— Какого черта ты лезешь не в свое дело, Тайсон? — воскликнул он. — Во-первых, если ты вообразил, будто отделаешься от него раз и навсегда, то это не так. Он непременно вернется, и не раз! Во-вторых, это, может быть, реальный шанс вызнать все, что возможно, и получить твердые доказательства того, что Уоррен наложил лапу на имущество фирмы!

Тайсон в ярости вскочил с места. Его убежденность вызвала у Далласа новый приступ тревоги.

— Если ты такой умный, зачем притащил сюда ее? — Конечно, он имел в виду Рей.

— Она здесь со мной. И я знаю, что делаю!

— О'кей! — Тайсон картинно развел руки. — Я вовсе ничего не понимаю, но искренне надеюсь, что ты действительно знаешь!

Далласу и самому бы хотелось в это верить…

— Давай на минуту оставим Макайвера и Уоррена, — сказал Тайсон. — Потому что я давно хочу с тобой поговорить.

— Ну так говори. Только быстро и без затей. Я не люблю, когда суют нос в мои дела.

— В один прекрасный день они могут стать и моими делами!

— Вот уж не думаю!

— Это потому, что ты на дух меня не выносишь! — Тайсон обогнул стол и встал перед Далласом. — Ты почему-то ненавидишь всю мою семью и меня вместе с ними, хотя я мог бы принести фирме немалую пользу!

— Я вовсе не ненавижу твою семью, — возразил Даллас.

— Не важно. Я делаю официальное заявление о том, что готов стать внутренним консультантом фирмы «Келхаун пропетис». Ты будешь последним дураком, если откажешься от юриста с такой квалификацией, как у меня!

— Так и знал, что ты начнешь трясти своим дипломом! — В груди у Далласа все почему-то сжалось от тревоги.

— И имею на это право! — Тайсон стрельнул глазами в сторону Рей и добавил: — Но мы и так поняли друг друга! Ты подставился под удар, Даллас! И не готов сделать правильный ответный ход, а его необходимо сделать, да побыстрее!

— Хватит! — рявкнул Даллас. Он уже и сам подумал, что зря притащил сюда Рей, — но по другой причине.

Тайсон в ярости грохнул ладонью по столу.

— Послушай, скоро здесь соберется целая толпа таких, как этот Сэм Макайвер! Но дело даже не в этих типах. Потому что большинство из них все же успели получить свои деньги. Но есть и другие — а они не побоятся силой выколотить из тебя плату за услуги. За те услуги, для которых их нанимал Уоррен — от твоего имени!

Рей чувствовала приближавшуюся грозу.

И еще она чувствовала присутствие Далласа.

Ей было отлично известно, что несет в себе большую угрозу ее покою и безопасности.

Он следил, как Рей движется по огромной, скудно обставленной комнате, служившей ему кабинетом в здании, занимаемом «Келхаун пропетис». Ее движения казались неловкими, дергаными.

Она попросила показать ей то место, где работал Уоррен, когда бывал в Глори.

Даллас, не говоря ни слова, подвез ее к стоянке позади здания. Он кивнул в сторону темно-зеленого «моргана» — естественно, антикварный экземпляр, — все еще припаркованного на месте с именем Уоррена на табличке. Когда ее глаза наполнились слезами, Даллас поспешил отвернуться.

Он повел ее в кабинет на втором этаже. Эта комната не имела ни малейших следов пребывания в ней того человека, которого она знала. Шикарный стол розового дерева, глубокое красное кожаное кресло за столом и два схожих с ним — напротив стола, по другую сторону зеркально отполированной, девственно-чистой поверхности. Пушистый алый ковер и портьеры. На стенах — фотографии старых моделей автомашин и самолетов. И нигде не оставлено ни клочка бумаги.

Комната, которой больше никто не пользовался.

Комната мертвеца.

Рей не выдержала и выскочила в коридор. Даллас повел ее к себе на третий этаж.

Здесь не было фотографий на стенах. Здесь вообще не было никаких фотографий, как не было ни ковра на покрытом линолеумом полу, ни кожаного кресла за исцарапанным кленовым столом. Первое, что бросалось в глаза, — хозяин этого кабинета работал много и упорно, и еще больше ему предстояло сделать.

— Что-то не вижу признаков восторга, — заметил он с деланным легкомыслием.

— Если бы я когда-нибудь задумалась над этим, то наверняка бы представила, что ты работаешь именно в такой комнате.

— Ну, это, конечно, не подойдет для обложки мебельного каталога, — Даллас пожал массивными плечами, — но мне здесь удобно.

— Оно и видно. — Вдоль стен кабинета громоздились металлические каталожные шкафы, выкрашенные под цвет линолеума на полу. Рабочий стол был завален кипой бумаг. — Даллас, ты, наверное, простой парень?

— Не знаю! — рассмеялся он. — А что, похож?

— Возможно. Возможно, ты кажешься даже более простым, чем тебе это понравится самому.

Они молча смотрели друг на друга. Спертый, наэлектризованный перед грозой воздух давил на Рей. Он сказал, что у нее самые зеленые глаза на свете. А у него были самые серые глаза на свете. И они действительно временами меняли цвет — от прозрачно-голубых до свинцово-темных, — и при виде каждого нового оттенка у Рей неизменно захватывало дух.

— Офис моего отца тоже находится в этом здании. Я люблю быть поближе к народу.

— То есть ты любишь все держать под контролем.

— Вот видишь! — Улыбка удивительным образом осветила его слишком серьезное лицо. — Ты уже знаешь меня не хуже, а то и лучше, чем я сам! Иногда людям не требуется слишком много времени, чтобы научиться читать мысли друг друга.

— Мне не до шуток, — возразила Рей. — У нас очень большие неприятности. Слишком большие, чтобы позволять себе отвлекаться на личные дела. По-моему, кто-то нарочно постарался вынести все бумаги из кабинета Уоррена.

— Вряд ли он при этом перетрудился. — Даллас наклонился, чтобы поднять с пола упавшую пачку бумаг. — Там почти ничего не было.

— Ты хочешь сказать, что там всегда все выглядело таким… стерильным?

— Уоррен был слишком непоседливым типом. Он мог отсутствовать по нескольку дней, а то и недель в поисках новых клиентов. Не говоря уже о том времени, что он проводил с тобой. Он еще в детстве усвоил эту манеру — исчезать на день-другой, а потом появляться так, будто ничего не случилось. Мне кажется, что отлучки начались тогда, когда возникли неприятности в семье. Я даже опасался, что ему нужна помощь. Ну, понимаешь, сеансы психотерапии.

— Никогда не знала его так хорошо, — призналась Рей. — Он был очень скрытным, но ведь и я не из болтливых. И все выглядело вполне естественно.

— А по-моему, не совсем.

Он бросил бумаги на стол и стал читать их, озабоченно хмурясь. Наверное, из-за нее у Келхауна скопилась масса дел.

— Послушай, Даллас, я сама смогу добраться отсюда домой. У тебя полно работы, а ты все время тратишь на меня.

— Ничего страшного, — заверил Даллас. Он снова обратил внимание на Рей. — Я даже не подозревал, как сильно нуждался в настоящем друге, пока не понял, что ты вполне доступна.

Несмотря на свою растерянность, несмотря на серьезность положения, в котором она оказалась, Рей не удержалась от смеха.

— Доступна, вот как? Ну ты и сказал!

— Я не хотел сказать ничего плохого, — улыбнулся он в ответ. — Между прочим, я тоже вполне доступен!

Можно ли в это поверить? Ведь ей действительно нужен был друг, и ей было нужно, чтобы таким другом оказался именно Даллас. Она не желала никого другого. И ужасно хотела положить конец угрозам и опасности, нависшим над ее жизнью.

Даллас был очень сильным человеком — она чувствовала это всем сердцем. Но не менее ясно она чувствовала и безнадежность такой ситуации. Их свело вместе несчастье, а разве несчастье может служить опорой для искренних отношений?

Нет, ей не следовало позволять себе в него влюбляться!

— О чем задумалась? — поинтересовался он. Но ведь она уже влюбилась в него…

— О том, насколько все это невероятно.

— Да, — согласился он. — Но ведь мы уже успели ответить на кое-какие вопросы. И сумеем разобраться со всем, что стоит между нами.

А он, оказывается, мечтатель! Несмотря на крутой облик бывалого парня, Даллас Келхаун продолжал по-детски верить в то, что добро побеждает зло, если приложить к этому достаточно сил.