Мы привели здесь все имена подписавших этот документ не для того, чтобы еще раз очернить имена ответственных за салемский террор, а, напротив, желая воздать должное этим людям. Своим прозрением они честно и скромно сослужили великую службу всему человечеству. Их покаяние и отречение, как справедливо отмечает Киттредж, в свое время оказались чрезвычайно эффективными орудиями в руках английских борцов с охотниками на ведьм. Поэтому приведенная выше декларация — не только один из величайших документов в истории Америки, но и двигатель общечеловеческого прогресса.

Официальная позиция в вопросах ведьмовства на конец XVI века вполне исчерпывающе изложена в опубликованной в Лондоне в 1597 книге «Демонология». Ее автором являлся не кто иной как Его Величество король Англии Яков I. В этом кратком трактате, написанном в форме диалога, где мудрый Эпистемон отвечает на вопросы любознательного Филомата, августейший демонолог обобщает основные проблемы, которые поставили перед той эпохой магия и ведьмовство. Король энергично берется за факты и, в отличие от других авторов, не увязает в деталях, а описывает главные принципы запретных искусств, их практическое применение и положенные за него наказания.

Эта «Демонология» впоследствии стала объектом суровой критики и запятнала память о своем авторе, которого Грийо де Живри называет зловещей фигурой. Миссис Ланн Э. Линтон в 1861 году писала, что само имя его должно быть проклято «за злобу, и жестокую трусость, и предельный эгоизм, смешанный со страхом». В 1904 году Тревельян обвиняет короля Якова в принятии нового «смертоносного закона». Схожим образом осуждает его и Роберт Стил: «Первый парламент Якова аннулировал самый милосердный из законов Елизаветы». По новому закону, утверждает Стил, было казнено семьдесят тысяч человек.

Однако Джордж Лаймен Киттредж (которому автор обязан появлением на свет настоящей книги) попытался реабилитировать коронованного охотника за ведьмами. В своем труде «Ведьмовство в Старой и Новой Англии» (George Lyman Kittredge. Witchcraft in Old and New England. Cambridge, Mass., 1928) он доказывает, что, согласно сохранившимся документам (которые, разумеется, могут оказаться неполными), в правление короля Якова состоялось всего сорок казней, или и того меньше, — иными словами, в среднем две казни в год. Согласно Киттреджу, Яков относился к существованию ведьм скептически и оказывал на судей благотворное влияние. Он защищал знаменитого оккультиста Джона Ди, а также известных негодяев Формана и Лама, провозгласивших себя чародеями. Далее Киттредж утверждает, что Яков никак не мог ввести в Шотландии закон о ведьмовстве, ибо последний на самом деле был принят еще до рождения этого короля. Яков вовсе не учил шотландцев истреблять ведьм, хотя легенда об этом сохранялась более ста лет после его смерти. И вообще, самый чудовищный период гонений на ведьм в Шотландии не совпадает с царствованием этого короля.

Яков принимал участие в знаменитом судебном процессе 1590-го года, Агнесса Сэмпсон обвинила в колдовстве его кузена, графа Босуэлла. Королю тогда было семнадцать лет. Он присутствовал на допросах ведьм, а также, как утверждают, при пытках. Читателю его книги сразу становится ясно, что Яков просто не мог отстаивать взгляды, отличающиеся от традиционных: это бы не подобало королю. Оригинальность нельзя причислить к сильным сторонам этой книги; напротив, «Демонология» была написана в опровержение новых идей — идей, высказывавшихся Иоганном Вейером и Реджинальдом Скотом. Скептицизм же Якова не выходит за рамки религиозной политики: король не упускает случая упрекнуть папистов в суеверности.

Яков не верит в вервольфов, но полагает, что ликантропия — это болезнь, при которой человек считает себя волком. Он называет предрассудками веру папистов в то, что крест и Господне имя обладают силой изгонять бесов. Он допускает, что ритуалы экзорцизма бывают плодотворны, но отвергает исходную концепцию, породившую эти ритуалы. Правда, все эти — не слишком показательные частности. Но зато Яков предлагает признавать свидетелями только людей, имеющих добропорядочную репутацию, и это уже шаг вперед по сравнению с французскими следственными методами XVI — начала XVII вв. Более того, Яков отрицает как телесное, так и призрачное существование образов, являющихся в ночных кошмарах, считая их всего лишь симптомами дурного самочувствия. Бесы часто являлись людям в папистские времена; теперь же они стали редкостью — «потому что прежде мы грубо заблуждались, и дьявол, окутавшись туманом этих заблуждений, привольнее ходил между людьми». И, наконец, Сатана, Вельзевул и Люцифер, по мнению Якова, — это не разные бесы, а разные имена одного и того же дьявола. Вот, собственно, и все реформаторские предложения Якова — да и те он придумал не сам. В 5-й главе «Демонологии» король подсказывает нам ответ на вопрос о том, почему он был так снисходителен к доктору Ди и прочим магам. Филомат интересуется, почему князья и короли часто щадят магов. Эпистемон же отвечает, что дурные обычаи не следует путать с добрыми законами.

Первая книга «Демонологии» Якова посвящена магии и некромантии (т. е. прорицанию при помощи покойников). При жизни маги повелевают дьяволом в согласии с договором, подписанным их собственной кровью. После смерти они, согласно тому же договору, сами попадают в распоряжение дьявола. Враг человечества соблазняет людей заняться запретными искусствами, играя на трех страстях: любопытстве, жажде мщения и жадности. Астрономия допустима и даже необходима. Астрология не беззаконна до тех пор, пока имеет дело с предсказанием погоды и лечением простых недугов простыми средствами; правда и здесь нужно соблюдать умеренность. Но все астрологические расчеты, связанные с судьбой государств, войнами и т. д., все пророчества, в которых движению звезд придается слишком важное значение, абсолютно противозаконны и запретны, равно как и геомантия, арифмомантия, физиогномия и хиромантия. Впрочем, запрещается только применение этих искусств на практике, а теоретическое изучение и знание их не должны караться законом.

Во второй книге Яков рассуждает о ведьмовстве. Колдуньи не повелевают дьяволом; они всего-навсего его рабыни, потому-то дьявол и клеймит их своей меткой. Яков отвергает тезис Вейера о том, что ведьмы — это всего лишь больные женщины, страдающие меланхолией. Меланхолики, — заявляет король, — тощи, бледны и стремятся к уединению, тогда как ведьмы дородны, тучны, опытны в житейских делах и привязаны к плотским наслаждениям. Ведьмы любят общество и развлечения — как дозволенные законом, так и противозаконные. Они умеют летать — не только в воображении, но и на самом деле. Они пародируют богослужения. Среди ведьм на одного мужчину приходится двадцать женщин: женщины менее устойчиво морально и легче поддаются на соблазны Змия, о чем свидетельствует история Евы. Колдуньи, — продолжает Яков, — делают восковые куклы, чтобы вредить людям. Дьявол дает им камни, причиняющие болезни. Ведьмин яд непохож на природные яды: он готовится с помощью злых сил.

Колдуньи могут внушать мужчинам и женщинам любовь или ненависть друг к другу; они способны вызывать бури, но лишь постольку, поскольку это дозволяет Бог. Они могут сводить людей с ума; могут напускать на людей и жилища злых духов; могут сделать человека одержимым. Закоренелые грешники терпят зло от ведьм в наказание, добрые люди — за то, что совершили какой-то проступок или были нетверды в вере, и, наконец, праведники — в качестве испытания. Хотя набожный человек меньше рискует стать жертвой ведьмы, от колдовских происков не застрахован никто. Всякое зло совершается лишь по воле Господа, при Котором дьявол исполняет роль палача. Дьявол может навещать пойманную ведьму в тюрьме; облекшись в плоть покойника, он делается инкубом или суккубом и совокупляется с мужчинами и женщинами. На вопрос Филомата о том, почему дьяволу удается использовать трупы добрых людей в дурных целях, Эпистемон отвечает словами из Евангелия от Марка (7:15): «…ничто, входящее в человека извне не может осквернить его, но что исходит из него, то оскверняет человека».