Всю жизнь, во всяком случае, с шестнадцати лет, Майкл мечтал об одном — унаследовать отели «Палас». Даже любовь к семье стояла на втором месте. Единственной страстью стало дело, причем с момента пробуждения ранним утром и до той секунды, когда Рафферти засыпал ночью. Он, безусловно, собирался жениться и завести детей, но бизнес и в данном случае остался бы превыше всего. Сие казалось вполне разумным и естественным. Так все живут в этом мире.

Невозможно было представить, что женщина может быть важнее, чем дело отца. Майкл знал Розу меньше четырех недель и вырос в великолепных отелях, построенных Джоном Томасом. Двадцать шесть лет жизни были связаны с люксами, бальными залами, кухнями и прачечными отелей «Палас». Гостиницы составляли суть его существования.

Во всяком случае, раньше…

Кэтлин не раз говорила, что все изменится, как только встретится настоящая женщина. Рафферти всегда считал, что мачеха просто недолюбливала Лилиан Оверхарт.

«После первой встречи с твоим отцом я поняла, что этот мужчина создан для меня. Ты тоже мгновенно догадаешься, и, если полюбишь по-настоящему, женщина будет значить для тебя больше, чем даже жизнь».

Майкл считал подобные рассуждения глупой женской болтовней, относил на счет излишней дамской чувствительности. Но теперь…

Если придется выбирать, что предпочесть? Отели или Розу?

Рафферти закрыл глаза.

О чем это он думает? Выбирать не придется. Роза уже стала его женой. Нужно завершить работу, ради которой его отослали в Хоумстэд, и завоевать любовь жены во что бы то ни стало.

Глен удобно устроился на стуле, стоявшем на крыльце дома, и сделал добрый глоток виски, поглядывая на главную улицу.

Вдали виднелся дом Розы, и Таунсенд задумался о своем зяте. Как он выкарабкивается? Ходили слухи, что Майкл поправляется. Вот жалость! Дочь стала бы богатой вдовой. И это вполне устроило бы Глена.

Он еще раз глотнул из бутылки.

Неблагодарная девчонка! Не хочет и пальцем шевельнуть, чтобы помочь отцу. Могла бы поискать выход. Этот негодяй, ее муж, заслуживает смерти. Впейся в него еще одна змейка, и хладный труп уже давно бы покоился в двух метрах под землей.

— Нужно ему помочь, — пробормотал Таунсенд, снова поднося бутылку ко рту. — Человек может погибнуть не только от укуса гадюки.

Молча ругаясь, он сделал глоток и вытер губы рукавом рубашки. Не убеди его Квин, что так будет лучше, и Глен никогда бы не вернулся в Хоумстэд.

— Необходимо затаиться на время, — уговаривал подельщик. — Если мы будем бездействовать, власти устанут наблюдать и решат, что денег нет. Тогда я заеду за тобой, и мы вместе отправимся за краденым.

Таунсенд нервно вскочил со стула и принялся ходить взад-вперед по крыльцу. Если Квин не объявится в июле, ему поможет только Бог, ибо он все равно разыщет обманщика и убьет его голыми руками. Провел столько лет в тюрьме за ограбление банка, а теперь сидит в Хоумстэде без гроша в кармане. Мысли о немалых деньгах, целом состоянии, припрятанном в укромном местечке в горах Яоминг, помогли Глену сохранить разум, сидя за решеткой. Теперь, думая о них, он просто сходил с ума. Конечно, Сумасшедший Джек, как и остальные заключенные, слышал разговоры о нападении на банк и о том, что украденное так и не вернули. Именно поэтому он и увязался за Гленом в Айдахо, но это не имеет значения. Таунсенд ни на секунду не сомневался, что Джеку ничего не достанется (хотя и не ожидал, что тот сбежит среди ночи). К счастью, подлец уехал, так и не узнав о добыче и том месте, где она хранится.

Квин Трейси — другое дело. Этот в курсе, где все зарыто. Что, если он заберет краденое один? Вдруг Квин уже выкопал сокровища и отправился в Латинскую Америку? А может, еще подальше?

И опять взгляд Глена устремился на запад к дому дочери. Черт ее побери! Могла помочь своему старику. Эгоистичная сучка! А ведь это отец обеспечил ей мужа. Именно он не позволил мужчине бесплатно воспользоваться тем, за что должно платить либо деньгами, либо женитьбой. Девчонка задолжала. И причем, много.

Грязно выругавшись, Таунсенд вернулся в дом. Вирджиния где-то припрятала деньги. Нужно обязательно забрать их или, по крайней мере, узнать, где они находятся.

Ларк никогда не испытывала такого счастья, как при виде Хоумстэда. Так хотелось остановиться и расспросить Розу о Янси. Получил ли он ее письмо? Но в тоже время девушка боялась, что любимый уехал из города, и она его никогда не увидит.

Отец не захотел делать остановку до ранчо, и Ларк пришлось довольствоваться мимолетным взглядом на окрестности. Они махали знакомым на улице, здоровались, но Вилли ни на секунду не замедлил ход. Все, даже пятилетняя Наоми, заметили большое новое здание, возводимое между церковью и домом Зигмунда Леонхардта. Семья оживленно обсуждала его предназначение по дороге на ранчо.

Как только повозка остановилась, Престон с Наоми выскочили из нее. Ларк хотелось сделать то же самое, но она дождалась помощи отца, надеясь доказать ему, что стала взрослой женщиной. Несколько недель ссылки сослужили добрую службу. Ларк научилась сдерживать импульсивную натуру, дабы убедить Вилли, что она способна отвечать за свои душевные порывы и поступки.

Без просьбы родителей девушка отправила брата с сестрой в их комнаты и приказала им переодеться. А потом пошла в свою спальню и сделала то же самое.

Вымывшись и надев чистый халат, она как раз взялась за розовое в полоску шелковое платье, когда услышала стук в дверь.

— Ларк!

— Войди, мама.

Ада открыла дверь.

— Фрости нас не ожидала, — сказала она, имея в виду кухарку, — так что продуктов нет. Может, съездишь со мной в город?

— Сейчас? — сердце девушки выскакивало из груди. Возможно, она встретит Янси.

— Да.

И тут Ларк осенило, что мать делает это специально для нее. Провизии вполне бы хватило, и Аде не нужно было возвращаться в город после столь долгого путешествия. Фрости прокормила бы семью до завтра. Однако мать понимала, насколько Ларк стремится увидеть любимого, и решила помочь.

Девушка сделала шаг и схватила Аду за руки, потом нежно сжала их, безмолвно благодаря мать за понимание.

Та ласково улыбнулась и сказала:

— Я сказала Фрости приготовить повозку. Мы поедем, как только ты соберешься.

— Мне достаточно и пяти минут.

Девушка отвернулась и мгновенно всунула руки в рукава платья. Пальцы неуклюже расстегивали крючки и пуговки на корсете. Она с трудом повязала пояс бантом.

Ларк сдержала свое слово и спустилась раньше, чем через пять минут. Лицо девушки горело от возбуждения, когда та спешила к бричке и садилась рядом с Адой.

Бросив мимолетный взгляд на дом, она подумала, возражал ли отец. Он, должно быть, догадался, что поездка в город — это только предлог.

Словно прочитав мысль дочери, Ада пояснила:

— Папа с мистером Симпсоном заняты скотом на западе ранчо. Думаю, они вернутся поздно.

Ларк посмотрела на мать.

— Он разозлится, когда узнает?

— Но ненадолго, — ухмыльнулась Ада, глядя на дорогу. — Он хочет, чтобы ты была счастлива, Ларк. Мы всегда мечтали об этом.

— Мамочка…

Женщина посмотрела на дочь.

— Папа очень счастливый человек.

Ада взяла Ларк за руку.

— И Янси Джоунз тоже.

Роза как раз выходила из магазина, принадлежащего семейству Барба, держа в руках корзинку с мукой, кукурузой и сахаром, когда перед ней остановилась черная бричка.

— Роза!

Она удивленно подняла глаза.

— Ларк?

Подруга выскочила из повозки и с распростертыми объятиями бросилась к Розе.

— Я так рада видеть тебя! Мне кажется, прошла вечность, — она отпустила девушку и сделала шаг назад. — Я хотела сходить на постоялый двор. Но здесь мы можем поговорить спокойно.

— Я… — Роза перевела взгляд с Ларк на Аду, ступившую на тротуар.

— Здравствуй, девочка. Как мама?