— Расскажи о своей семье, — попросил Сэм, лавируя между машинами.

— Разве в моем досье этого не было? И кстати, давно существует это досье?

— С самого погрома в твоей квартире.

— Вот как…

— Похоже, ты разочарована, — рассмеялся он.

— Тебе следует перестроиться на другую полосу.

Они приближались к повороту, ведущему к дому Джиджи, и Лайра потихоньку расслабилась. Вскоре она сама убедится, что с Джиджи все в порядке.

— Я уже рассказывала о семье. Два брата, бабушка, которая нас вырастила… что еще ты хочешь знать?

— Когда твои родители официально получили наименование «эти люди»?

— Когда пытались объявить бабушку недееспособной. Видишь ли, эти двое истратили все немалые деньги трастового фонда, те, что дед оставил единственному сыну. Теперь им приходится жить довольно стесненно. А это для них невыносимо. Что скажет общество?

— А ранчо?

— Дед оставил его мне и братьям.

— Чем же занимается твой отец? — поинтересовался он.

— Ничем. Встречается с друзьями и играет в гольф.

— Но они твои родители, и несмотря ни на что, ты их любишь, — констатировал Сэм, но в голосе слышался вопрос.

— Нет. Потому что они делают больно бабушке… и только из-за денег!

— А как относятся к этому твои браться?

— Джиджи и их вырастила, — улыбнулась Лайра. — Они никогда не позволят упечь ее в лечебницу. Как славно, что они на моей стороне! А ты, как единственный ребенок, должно быть, близок к родителям.

— Так и есть.

— Тебе в детстве не было одиноко?

— Временами. А тебе? Единственная девочка в семье.

— Мы с братьями дружили всегда. Правда, я доводила их до безумия, когда еще девочкой повсюду таскалась следом.

Ей вдруг страшно захотелось оказаться на техасском ранчо.

— У моей жены Бет тоже были братья и сестры.

Сэм впервые назвал имя жены, и Лайра попыталась определить, нет ли в его глазах грусти. Но Сэм улыбнулся при воспоминании о ее семье.

— Они тебя любили? — спросила она.

— Сестры — да. Братьям потребовалось больше времени. Мы были молоды, возможно, слишком молоды, чтобы пожениться, но три года были вместе.

Она сложила руки на коленях.

— Не важно, насколько вы были молоды. Она была твоей любовью.

— Да ты романтик! — усмехнулся Сэм.

Он был прав, но Лайра не считала, что это плохо. Что странного в желании найти единственную любовь?

— Кстати, о братьях… — начал Сэм.

— Да?

— С минуты на минуту они тебе позвонят.

— Почему?

— Двое агентов ФБР уже должны стучаться в их двери. Они конфискуют посланные тобой коробки.

— Пожалуйста, скажи, что эти агенты не проговорятся Оуэну и Куперу о взломе квартиры.

— Возможно, нет.

— Возможно? — повысила голос Лайра. — Ты не знаешь братьев.

— А если у них есть причины волноваться?

— Пусть пригласят Джиджи пожить на ранчо! Тогда она будет в безопасности. Кстати, о Джиджи… ты должен кое-что знать.

— А именно.

— Ты просто обязан быть демократом. Плевать мне, так ли это, но в присутствии бабушки тебе следует быть прирожденным демократом.

— С чего это вдруг? — удивился Сэм.

— Так легче.

— Что еще?

— Ни слова о сексе.

От смеха у Сэма выступили слезы на глазах.

— Я так разобью машину! С чего это вдруг я стану говорить с твоей бабушкой о сексе?

— Молчи, и все. Джиджи не ханжа, просто не стоит распускать язык. Как-то она вошла в мою спальню…

— Когда ты была не одна!

— Конечно, я была одна! — возмутилась девушка. — Вспомни, я находилась в доме бабушки!

— И что произошло?

— Она обнаружила, что я не люблю надевать что-то в постель.

— Да, у меня и Джиджи есть кое-что общее! Я тоже это обнаружил. Вот об этом нам стоит потолковать!

Лайра проигнорировала идиотскую реплику.

— С той ночи Джиджи при каждой возможности шлет мне старомодные пижамы.

— Я поговорю с ней о тебе, — серьезно сказал Сэм.

— Да, я тоже с ней поговорю. У нас нет тайн друг от друга. Просто я терпеть не могу, когда она волнуется, и страшно подумать, что это я подвергла ее такой опасности.

— Ты ни в чем не виновата, — уверил Сэм, но в глазах Лайры по-прежнему плескалась тревога. — Значит, после того как мы с Джиджи поговорим о серьезных вещах, мне будет позволено обсудить погоду? Что-то еще?

— Еда. Она потрясающе готовит. К завтрашнему дню ты наберешь не менее пяти фунтов, — пообещала она.

— Я знаю более интересную тему! — объявил он с дразнящей улыбкой.

— А именно? — насторожилась она.

— Долгие прощания.

Он погладил ее бедро.

— Как насчет по-настоящему долгих прощаний?

Лайра игриво хлопнула его по руке.

— Кстати, о долгих прощаниях: когда тебя сменит новый телохранитель?

— Я поговорю с Алеком и дам тебе знать, — пробормотал он и поспешно сменил тему: — Мы уже приближаемся?

— Приехали. Бабушкин дом в самом конце. Машину можно поставить сзади.

Джиджи открыла кухонную дверь и встала на крыльце, спеша встретить молодых людей. Они еще не успели подойти, когда она заговорила:

— Лайра, ты знаешь, я всегда рада тебя видеть, но расстроена тем, что ты считаешь, будто я неспособна за себя постоять. Тебе совершенно ни к чему бросать все и мчаться сюда. Я вполне могу сама о себе позаботиться.

Лайра поцеловала ее в щеку.

— Знаю-знаю. Но у меня кое-что случилось, и я хотела поговорить с тобой об этом.

Подошел Сэм с сумками, и Лайра познакомила его с бабушкой.

— Джиджи, это Сэм Кинкейд. Агент ФБР. Сэм, это Джиджи.

Сэм уронил сумки и пожал руку пожилой леди.

— Рад встрече.

— Агент ФБР! И с акцентом! Шотландский?

— Да, мэм, — улыбнулся он.

— О, где мои манеры? Входите, входите!

Джиджи отступила в сторону и придержала дверь:

— Агент Кинкейд, вы останетесь на ночь?

—Да.

Джиджи и глазом не моргнула.

— Лайра, ты проводишь агента Кинкейда в комнату для гостей?

— Пожалуйста, зовите меня Сэм.

— Разумеется, — кивнула Джиджи. — Только один вопрос.

Лайра понимала, что вопросов у бабушки сто и один, но все будут заданы после ужина. Тогда Сэму устроят допрос по всем правилам.

— Да?

— Вы сейчас на работе?

— Совершенно верно.

— И работаете с Лайрой?

— Совершенно верно.

— Я принесу охлажденного чая.

Лайра повела Сэма наверх. Услышав стук, Лайра предположила, что бабушкин мастер на все руки трудится над очередным поручением.

Лайра вошла в спальню, обставленную в нежно-голубых тонах. Она опасалась, что кровать окажется мала для Сэма, зато матрас мягкий! Она объяснила, что у них на двоих одна ванная.

Полы в старом доме скрипели. Сэм отметил это, когда относил сумки к комнате Лайры. Там стены были выкрашены в светло-желтый. Очень женственная комната, с белым покрывалом, белыми занавесками и флаконами духов на туалетном столике.

Сэм поставил сумки на стул и проводил Лайру до двери. Повернувшись, чтобы что-то сказать, она наткнулась на него. Он схватил ее руки, пытаясь удержать от падения, и прижал к себе. Стоило ей взглянуть на него, и он не смог устоять. Сжал ее лицо и нежно поцеловал. Лайра обняла его и хотела ответить на поцелуй, но тут до них донесся голос Джиджи:

— Лайра, дорогая, наверху не слишком жарко?

— Может стать еще жарче, — заметил он.

— Не может. Пойдем, я покажу тебе дом.

Комнаты на первом этаже были расположены анфиладой. Передняя дверь открывалась в гостиную, которая открывалась в столовую, которая открывалась в кухню. За кухней находилась еще одна комнатка, которую Джиджи превратила в кабинет.

— Комната Джиджи — вниз по этому коридору, напротив ванной, — показала она.

Стук стал еще громче.

Джиджи успела надеть передник и вытирала руки кухонным полотенцем:

— Идите пить охлажденный чай!

Из подвала поднялся Харлан и поздоровался с Лайрой, которая представила его Сэму.

— Хотите чая, Харлан?