Какими причудливыми путями странствовали идеи Янсения, прежде чем добраться до квартиры сестры Франсуазы на улице Филиппо?! Но к тому времени славная эпоха чудес была позади. Вместо избавления от мук святые теперь сеяли страдания и боль. Даже терпеливая Франсуаза в конце концов устала от своих мучителей. Когда отец Тимофей пожелал сжечь на ней одежду, заверяя, что больно не будет, Франсуаза взбунтовалась. Священник продолжал настаивать на своем, и она подчинилась. Но когда огонь занялся, Франсуаза вскрикнула, и один из братьев плеснул на нее воды. «Что ты делаешь! — воскликнул Тимофей с возмущением. — Ты испортил наше чудо! Еще немного, и оно свершилось бы!»

Но чудо все равно свершилось, без помощи отца Тимофея. Пламя янсенизма угасло: жалкие отрепья Франсуазы потушили его. Оно еще слабо тлело до 1787 года, но последние угольки остыли за год до того, как вспыхнуло пожарище взятия Бастилия.

Познакомившись с событиями на кладбище Сен-Медар, мы уже поняли, что так называемый «период скептицизма», наступивший в XVIII веке, был гораздо менее скептичным, чем могло бы показаться. Публикации на оккультные темы не только не иссякли, но стали еще многочисленнее. Ожили старые пророчества и заняли достойное место рядом с новыми. Аудитория читателей становилась все шире. Тайные общества без труда находили себе духовных вождей и росли как на дрожжах. Маги и ясновидцы вошли в моду; магические снадобья, алхимия, жезлы лозоходцев, физиогномия и мистические секты были у всех на устах. Баронесса д'Оберкирх писала в своих мемуарах: «Никогда еще розенкрейцеры, адепты, пророки не были столь многочисленны, как в эти дни; никогда еще к ним не прислушивались с таким слепым доверием. Беседа постоянно обращалась к этим материям; они занимали умы и будоражили воображение всех и вся, даже самых серьезных людей…». Людовик XV с увлечением трудился в алхимической лаборатории; королевскому примеру следовали многие придворные и парижане.

Постоянно издавались компиляции древних магических текстов. В то, что это делалось исключительно в интересах науки, трудно поверить. Дословное воспроизведение магических стихов и заклинаний, описания ритуалов и обширные сонники привлекали читателя куда сильнее, чем скептические предисловия составителей, и практичные издатели не упускали этого из виду. Множество старинных документов такого рода опубликовал Никола Ленгле-Дюфренуа (1674 — 1755). Этот прелат воздержался от излишних проявлений скептицизма, и сочинения его расходились с поразительной быстротой. Впрочем, с годами ему стало труднее сдерживать накопившееся раздражение, и в трактате, посвященном Жанне д'Арк, он наконец дал волю чувствам: «В то, что эту девицу посещали какие-то видения и призраки, в то, что у нее были какие-то откровения, я не верю ни на йоту!» Как и Жанна, Дюфренуа погиб от огня: читая перед камином, он задремал и упал прямо на горящие поленья.

Бенедиктинец дом Огюстен Кальме (1672 — 1757), знаменитый комментатор Библии, также обратился к оккультизму. Он взялся трактовать о столь необычном предмете как вампиры, злобные мертвецы, выходящие из могил, чтобы пить кровь живых людей. Ему без труда удалось найти и материалы на эту тему, и увлеченную аудиторию. Ни в одну эпоху вампиры не были столь многочисленны, как в восемнадцатом веке. Поскольку во Франции встречи с вампирами случались редко, рассказы о них собирали в России, Силезии, Моравии, Словакии, Венгрии. В Польше вампиров именовали «упырями», в Греции — «бруколаками», в Аравии — «гулами». Приведем несколько таких историй, в свое время воспринимавшихся вполне серьезно. Петер Плогойовиц из венгерской деревни Кишилова (близ Градиша) стал после смерти вампиром и охотился на людей. В конце концов односельчане раскопали его могилу и обнаружили, что он преспокойно лежит там, свежий и румяный, хотя похоронили его недель шесть тому назад. У него выросли длинные ногти, а рот был полон свежей крови. Те, у кого он высасывал кровь, умирали через восемь дней. Труп вытащили из могилы и сожгли. Только так удалось избавиться от вампира.

Вампиры не всегда сосут кровь. В той же злополучной деревне Кишилова умер шестидесятидвухлетний старик. Через три дня после похорон он явился к своему сыну и потребовал пищи. Его накормили, и он вернулся в могилу, но через два дня появился снова и опять попросил поесть. Вероятно, еда ему не понравилась, поскольку на следующий день сын умер, а еще пять человек в селе тяжело заболели и вскоре скончались. Сельчане выкопали трупы старика, его сына и еще пятерых жертв и сожгли их все, так как было известно, что человек, погибший от вампира, сам становится вампиром. Эту историю опубликовали в газете «Доблестный Меркурий» в 1732 году. В тот период повсеместно верили, что мертвые тоже испытывают чувство голода. Немецкие профессора с присущей им тщательностью изучили этот вопрос, и один из них, Михель Ранффт, опубликовал «Трактат о мертвецах, жующих снедь в своих могилах». Похоже, он испытывал к этой теме нездоровое влечение, а потому мы воздержимся от пересказа его воззрений.

Герои еще одной истории о вампирах — два пристава Белградского суда, которым помогали представители правительства — врач и граф Кабрерас. Приехав в некое селение, они с ужасом услышали от некоего солдата следующий рассказ. Солдата пригласил на ужин один местный крестьянин. Пока они ели, какой-то незнакомец вошел в дом и без приглашения сел с ними за стол. Все домочадцы затряслись от страха, но солдат не решился спросить, в чем дело, сочтя, что это было бы невежливо. На следующий день хозяин дома умер, а солдату сообщили, что гость, приходивший вчера, был дедом хозяина. Дед этот умер десять лет назад и стал вампиром. Конец этой истории следователи изложили в своем протоколе. Судебные приставы вскрыли могилу старика и нашли в ней отлично сохранившегося вампира. Врач вскрыл ему вену, и оттуда хлынула свежая кровь. Граф Кабрерас приказал отрубить трупу голову, а тело вернуть в могилу.

При виде этого несколько сельчан обратились к представителям власти с просьбой избавить деревню и от других вампиров. По распоряжению Кабрераса вскрыли еще четыре могилы — жителя деревни, умершего тридцать лет тому назад, и его жертв — членов его семьи и слугу, которые также стали вампирами после смерти. И труп тридцатилетней давности, и прочие тела были найдены в целости и сохранности; из ран у них также текла кровь. Кабрерас велел прибить их гвоздями к гробам, возмутив крестьян подобным невежеством. Затем граф повелел сжечь еще одного вампира. Этот человек скончался шестнадцать лет назад и успел с тех пор высосать кровь у двух своих сыновей. Уполномоченный составил отчет о происшедшем и отослал его в вышестоящую инстанцию. Ему было велено устно доложить обо всех этих событиях при императорском дворе. Император назначил новую комиссию для повторного расследования, и в деревню отправились другие приставы, а с ними — несколько ученых.

Одним из знаменитых вампиров был Арнольд Пауль из Медрейги (близ турецко-сербской границы). При жизни он часто жаловался, что его мучит турецкий вампир. Однажды на него упала повозка с сеном, и он умер, так и не успев съесть земли с могилы вампира, что считалось единственным способом избавиться от посягательств беспокойного мертвеца. Посмертную карьеру Арнольд Пауль сделал быстро и превратился в настоящего супервампира. Через сорок дней его труп выкопали. Сообщается, что кровь у него так и бурлила в жилах; кровью жертв были залиты все его тело и саван. Судебный пристав велел пронзить ему сердце. Вампир вскрикнул ужасным голосом, но это стало последним из его подвигов, ибо труп тотчас же бросили в огонь. Все эти события происходили в 1730 году.