Человек, который сорок лет водил за нос советскую контрразведку, напоследок придумал ловкий трюк. Люба пронесла через бдительный кордон то, за чем охотились и заговорщики, и правительство. А зачем подарочная коробка с надписью «Любимой Наташе»? Чтобы подстраховать Любу. Люба вернулась в Москву и прошла через таможню в точно таком же жакете, который лежал в коробке Уоллеса.

— Люба умерла, а вам смешно, — с упреком сказала Вера.

— Я смеюсь над собой. Какая же я дура! Я ревновала Уоллеса к тебе. — Натали думала, что она ловко ушла от ответа, но Вера смотрела на нее с подозрением. — Ты умеешь обращаться с иголкой и ниткой? — спросила Натали.

— В нашей стране без этого пропадешь.

Роковая «контрабанда» Уоллеса проделала обратный путь через пограничные кордоны. В меховом жакете в гардеробе гостиничного номера Натали таилась разгадка многих смертей.

Натали впустила Веру в свой номер. Девушка с восторженным удивлением оглядывалась вокруг. Или она была действительно хорошей актрисой, или она попала в «Асторию» впервые.

Натали сняла жакет с вешалки и бросила его на кровать. — Будем искать вместе.

Вера попятилась к выходу.

— Займитесь этим сами. Уоллес меня учил: у каждого своя работа.

— Я тебе доверяю. Я прошу… Уоллес был опытный скорняк… Я уже один раз искала, но безуспешно. Здесь сотни швов. Может, твои пальцы чувствительнее моих.

Вера сняла в передней зимние сапожки, чтобы, не дай бог, не попортить ковер. Как послушная девочка, она проследовала в спальню, склонилась над распластанным на покрывале кровати мехом. В молчании обе женщины прощупывали каждый квадратный сантиметр внешней поверхности меха. Внутреннюю уже исследовала Марго Клейн перед своим нелепым и страшным исчезновением.

Надо было мобилизовать все тончайшие нервы, которые ведут от мозга к кончикам пальцев. Поиски в мягком ворсе были похожи на блуждания в джунглях. Со стороны это выглядело так, как будто две женщины сошли с ума. Казалось, эта работа не требовала больших усилий, но их лица от напряжения покрылись потом. Вера первая обнаружила что-то.

— Здесь есть утолщение. Что это? — чуть дыша, шепотом произнесла она.

— Магнитный датчик. Его вшивают в дорогие вещи. Он срабатывает при выходе из универмага.

Натали вспомнила унизительный обыск в универмаге «Бонвит».

— Он сигналит и в пропускной кабине аэропорта? — поинтересовалась Вера.

— Тот же принцип.

— Люба проходила без досмотра.

Натали коснулась пальцами того места, которое нащупала Вера. Утолщение было довольно длинным.

— Это проволока!

— Проволочная запись.

— Как ты догадалась?

— Вы не читаете ваших же детективов. Вам некогда. А для нас это отдушина. Когда ездишь в метро… Чтоб не видеть эти физиономии, которые на тебя пялятся…

Вера взглянула на часы.

— Кстати, я опаздываю на метро.

— Возьмешь такси. Дать тебе денег?

Девушка молча обулась и распахнула дверь.

— Я рада, что смогла вам помочь, — сказала она на прощание.

— Мы еще увидимся.

— Конечно, — донеслось от лифта.

— Мы не поговорили о Стефане…

— В следующий раз.

Натали заперлась в номере. С опаской, как к хищному зверю, она приблизилась к раскинутому на кровати жакету. Не сразу ей удалось нащупать утолщение, обнаруженное Верой.

Вспарывание меха под ворсом бритвенным лезвием заняло много времени. Наконец она извлекла на свет маленький отрезок тончайшей проволоки. Она подняла его. Он чуть не выскользнул из ее пальцев. Неужели из-за этого был убит Уоллес и погибли Марго и Люба? В нем таилась угроза и для самой Натали. Сам бог послал ей на помощь Веру. Натали могла носить жакет много лет и не догадываться, что хранится под ласковым пушистым мехом. Но почему Вера вдруг так заторопилась?

Внезапная догадка бросила ее в жар. Нет! Не может быть! Но все же… Натали мгновенно собрала все необходимое — паспорт, наличные доллары, кредитную карточку, размененные русские деньги. Пока до нее не добрались те, на кого работает Вера, — КГБ или заговорщики, какая разница, — надо хотя бы успеть прослушать запись.

Дежурная в коридоре — первое препятствие. Значит, надо уходить через пожарный выход. Натали отсчитывала один за другим пролеты узкой лестницы, с ужасом думая о том, что ждет ее внизу… Но за дверью не было ничего, кроме дымящихся мусорных контейнеров. Она обогнула здание «Астории». Перед ней простиралась площадь и возвышалась спящая громада Исаакиевского собора. Ни огонька, ни признака живой души — весь город вроде бы спал. Светился только подъезд интуристовского отеля «Астория». К нему стремительно подъехала черная «волга». Двое мужчин, минуя швейцара, тут же скрылись в вестибюле. Третий, попыхивая сигаретой, стал прохаживаться по тротуару. Предположения Натали подтвердились.

Ее меховой жакет светился на фоне темного города, как фонарь. Прятаться было бесполезно. Только бежать… бежать без оглядки.

Ее схватили цепкие женские руки.

— Ты чья?

Ночные красавицы обступили ее. Сначала Натали испугалась, но сразу же вспомнила, что перестройка сделала легальным и даже популярным древнейший промысел.

— Первый раз вышла, — быстро нашлась Натали.

— Рискуешь, подружка! Уж больно ты выпендрилась! — Девушка погладила мех жакета. — Снимут за милую душу, не успеешь оглянуться. Особенно ментов остерегайся и дружинников.

— Меня в «Асторию» не пустили. — Натали считала, что придумала вполне правдоподобное объяснение.

— Туда без блата не попадешь! Нашла куда лезть!

— А где полегче?

— Садись в нашу тачку.

На противоположной стороне проулка маячил «жигуленок «с выключенным мотором. Падающий сверху снег быстро превращал его в белый сугроб, над которым клубился пар. Щетки скребли по ветровому стеклу, расчищая два черных полукруга. Женщины втиснулись на заднее сиденье. За рулем был юнец, почти мальчик.

— С новенькой причитается, — произнес он, не поворачивая головы.

— Само собой, — сказала наиболее разговорчивая из подружек. — Упакована так, что зависть берет!

— Давай обменяемся, — вдруг предложила Натали.

На девушке была шубка из колонка и такая же шапка.

— Ты что, спятила? Или толкаешь «засвеченное»? Ты вроде не наша. Из прибалтов, что ли?

— Много треплешься! — вмешался в разговор юнец за рулем. — Бери, пока дают!

Натали выскользнула из своего жакета. В тесноте машины произошел обмен. Чужая одежда пахла знакомыми французскими духами, но все равно это был непривычный, отталкивающий запах. Натали с трудом подавила подступающую к горлу тошноту.

— Отдай мне и шапку в придачу! — потребовала она, чтобы сделка не выглядела такой уж нелепой.

И подружка, и юнец уже подсчитывали в уме выгоду от подобной операции, но для приличия продолжили торг. Наконец шапка оказалась на голове Натали. Снова ей пришлось преодолеть брезгливость.

— Тебе идет! — подбодрила ее девица.

Роскошный мех, который она только что обрела, улучшил ее настроение. Машина крутилась по каким-то заснеженным улицам, взлетала на горбатые мосты через замерзшие каналы. Жаркое нутро «жигуленка» пропахло парфюмерией и женским потом. Запорошенное снегом заднее стекло после каждого поворота упорно освещалось фарами машины, следовавшей по тому же маршруту, но бесшабашный водитель не обращал на это внимания. Впереди замерцала неоновая вывеска бара-поплавка «Фрегат».

— Стоп машина! — сказал юнец. — Выметайтесь!

Натали нажала на ручку дверцы, и ее буквально вытолкнуло на мороз. За ней вылезла девица. Раздался чуть слышный хлопок, и преследующая их машина промчалась мимо. Девушка, одетая в шубку Натали, вроде бы споткнулась и осталась лежать на снегу. Меняющиеся на световом табло огни окрашивали закутывающий ее мех то кроваво-красным, то желтым, то зеленым цветом. Натали была благодарна судьбе, что она сейчас выглядит серой неприметной мышкой, способной укрыться в любой тени. Она обратилась в бегство. Может быть, кто-то кричал ей вслед или пытался поймать — она ничего не слышала и не видела. Ею владело одно желание — забиться в какую-нибудь щель.