Сама Бесс Магидс сорок лет спустя пишет в письме: «Последний раз я видела Руала Амундсона (!) в 1928 году в Осло, Норвегия. Я поехала туда, чтобы выйти за него замуж. Как раз тогда пропал итальянский генерал Умберто Нобиле, и Руал отправился искать его. Назад он не вернулся». Два визита в Ураниенборг стали в ее версии одним, возвращение в Америку и бракоразводный процесс в Сиэтле вычеркнуты из истории.

Важнейшие источники, позволяющие составить представление о том, что именно произошло во время загадочного пребывания Бесс Магидс в Норвегии летом 1928 года, — это, во-первых, три письма 1929 года за подписью Хермана Гаде, которые неоднократно цитировались и раньше. Они помечены грифом «строго конфиденциально» и написаны в связи с непримиримыми распрями вокруг наследства, вспыхнувшими после гибели Руала Амундсена. Адресованы эти письма адвокату Альберту Балкену, другу детства Гаде и поверенному Леона Амундсена. Далее, сюда относится подробный финансовый отчет о пребывании Бесс Магидс в Норвегии. Составлен он Густавом С. Амундсеном, приложен к описи наследственного имущества покойного дяди и помечен грифом «строго конфиденциально, посторонним ни в коем случае не предъявлять».

Зачем все эти секреты?

Надежда уже изрядно ослабела, но, когда Бесс Магидс приехала в Осло, поиски еще шли полным ходом. Лишь через десять дней «Красин» снимет со льдины итальянцев, а еще позже давний компаньон полярника X. X, Хаммер заявит одной из лос-анджелесских газет, что Амундсен наверняка найдется: «Он любит драматизм и обожает устраивать сюрпризы». Как раз эта убежденность и мешала людям во всем мире осознать, что Руал Амундсен пропал навсегда и больше не вернется.

Помимо множества уже развернутых операций, 27 июня на поиски Амундсена решено было направить полярную шхуну «Веслекари». По инициативе группы газет Осло за рекордно короткое время удалось собрать 90 тысяч крон, и таким образом господа редакторы снова активно действовали в полярных водах. Командовал этой экспедицией газетных читателей Трюгве Гран, и 7 июля она покинула Тромсё. Еще несколько недель надежда оставалась жива. Однако фактически все поисковые операции исходили из предположения, что «Латам», который по договоренности должен был лететь в Кингсбей, вместо этого взял курс прямо на северо-восток, во льды.

Старший лейтенант Густав С. Амундсен активно участвовал в организации спасательных работ, хотя наверняка знал, что они основаны на иллюзиях. Как секретарь, племянник тесно сотрудничал с дядей вплоть до вылета «Латама» из Бергена. Если Руал Амундсен действительно выбрал для экспедиции альтернативный план, то невозможно представить себе, чтобы племянник ничего об этом не знал. Хотя лейтенант Амундсен, верный духу полярника, участвовал в неистово бурной поисковой деятельности, он уже через несколько суток должен был вполне увериться, что дяди нет в живых. Это очень важный момент, позволяющий понять лихорадочный «раздел имущества», который состоится, по сути, в разгар поисковых операций в водах вокруг Свалбарда.

Для наследников Руала Амундсена ситуация была бы значительно благоприятнее, если бы полярник исчез на полгода позднее. Дело в том, что к концу года Пунтерволлу, адвокату Амундсена, удалось закрыть конкурсное производство, полностью расплатившись с кредиторами. Однако же летом 1928 года свартскугские имения юридически по-прежнему оставались в собственности Хермана Гаде. Гаде и дон Педро, скорее всего, думали при первой возможности подарить их своему знаменитому другу, но далеко не бесспорно, что они захотят сделать такой щедрый подарок наследникам.

Через четырнадцать дней после исчезновения Руала Амундсена и через три дня по прибытии Бесс Магидс в Осло разыгрывается первый раунд в разделе земного наследства полярника. Аляскинская красотка станет участницей этой интриги. Но она никак не может быть ее тайным автором; здесь требовалось очень хорошо знать все скрытые стороны летописи полярника. Нам стоит исходить из того, что она не знала даже всех условий игры, в которую угодила как активная участница.

5 июля Херман Гаде встретился с горюющей невестой пропавшего друга в ословской гостинице «Виктория». По свидетельству Гаде, ее послал туда лейтенант Амундсен, чтобы она от имени наследников предъявила претензии на имения Ураниенборг и Рёдстен. Гаде как будто бы признал моральное право Бесс Магидс как наследницы полярника. В том смысле, что теоретически Руал Амундсен мог бы оставить завещание в ее пользу. Последнее, справедливо оспоренное, завещание от сентября 1927 года отдавало предпочтение Малфред, невестке полярника, жене Густава-старшего и матери лейтенанта, однако потомки брата Тонни тоже выставят претензии на наследство.

По всей видимости, Гаде, сам адвокат, не хотел вступать ни в какие дискуссии по поводу имений, пока Руал Амундсен, во всяком случае юридически, остается жив.

После того как невеста оказалась бесполезной в игре вокруг недвижимости, Густавы (отец и сын), похоже, решили от нее откупиться и таким образом исключить ее из споров о наследстве, чтобы не сказать из всей семейной истории.

Положение у Бесс критическое: юридически она в Норвегии никто, на родине мосты сожжены. Но, обладая врожденной волей к выживанию, она явно решает сделать все, чтобы более-менее благополучно выбраться из этой ситуации.

Густавы, которые теперь единолично властвуют в Ураниенборге, откладывают в сторону споры о наследстве и передают Бесс Магидс часть ценностей из конкурсного имущества, в том числе ряд предметов из серебра. Очередным звеном этой «сделки» становится акция более значительного экономического формата и более сомнительного характера.

Незадолго до своего исчезновения, пишет Гаде, Руал Амундсен депонировал крупные ценности в виде ювелирных изделий, мехов и проч. у брата Кисс Беннетт, тронхеймского адвоката Гудде. Какие именно крупные ценности входили в весьма расплывчатые имущественные отношения полярника и его бывшей гипотетической жены, сказать невозможно. Вероятно, это были вещи, которые полярник хотел спасти, изъяв их из конкурсного имущества, или же подарки, которые он изначально собирался передать Кисс. Полярник вообще любил географически «рассредоточивать» свое добро; подтверждение тому — «неприкосновенный запас» в американских ценных бумагах.

Личный секретарь Руала Амундсена, по-видимому, знал о тронхеймских ценностях, как знал о резервах в США, но, пожалуй, опасался, что эти сокровища не попадут к тем, кого он сам считал правомочными наследниками. Решено было действовать, пока невеста еще в стране. По мнению Гаде, лейтенант Амундсен использует Бесс Магидс как орудие шантажа, нажима «на адвоката Гудде и некую даму».

В качестве источника своей информации Гаде называет Трюгве Гудде, который сам показал ему вымогательское письмо, где «эти двое угрожали сообщить прессе всю историю отношений Р. с означ. дамой, если упомянутые предметы не будут незамедлительно переданы им».

Херман Гаде пишет, что, узнав об этом, он прекратил все контакты с лейтенантом Амундсеном.

Первую неделю в Норвегии Бесс Магидс, если не считать визита в гостиницу «Виктория», как будто бы тихо-мирно провела в Ураниенборге, в обществе Густава С. Амундсена. Но примерно 12 июля она отправляется в поездку, предварительно абонировав ячейку в банке и обновив в Осло свой гардероб.

Бесс Магидс поселяется в туристском отеле «Хёсбьёр» как раз в то самое время, когда ледокол «Красин» подбирает во льдах последних итальянцев. Гостиница, расположенная к северу от Хамара, принадлежит к числу самых фешенебельных в стране и недавно перешла в руки владельца столичной «Виктории». Не удивительно, что многоопытная американка хочет денек-другой отдохнуть от атмосферы Ураниенборга, насквозь пропитанной лихорадочными поисками. А может быть, в этом уединенном отеле возле железной дороги на Тронхейм у нее есть и практическое дело. Может быть, речь идет о передаче «наследникам» тех самых ценностей от брата Кисс Беннетг. Касательно раздела оных Гаде пишет: «Миссис Магидс наверняка получила изрядную часть этих вещей в качестве отступного».