и следуем за ними, чуть отстав, но, дойдя до арки, разворачиваемся и бежим в мою комнату.

Как только дверь захлопывается, он целует меня, и мы падаем на кровать — его жилистые, сильные руки толкают меня вниз, и он срывает с меня только самые важные тряпки: трусики, футболку, лифчик. Сам почти не раздевается — лишь приспускает штаны и секунду мешкает, надевая презерватив. Вскоре это превращается в головокружительный, нереальный секс — возможно, такой секс снится персонажам видеоигр. Я лежу на спине на кровати, потом вдруг прижимаюсь к ней грудью, юбка задрана аж до самой талии. О боже. Мне это нравится, но не слишком ли, не слишком ли быстро? Как бы то ни было, двигаться я не могу, так что расслабляюсь и ловлю кайф, пока не сносит башню. Тогда я толкаю Бена — он падает навзничь, я забираюсь на него и замечаю длинный шрам, рассекающий волосы у него на груди. Я провожу по шраму пальцем, но Бен хватает меня за запястье и отводит мою руку. Потом я снова на спине, и его толчки вдруг становятся неистовее. Головокружительный секс, мы хватаем друг друга, царапаем, тянем за волосы, и тут все кончается, и для него, и для меня.

Бен сползает с кровати и наливает в стакан воды из-под крана. Минуту-другую, пока он пьет, в комнате тихо.

— Прости, — говорит он в конце концов, уставясь в пол.

Трясущимися руками я сворачиваю сигарету.

— За что?

— Если я был чересчур… Если все было слишком…

Я улыбаюсь:

— Нет. Было очень даже здорово.

Внезапно он тоже улыбается — сладкая кривая ухмылка на таком серьезном обычно лице.

— Правда?

— Да.

— Стало быть, теперь мне можно разговаривать?

— В смысле?

— В прошлый раз ты мне велела молчать.

— Не люблю болтать во время секса, — говорю я.

— Ага. — Теперь он хмурится — опять лицо серьезное.

— Но теперь — другое дело. Можем и поговорить.

— Слушай, все это… ну, ты понимаешь… это просто ебля? — спрашивает он. — Ну, чтобы я знал.

— Пока не знаю, — говорю я. — А вы с Хлои?..

— Что? — Он качает головой. — Ох. Нет. Просто коллеги.

— О. Хорошо. В смысле… Я еще не знаю, но… может, нужно просто подождать — ну, поживем-увидим, типа того.

Он кивает, чуть ли не поспешно:

— Клево.

— Наверняка сейчас идет какая-нибудь общественная кампания, предостерегают молодежь от такого…

— Прекрасно. — Бен затягивается моей сигаретой. — Надеюсь, мы подцепим друг от друга вшей, чуму и гигантизм.

Я опять улыбаюсь:

— Точно.

Мы засыпаем на кровати и дрыхнем весь ужин и даже дольше.

Когда я просыпаюсь во второй раз, Бен уже ушел. Некоторое время назад я сняла контактные линзы, и теперь ночная комната подернута дымкой — расплывчатые силуэты мебели и скругленные углы. Я преодолеваю короткую дистанцию до ванны и пускаю в нее воду; от пара все еще больше замутняется. Если бы Бен остался, он тоже был бы пятном, бесформенной грудой в кровати. А также целой коллекцией запахов, тихих звучков и загадочных сочленений. Если бы он разглядывал меня, я бы почувствовала, даже если бы смотрела в другую сторону. С полгода назад я прочла одну книжку об экстрасенсорном восприятии, так как подумывала предложить набор под названием «КидКинез». Идея была обречена изначально. Чтобы дети развивали свои телепатические способности и проводили спиритические сеансы? Не очень здоровая форма развлечения с точки зрения современного рынка.

В ванной я дочитываю книжку о девочке и ее коне, поднеся страницу к самому носу — я же без линз. Разумеется, в конце концов она находит мальчишку и узнает его тайну. Оказывается, он нищий сирота, живет в каком-то сарае и видится только со своим конем. В финале девочка решает спросить своих родителей — мол, можно, парень поселится у нас? Все это становится слегка мелодраматично, слегка попахивает Кэти и Хитклифом; [68]впрочем, я с удовольствием прочла бы второй том из этой серии, если бы он здесь был. Однако что нового о девушках-тинейджерах я узнала из этого романа? Мало чего. Девочка в книжке никогда ничего не покупала, она интересовалась только своим конем. Ну что такой можно продать? Подозреваю, что к пятнадцати годкам такие девушки вырастают из своего увлечения конями и Хитклифами и начинают проявлять интерес к модным брендам. Но даже тогда — что им продашь, за исключением мобильников, компакт-дисков, косметики, шмоток и дешевого алкоголя? Вот уж точно головоломка.

За последнюю пару дней мои волосы достигли консистенции соломы, смешанной с клеем. Я споласкиваю их в ванне — душ, как я недавно заметила, тут отсутствует. Надо во что-то набрать чистую воду, чтобы полить на голову. Оглядываюсь, ищу подходящую емкость. Внезапно затея кажется мне довольно зряшной. Может, это как-то связано с болотами и с тем фактом, что мы не в городе. В городе вода — что-то вроде чуда. Поворачиваешь кран — и на тебе, вода. Из ниоткуда! Настоящая магия. Но здесь холодная вода поступает из источника (и не отдает хлоркой), и поэтому кажется, что она по-прежнему принадлежит земле, или, по крайней мере, еще недавно принадлежала. Здесь земля вполне может наблюдать — а что ты делаешь с ее драгоценной чистой водой? Вообще-то я знаю, откуда у меня такие мысли. Это все из-за разговора о «Потерянных Элементах». Если я стану зря расходовать воду, поливать ею голову — не отнимут ли ее у меня? Еще одна головоломка.

В конце концов я еще раз споласкиваю волосы в ванной, потом закутываюсь в пушистое полотенце и надеваю контактные линзы. Комната тут же становится четкой — цвета больше не сливаются, а углы предметов не смазаны. Мне нужно чем-нибудь подкрепиться. А может, и с кем-нибудь пообщаться? Только одевшись и приготовившись выйти, я замечаю белый конверт, засунутый под дверь. Злясь на то, что мой неизвестный корреспондент так не вовремя дал о себе знать, я швыряю конверт на конторку — разберусь позже, — и даже не удосуживаюсь побеспокоиться, что его могут найти или перехватить.

Лапша с соусом хой-син и маленькие жареные грибочки-ситаке, посыпанные зеленым луком. Кофе глясе. Эти повара вообще все на свете умеют, что ли? Кто-то оставил в ресторанчике модный журнал, и я пролистываю его за едой. По сути, это просто каталог товаров, рассчитанных на тех, кто ведет слегка немейнстримовый образ жизни. Мне как-то всегда казалось, что в журналах публикуют не только рекламу и статьи о товарах. Возможно, все дело в том, что я работаю в такой своеобразной отрасли и все время общаюсь с ребятами из отдела маркетинга; может быть, из-за этого я и воспринимаю интервью со скандальным рэппером как «статью о товаре». Как скрытую рекламу, типа того. В общем, этот парень недавно подписал контракт с компанией, производящей безалкогольные напитки, и теперь они требуют, чтобы он избавился от непристойностей в своих текстах. Журналист его спрашивает: а тебе не кажется, что ты продался? По-моему, попасть в такой журнал и значит продаться. У меня от всего этого путаница в голове. Ловлю себя на том, что пялюсь на какую-то «антирекламную» рекламу джинсов и прицениваюсь к темно-серому лаку на ногтях модели — интересно, а мне такой пойдет? — а потом напоминаю себе, что не хочу быть клевой и не хочу выглядеть, как все. Я отодвигаю тарелку, зная, что кто-нибудь за мной приберется, и на миг вспоминаю, какой у меня в детстве был любимый ужин: домашний суп с хлебом и сыром, а на десерт — фрукты в собственном соку из жестянки.