Губы девушки раскрылись, она издала легкий вздох.
— Возможно, и ты чувствуешь то же самое, — сказал он и наклонился еще ближе.
Губы соприкоснулись. Майкл не пытался обнять ее, приблизить или на чем-то настаивать. Роза не отодвинулась.
Майкла охватило желание, но он заставил себя действовать медленно, осторожно подложив руку под затылок девушки.
Язык вкушал ее губы, пахнувшие медом.
Он склонился ближе и лег рядом, ожидая, что его оттолкнут. Но Роза этого не сделала.
Язык медленно открывал ее губы, а пальцы машинально вытаскивали шпильки из волос. Хотелось увидеть сверкающие на солнце темно-каштановые локоны, разбросанные по одеялу. Однако Майкл боялся прервать поцелуй. Вдруг она исчезнет, и между ними опять вырастет стена.
Девичьи губы открылись. Рафферти легонько провел языком по губам и услышал, как у нее перехватило дыхание, все это еще больше воспламенило мужчину.
Даже не сознавая, что делает. Роза прислонилась к мужу. Мягкая грудь прижималась к мускулистому торсу. Ему хотелось дотронуться до нее, взять в руку, но Майкл воздержался, страшась поколебать то хрупкое доверие, которое возникло у девушки. Слишком рано. Роза даст понять, когда будет готова.
Может, это произошло бы и тогда. Если бы не щенок.
Майкл удивился, когда язык Розы оказался у него во рту. Поцелуй стал более страстным, его пальцы ласкали густые волосы.
В этот момент на спину вскочила Герцогиня и очутилась прямо на их лицах.
Молодые люди от испуга отпрянули друг о друга. На какое-то мгновение установилась тишина, а потом щенок принялся радостно лизать Розу, выказывая благодарность хозяйке.
Девушка рассмеялась.
— Ах ты, глупышка, — сказала она, садясь и держа Герцогиню в руках, как любимого ребенка.
Майкл явно не испытывал подобных чувств, но все равно через силу улыбнулся Розе.
Потом поднялся и отправился смотреть на простирающуюся долину, хотя нужды в этом не было. Он просто пытался обуздать вспыхнувшую страсть.
— Майкл!
Он обернулся.
Девушка стояла на одеяле, густые перепутанные волосы темной массой падали на плечи и спину, она прижимала щенка к груди. Блузка выбилась из юбки. Щеки горели. Роза выглядела столь привлекательной, что вместо того, чтобы погаснуть, желание вновь разгорелось в нем. Она сделала шаг вперед.
— Такой прекрасный день. Я рада, что ты привез меня сюда. И спасибо за то, что подарил Герцогиню.
Рафферти глубоко вздохнул, прежде чем сказать:
— Счастлив, что тебе понравилось. И щенок тоже.
— Наверно, нам пора домой?
Он ласково улыбнулся. Роза слишком напугана собственными чувствами, не уверена в себе и в том, чего хочет. Но у него есть время.
Целая жизнь.
«Я буду любить тебя всегда и могу немножко подождать взаимности».
— Да, — сказал он, направляясь к ней. — Пора домой.
ГЛАВА 25
При звуке громких голосов в гостиной Вирджиния содрогнулась. Сын с мужем большую часть вечера проспорили. Это касалось ограбления банка, за которое Глена посадили в тюрьму восемь лет назад. Во всяком случае, так ей послышалось.
Женщина села на табуретку в кухне и закрыла глаза. Что делать? Может, пробраться наверх и спрятаться в спальне, пока ссора не прекратится? Там она будет в безопасности.
Но если Глен увидит ее…
Вирджиния задрожала, потому что не хотела даже думать о том, что произойдет, если муж догадается, что она подслушивает. Он становился все более жестоким. Днем они с Марком пили и вечером тоже. Когда Глен накачивался виски, то становился непредсказуемым и издевался над ней.
Женщина услышала звук разбивающегося стекла и слезы покатились по щекам. Она так старалась сделать гостиную уютной. Вечно экономила, чтобы купить красивые вещи. Роза тоже зарабатывала.
— Я сказал, убирайся к чертовой матери!
Вирджиния уставилась на закрытую дверь, испугавшись, потому что голос мужа доносился так близко. Он, должно быть, в прихожей.
Через мгновение входная дверь хлопнула, потом послышались шаги по лестнице и дверь в спальню закрылась. Наконец, в доме воцарилась мертвая тишина, которая пугала еще больше, потому что Вирджиния не знала, чего ждать. Глен не останется долго наверху, скоро спустится, но что он потребует?
Нужно было слушаться Розу. Уехать с дочерью, когда Глен вышел из тюрьмы. Просто собрать пару вещей и бежать, куда глаза глядят.
Но что она могла делать в другом месте? В Хоумстэде ее дом. Она зарабатывает деньги на постоялом дворе. Такова жизнь, и Глен ее муж. Он относится к ней так, потому что она плохая жена. Если бы научиться ублажать его…
— Я сказал тебе убираться! Что ты здесь делаешь?
Услышав злой голос Глена, Вирджиния вздрогнула. Она не слышала ответа Марка и после недолгих колебаний подошла к кухонной двери, приоткрыла ее и выглянула в щель.
Мужчины стояли наверху лестницы. Лицо Глена исказила гримаса ярости, результат выпивки. Руки были сжаты в огромные мясистые кулачищи.
— Убирайся, — приказал Таунсенд, — и не смей здесь подглядывать!
— Я не скажу никому, где ты спрятал краденое. Я твой сын… И просто хочу…
— Знаю, чего ты хочешь, ублюдок!
Глен замахнулся и кулаком ударил Марка в челюсть.
Яростно размахивая руками, тот пытался удержаться на ногах, но безуспешно. Марк повалился назад, ударился головой о лестницу, раздался треск, а потом он покатился вниз.
Плюх!
По тому, как сын неуклюже лежал, Вирджиния сразу же догадалась, что он мертв. В положении тела было что-то неестественное.
— Иди сюда!
Она подняла глаза и встретилась с взглядом Глена.
— Немедленно шагай! — приказал он.
Пока муж спускался по лестнице, дрожащая Вирджиния сделала несколько шагов. Глен ударил Марка ботинком, и видя, что тот лежит без движения, перешагнул через сына и схватил Вирджинию за запястье.
— Ступай за доктором. Скажешь, что Марк упал с лестницы. Поняла? — Он дождался ее покорного кивка и продолжил: — Да не забудь объяснить, что я плохо себя чувствовал и был в спальне, когда это случилось. Мальчишка приходил навестить больного, на обратной дороге поскользнулся и упал с лестницы, — хватка усилилась. — Все ясно?!
Вирджиния опять кивнула.
Он отпустил запястье, но тут же ухватил жену за шею так, что она начала задыхаться.
— Постарайся не забыть, как все случилось.
— Я… не забуду.
— Вот и хорошо, а теперь — пошла вон!
Хэнк вытянул длинные ноги перед стулом. В доме было спокойно, потому что дети спали.
Он посмотрел на Дорис, сидевшую на другом конце гостиной около лампы. Она чинила платье Сары, корзинка с нитками стояла рядом.
— Дорис, я собираюсь на пенсию, как только в городе подыщут нового шерифа, — заявил он.
Жена отложила шитье и смотрела на Хэнка так, будто у него выросла вторая голова.
— Я слишком стар для такой работы. Нужен человек помоложе.
— Ты серьезно?
— Абсолютно. Прошло мое время. У меня старые кости. Если в городе заварится какая-нибудь заваруха, я не справлюсь… — он потянулся и вздохнул. — Пора передать звезду другому.
— Я уже эту песню слышала, — сказала Дорис, продолжая работать иголкой. — Ты чувствуешь себя вдвое моложе, чем люди твоих лет. Что ты будешь делать без работы?
— Построю новый дом на берегу реки и займусь рыбалкой.
Дорис улыбнулась и принялась за шитье без комментариев.
Жена ему не верит. Думает, что он не бросит должность шерифа. Дорис много раз намекала на это. Но она ошибается. Хэнк тяжело проработал всю жизнь и был представителем власти дольше, чем многие люди прожили на этой земле. Пора вознаградить себя за это.
Да, нужен дом у реки. Таково желание Хэнка.
Громкий стук в дверь прервал его мечты.
— Шериф! Шериф!
Он моментально поднялся и пошел к двери. На пороге стояла Вирджиния. Слезы стекали по щекам, лицо было белым, как полотно.
— Миссис Таунсенд, что случилось?
