Йокес мог захватить лагерь имперских, но отказался от этой мысли. Об атаке не было и речи, ему пришлось бы перед самым рвом спешить своих конников, и хотя он полагался на их опыт, но знал, что в отсутствие численного превосходства, в дикой рубке, его армия понесет весьма значительные потери. Войска Сей Айе сломили силу и боевой дух армектанских легионов, командир княгини Эзены достиг всех поставленных целей и теперь предпочитал сохранить войско для госпожи, которой служил. Будущее было неопределенным; у новой королевы Дартана могла возникнуть нужда в этих великолепных войсках.

Комендант Сей Айе все еще не знал, что кроме только что разбитых легионов у Вечной империи есть еще одна армия. Он считал, что перед идущим на завоевание Армекта Эневеном стоит только одинокий черный Акалийский легион. Если бы ему было известно, что у Терезы под началом еще четыре других легиона, в том числе один элитный, гвардейский, не было бы такой цены, которую он не решился бы заплатить за полное уничтожение армектанской Западной армии. Он захватил бы лагерь Каронена, даже ценой жизни половины солдат и ранений второй половины. Но он не знал, что должен это сделать. И хотя он нанес вражеским войскам сокрушительное поражение, он упустил половину плодов своей победы.

Ее княжеское высочество после словесной перепалки с командиром своей армии обиделась, но согласилась остаться в лагере. За Анессой она, однако, не уследила. Первая Жемчужина вертелась вокруг весь вечер, с блеском в глазах наблюдая за выходом отрядов. Прошла ночь, потом день, а вечером в лагерь прибыл гонец с известием, что легионеры встали в миле от края леса. Общество возбужденной до предела Анессы стало попросту невыносимым: прекрасная Жемчужина не могла усидеть на месте, то и дело бегала по своим надобностям, обжиралась сверх меры и вообще не слушала, что ей говорят. Эзена и Хайна тоже пребывали в приподнятом настроении. Пришел Готах, поговорил, пожелал княгине и ее Жемчужинам спокойной ночи и отправился в комендатуру, где жил и постоянно рисовал какие-то карты. Эзена сочла, что сидение всю ночь при свечах — худшая идея из всех возможных, загнала Жемчужин в койки и сама тоже легла. Заснуть было нелегко. В полутора десятках миль отсюда Йокес готовился к бою (а может быть, уже его вел?). От исхода этого сражения могло зависеть все, даже судьба войны. Эзена доверяла своему командиру, хотя в письме Эневену доказывала нечто обратное.

Ваше благородие, — писала она, — я не каждому могу доверять так, как тебе, и ты легко поймешь, что мое присутствие при войске, которое я собрала с таким трудом, необходимо, в то время как, напротив, контроль над твоими действиями полностью излишен…

И дальше в том же духе. Однако доверие имело свои границы; княгиня прекрасно понимала, что на войне кроме отваги солдат и умения командиров имеет значение кое-что еще — например, военное счастье. В конце концов она заснула и — о чудо! — спала отлично, крепко и без сновидений; во всяком случае, снов она не помнила.

Утром Анессы на месте не оказалось. Была лишь записка.

Ваше высочество, — писала невольница, — делай со мной что захочешь, но я должна проехать по дороге хоть немного, может быть, встречу гонца от Йокеса и тогда привезу тебе известия. Я должна поехать, ибо чувствую, что сейчас умру! Прости меня, Эзена! Скоро вернусь!

И все.

Эзена прочитала записку два раза и разозлилась так, что Хайне с немалым трудом удалось удержать ее от желания сесть на лошадь. Сразу же стало ясно, что ее высочество готова убить первую Жемчужину только за то, что… они не поехали вместе.

— Я торчу тут, как… ну, как кто?! Не знаешь?! — рявкнула она на Хайну, которая пыталась помочь ей зашнуровать платье. — Все мной командуют, я собиралась на войну, а вместо этого валяюсь под крышей на столбиках! Мерзкая шлюха! Как только вернется, сразу пошлю ее в Сей Айе! Пусть сидит с Кесой, раз не может усидеть со мной! Нашла себе, дурная… — Ее высочество изящно вставила словечко, явно услышанное от солдат в лагере; у Хайны покраснели уши под волосами. — Даже не пришла спросить: «Поедешь со мной или будешь сидеть тут, глупая баба?» Тихонько, как мышка, разбудила телохранительницу, и на тебе! Поехала!

— Если ее убьют — купишь себе новую, — спокойно ответила Хайна. — Если ее изнасилуют какие-нибудь недисциплинированные солдаты, то тем более мир не содрогнется. Но если убьют тебя, то королевы Дартана не будет. Даже если только изнасилуют — может появиться наследник трона, пусть и незаконный. Так ведь, ваше высочество? Не каждая женщина на дороге посреди леса создает одни и те же проблемы.

— Если меня изнасилуют, сварю себе снадобье.

— Ну, если ты только это поняла из всего, что я сказала… Конечно, снадобья все решают.

Эзена открыла рот, сразу же закрыла и открыла снова, коснувшись языком верхней губы.

— Есть хочу, — сказала она. — Найди мне какое-нибудь яблоко.

Похоже было, что здравый рассудок к ней вернулся.

— Не сбежишь? — спросила Жемчужина.

— О, смотрите — глупая Хайна, — сказала Эзена. — Куда мне убегать? Я знаю, что не могу идти в атаку во главе конницы Йокеса. Я так просто… говорила. Дай мне яблоко, я хочу что-нибудь съесть.

Черная Жемчужина увидела в своих мечтах день, когда княгиня полюбит шишки. Яблоко в лагере было найти весьма непросто. Плоды нового урожая еще не созрели, а с трудом добытые деликатесы из зимних запасов Эзена съедала с демонстративным отвращением, явно показывая, какое одолжение делает.

Хайна отправилась на поиски яблок. Сидеть рядом с княгиней и наблюдать ее кислую физиономию не доставляло ей никакого удовольствия.

Отряд из тридцати всадников, который пронесся галопом через лагерь, мчась к дороге, ведущей в Нетен, застиг Черную Жемчужину врасплох. Прекратив ссору с поваром (у которого яблоки были, но он пытался польстить Эзене, принеся их лично), она, раскрыв рот, уставилась на отвратительную лживую ведьму, скакавшую во главе своих гвардейцев. В конце концов обретя дар речи, она завопила, дала повару в морду и, словно лань, побежала напролом за конем, перепрыгивая через пни, корни деревьев, сгибаясь под нависшими ветками. Прикрикнув на подручного, она схватила одну из лошадей под уздцы, вскочила верхом и, ухватившись за заплетенную в косички гриву, словно лесной демон помчалась следом за своей госпожой. Эзена ездила верхом уже вполне сносно, но все же не настолько, чтобы убежать от своей Жемчужины.

Хайна догнала небольшой отряд еще до Нетена. Рявкнув на одного из солдат, она остановила его, отобрала коня, оставив взамен неоседланного, и помчалась дальше. Вскоре она оказалась рядом со скачущей галопом Эзеной. Княгиня посмотрела в сторону, а потом вниз, с неприкрытой гордостью показывая Хайне надетую поверх платья кольчугу. Эта гарантия полной безопасности, которую обеспечила себе ее высочество, окончательно лишила Хайну дара речи. В первое мгновение она была готова схватить лошадь княгини за поводья и остановить галоп, но ее высочество посмотрела на нее столь грозно, что Жемчужина отказалась от своих намерений. Плечом к плечу они въехали на узкие улочки Нетена, миновав пристань, а также огромную рыночную площадь, на которой, несмотря на раннее время, уже расставляли ларьки и прилавки. Вскоре они оказались за городом, на имперском тракте, который несколькими милями дальше выходил из пущи на равнину. Лошади перешли на рысь, стуча копытами по мосту. Хайна обернулась и сделала знак своим гвардейцам. Десять конников тотчас же выехали вперед; после второго приказа, отданного голосом, две короткие колонны отгородили женщин от леса по обе стороны дороги.

— Ваше высочество, — негромко сказала невольница, — сегодня после полудня вернемся к упражнениям c оружием. Будут упражнения и без оружия. Это единственная возможность, когда я смогу безнаказанно тебя поколотить.

— Заткнись, — ответила Эзена.

— А что касается Анессы, — добавила Жемчужина, — то никакой особой возможности мне не требуется. Если выглянешь сегодня из палатки, то увидишь, как я таскаю ее по лесу за волосы. Мы проедем еще пять миль, не больше, — закончила она тоном, не допускающим возражений. — До края леса шесть миль. О том, чтобы выехать на равнину, даже не думай! Если мы не встретим никого от Йокеса, то пошлем к нему гвардейца.