Самое главное — правильно рассчитать время, и набраться выдержки. Он терпеть не мог ждать.

Он забежал в лес рядом с имением Паркеров, располагавшимся на склоне холма, вниз от дороги. Прежде чем сделать решительный шаг, необходимо все тщательно взвесить. Когда придет время, надо будет быстро забраться в дом, сделать дело и смыться. Потом никто не узнает, что это был он. Никому и в голову не придет связать его имя с этим происшествием.

В соснах был довольно густой подлесок: здесь можно спрятаться. Он присел на корточки и прислонился к стволу перевести дух. Давненько он не бегал — не было повода. Он усмехнулся при этой мысли и встал, чтобы продолжить свой путь.

Толстый слой влажных листьев замедлял скорость. Его засасывало в это дерьмо. Он должен бежать, должен потренироваться перед главным броском и заранее проиграть ситуацию. Будет темно — как сейчас. Насчет шума можно не волноваться: он сделает так, что никто не закричит.

Отправляясь в Глори в первый раз, он страшно паниковал, а потом придумал, как повернуть обстоятельства себе на пользу. О да, с помощью Рей Мэдди он осуществит свои давние мечты.

Как приятно улыбаться! Он заслужил свое счастье, выстрадал его. А она должна заплатить за его испытания. Все справедливо.

Идти по листьям было нелегко. А если идти по ним с тяжелой ношей?

Он налетел на дерево, выругался и, пошатываясь, побежал дальше. От луны совсем мало света. Когда он придет за женщиной, луна будет его союзником… или врагом.

Легкие сипели, как ржавая пила: вжик-вжик, вжик-вжик. Громко тикали часы. Темные тени стволов. Кажется, что они на него смотрят. Еще стволы, и еще. Лес стал выше. Нет, ниже: он то увеличивался, то убывал. В голове шумело, ноги дрожали. Он был не в форме, но не настолько, чтобы провалить свой план.

Пробил его звездный час.

Теперь никакая женщина его не остановит!

Деревья закончились, начался редкий кустарник. Низко пригнувшись, он стал пробираться вперед, пока не попал в траву выше колена. Вот он, особняк Паркеров. Дом выглядел нежилым. В темноте вырисовывались очертания островерхой крыши. Нигде ни огонька.

Отдельно стоящий гараж. Крытая дорожка, ведущая за дом, в сад.

Прячась за кустами, он прокрался к дорожке. Если в коттедже что-то не заладится и ему понадобится место для укрытия, он спрячется вместе с женщиной в этом пустом доме и дождется, когда все утихнет.

Сегодня ночью ему надо было только проверить, правильно ли он выбрал маршрут до коттеджа. Если идти по боковой дороге, которой пользуются все, это бросится в глаза. Его путь дольше, зато надежнее.

Ему надо выпить.

Ладно, осталось еще немного. Дойти до коттеджа, вернуться обратно, потом сесть в машину и уехать в эту дыру Деклайн. А потом — о, потом у него будет уйма времени на развлечения! Он повеселится всласть, перед тем как ее похитить.

— Рей хочет написать книгу о жизни в Глори, — объявил Даллас, почти не надеясь на успех своего отвлекающего маневра. — Она согласилась прийти к нам сегодня вечером и обсудить свои планы.

Эва резко встала, пролив шампанское себе на юбку, и уставилась на Рей с открытым ртом.

Даллас решил воспользоваться этим коротким замешательством.

— Вы знаете, какие слухи ходят по городку, — сказал он, изобразив ухмылку. — Сумеете ли вы им противостоять?

— Как ты посмел привести ее сюда? — Фенси говорила с Далласом, но смотрела на Рей, которая не приняла его приглашения сесть. — Это она, да? Одна из шлюх Уоррена? Та, про которую говорят? Уведи ее, Даллас!

Он видел, что с лица Рей, и без того бледного, сошла последняя краска. Она стояла, прижимая сумочку к груди, и твердым, немигающим взглядом смотрела на Фенси.

— Ты слышишь меня, Даллас? — вскричала Фенси, дрожа от ярости. — Уведи ее отсюда, пока я не потеряла сознание от ужаса. Ничего себе идея — привести его бабу в этот дом!

— Да, — подхватила Эва. — Не представляю, что бы сказал твой папа!

Эва жила в мире мечты и радужных воспоминаний, где ее покойный муж был воплощением идеала — любящим, верным и заботливым супругом. На самом же деле, попади отец Далласа в такую ситуацию, он сказал бы что-нибудь ханжеское, одновременно просчитывая в уме, сколько ему понадобится времени, чтобы вернуться к своей последней любовнице.

— Талли! — вдруг завопила Фенси. — Талли, иди сюда, быстро!

— Зачем тебе Талли? — спросил Даллас, с трудом сдерживая вскипающее раздражение.

Фенси указала на Рей трясущимся пальцем.

— Я хочу, чтобы она проводила эту к парадной выходу.

— Какая гадость! — отчетливо произнесла Рей, закинула на плечо ремешок своей сумки и огляделась, ища, куда бы поставить стакан, который дала ей Талли. — Спасибо. За такое короткое время вы ответили на множество моих вопросов.

Ее спокойствие и выдержка поразили Далласа.

— Мои мама и сестра в шоке, — объяснил он ей. — Думаю, их можно простить.

— Нельзя прощать людей за то, что они бросаются словами, не думая, — сказала Рей и поставила лимонад на поднос, который Эва держала на рояле. — Сочувствую вашей утрате, миссис Нейл. Это ужасное горе.

— Не смейте мне соболезновать! — отрезала Фенси. "Она допила свой джин и крутила бокал в руках, позвякивая кубиками льда.

Эва заметно передернулась.

— Что происходит? Зачем ты ее привел, Даллас? Чтобы она мутила здесь воду? О Боже! Фенси, позвони, пожалуйста, Тайсону. Нам надо посоветоваться с ним насчет этой женщины.

— Да, — согласилась Фенси, — нам надо позвонить Тайсону.

— Вы не будете звонить Тайсону. — Даллас ожидал эту бурю и должен был ее выдержать, а потом привести их всех к какому-то согласию, пусть относительному. — И чтобы я больше, не слышал сегодня его имени!

Фенси упала в кресло и откинула голову на спинку.

— Тайсон нам нужен. Он нужен мне! Он мой юрист и будущий сотрудник фирмы. Это значит, что он вправе решать вместе с нами наши семейные вопросы. Пусть он с ней разберется!

— Будь так добр, отвези меня домой, — попросила Рей.

— Домой? — Эва взмахнула рукой, державшей бокал, и снова пролила шампанское — теперь уже на кушетку. — Где ее дом, Даллас? Насколько я знаю, она живет не в Глори.

— Она снимает домик на реке в имении Паркеров, Эва, — сообщила Фенси. — Я не стала тебе об этом говорить: не хотела расстраивать.

На лице Эвы появилось удивление.

— Ты с ней знакома, Фенси? Ты знала, что она в Глори?

— Нет, — ответила Фенси, покачав головой, — я с ней не знакома. Она хочет, чтобы мы заплатили за легкомыслие Уоррена. Она хочет нас унизить, потому что он был слабым, безответственным человеком.

Даллас заметил, что Рей смотрит на дверь, и подошел к ней сбоку.

— Пожалуйста, останься со мной, — сказал он очень тихо. — Так будет лучше — для всех нас. Поверь.

— Ты слишком много просишь, — отозвалась она таким же тихим голосом.

— Знаю.

Эва расхаживала по комнате.

— Она сняла домик на реке. Но это же имущество Келхаунов! Почему мы предоставили ей аренду, Даллас? Пусть она убирается оттуда! О Господи, эти слухи! Разве я мало страдала?

— Это все Линсей-Мэй, — вставила Фенси. — Ты должен уволить эту женщину, Даллас.

— За что? За то, что она делает свою работу? Фенси оставила эту реплику без внимания.

— Имение Паркеров — не наше имущество. Мы владеем только правом на аренду коттеджа, да и то с недавнего времени.

— Линсей-Мэй не знала, кто я, — сказала Рей.

— Заткнись! — вскричала Фенси. — И как только Уоррен мог связаться с такой женщиной, как ты? Он умер, а нам теперь расхлебывать! Что тебе надо? Зачем ты лезешь в нашу жизнь?

— Уоррен жил здесь? В вашей семье? Вопрос Рей поверг женщин в молчание.

В этот момент в комнату на брюхе вполз Волк и начал осторожно пробираться по светлому деревянному полу к английскому ковру с бледно-желтым цветочным рисунком, сделанному по особому заказу Эвы Келхаун.

Обычно Фенси поднимала крик, как только ей на глаза попадался этот пес, но сейчас она в упор его не видела — так же как и грязную теннисную туфлю, которую он держал в зубах.