— Я слышу, слышу.

— Да, слышите. Я знаю. — Ториан позволил себе говорить мягче и тише, хотя и так сочувствовал этому человеку. «Блум бы гордился мной».

Кейн продолжал стоять не выпрямляясь. Слеза упала на блестящий пол.

— Я поступлю как должен, — сказал клерк.

— Хорошо. — Ториан кивнул. — Тогда мужайтесь.

— Да, страж. — Клерк не поднял глаз. — Благодарю.

Ториан коснулся панели, и она погасла. Он был уверен, что Кейн сделает всё как обещал, но это только ускорит запланированные события. Любая отсрочка означала, что клерки, оставшиеся вне системы, могли понять, что всех разделили на имущих и неимущих, а точнее, на тех, кто уцелеет и кому суждена участь жертвы.

Ториан по-прежнему сидел за своим столом и на какое-то затянувшееся мгновение просто позволил себе испытать ощущение усталости. Всё должно скоро закончиться. Он не сможет долго заниматься этим. Даже у него есть свои пределы. Он опасно близко подошёл к ошибке, когда доверил Кейну подобрать второе связующее звено в их системе. К счастью, им оказался клерк Амеранда Жиро. Его не удалось интегрировать в систему. А сам Амеранд сейчас так глубоко увяз в интригах, связанных с соларианцами, что скоро будет ослеплён и соларианским мироощущением, и собственным желанием мести.

Было ли простым совпадением то, что именно Хамад не вписался в схему? Или на него повлияла непосредственная близость к такой мятежной личности, как Амеранд? Надо было проверить. Система связи, соединяющая разум одного человеческого существа с разумом другого, была чувствительна к эмоциональным воздействиям и к влиянию среды. Поэтому такие детали имели важное значение, по крайней мере, пока все составляющие сети были взаимосвязаны и стабильны.

Ториан потёр глаза. До запуска почти не оставалось времени, и ему надо было успеть завершить беседу с Эмилией Варус. От этой мысли ему становилось только тяжелее.

«Может, она нам не нужна? Может, это всего лишь дополнительный риск? Нет».

Ториан тёр уже всё лицо, стараясь вернуть свою способность мыслить отстранённо. Сейчас не время переоценивать план. Он слишком устал. Слишком сильно болела голова. Слишком близко ощущался конец. Если он начнёт менять свои решения, это никогда не прекратится.

Он представил себе малышку Индэн в объятиях Май. Увидел её красноватое младенческое личико и крошечные розовые ручки, «я построил для тебя, Индэн, целый мир. Для тебя и для твоих братьев и сестёр. Я выполню обещание. Я не подведу. Не на этот раз».

Но он продолжал сидеть неподвижно. Хотя бы ещё мгновение. Он никогда не думал, что когда-нибудь дойдёт до того, что будет сожалеть о распределённой системе, которую он помог разработать для Эразмуса, но долгие часы путешествий с одной луны на другую были более изматывающими, чем любая другая сторона долговременного плана.

Ториан решительно отмёл желание пожалеть себя и откинулся на спинку кресла. Соединив вместе кончики пальцев, попытался сконцентрироваться.

«Приведите ко мне Эмилию Варус». Ториан чётко произнёс это в своих мыслях.

На него снизошло ощущение присутствия некоей сущности, недоступной взору.

— Как прикажете, — произнесла она. И исчезла.

К тому времени, как Эмилия прибыла в его кабину, Ториан успел немного перекусить самсой и выпить чаю. Умыл лицо настоящей водой и проверил последние данные генетического сканирования новорождённых детей, недавно появившихся в Семье. Все были в полном порядке, и он почувствовал себя заметно посвежевшим и обновлённым.

Эмилия не выглядела и вполовину также хорошо. На ней сказались тяготы последних нескольких дней. Волосы свободно свисали по плечам, а обломанные ногти были непростительно грязными для доктора. Она низко согнулась в поклоне прямо перед ним, и Ториан позволил себе на какой-то миг отдаться сочувствию. «А ещё я знаю, что чувствуешь, когда все твои средства на исходе».

Ториан жестом указал на одно из комфортабельных кресел в салоне. Эмилия приняла приглашение сесть с видом человека, у которого нет выбора.

— Как я могу помочь вам, Великий страж? — спросила она.

— Я собираюсь сделать вам предложение, Эмилия.

Она опустила глаза и посмотрела на свои грязные ногти:

— Ещё одно?

— В прошлый раз я не делал вам никаких предложений, — напомнил он ей, стараясь говорить мягко. — Это вы пришли ко мне.

Она переплела пальцы рук.

— И я это не забыл, — продолжал Ториан. — Вы пришли, потому что ваша семья значила для вас гораздо больше, чем собственная свобода. Это в самом деле прекрасно. И произвело на меня впечатление. Равно как и ваши поступки на протяжении всего выполнения задания.

Он уделил особое внимание её последнему допросу. Правда, она не проинформировала их о предательстве Амеранда Жиро. Однако если рассматривать это вкупе с другими её действиями, то это — небольшое пятно на репутации, и ошибку можно легко исправить, работая в системе на должном уровне.

Она подняла на него глаза:

— Мне следовало бы поблагодарить вас, страж, но мне недостаёт учтивости.

Он коротко кивнул:

— Понимаю. Вам было трудно, но вы сильная и упорно шли к цели.

Она облизнула потрескавшиеся губы. Храбрость, родившаяся от его похвал или от её собственного ощущения приближения к концу, заставила её заговорить.

— Где моя мать?

— Отправилась в чёрное пространство небес, и с ней твои братья и сёстры, — сказал он. — Теперь их судьба в их собственных руках.

Эмилия сглотнула. Робкая надежда мимолётно осветила её черты.

— И у вас есть предложение для меня?

— Это удел, который Семья так ревниво охраняет от миров Солнечной системы.

Лицо Эмилии на миг просто окаменело. Ториану было понятно такое поведение. Естественное последствие жизни под неусыпным наблюдением. Она не хотела, чтобы он увидел, о чём она думает.

— Вы собираетесь объяснить мне, что это значит? — наконец спросила Эмилия.

— Бессмертие.

Эмилия отвела взгляд в сторону. Первое естественное движение с того момента, как она вошла в кабину.

— Соларианцы уже давно обладают бессмертием. Веками.

Ториан отверг эти слова взмахом руки:

— Я не говорю об их цепном, ограниченном бессмертии, которое приходится столь болезненно обретать вновь каждые двадцать лет и получать на него право каждые сто. Я говорю об истинном бессмертии. Разовое вмешательство, внесение определённого набора генетических изменений, ещё несколько пересадок генов и — готово. Оно принадлежит вам и вашим детям.

— Это невозможно.

— Это уже сделано. — Её глаза расширились от удивления. — Май. Шора. Тамарра. Эффес. Они уже испытали этот процесс.

Он наблюдал, как она перебирает в уме эти имена и мысленно к каждому приписывает соответствующие титулы. Сэо Май, Великая Смотрительница Тамарра, госпожа Хранительница Эффес. Самые высокопоставленные женщины Кровавого рода. Все они…

— Они все недавно родили детей.

— Да. — На лице Ториана расползлась улыбка. И он не старался её скрыть. — Их дети обладают всеми необходимыми генетическими признаками, унаследованными от обоих родителей. Эти гены сейчас дремлют, конечно, но начнут работать с наступлением подросткового возраста. — Он наклонился вперёд. — Подумайте над этим, Эмилия: смерть и время нам не страшны.

— Простите, Великий страж, но почему меня должно заботить обретение Семьёй бессмертия?

— Потому что вы — одна из нас.

Эмилия моргнула:

— Что?

Он вздохнул и попытался проявить терпимость и доброжелательность. Ей приходилось усваивать слишком много новой информации, и следующее, что ей было уготовано узнать, могло оказаться самым шокирующим.

— Кто ваш отец?

— Никко Доннелли, — сразу ответила она.

— Никко Плэйс ЭразмусДоннелли, — поправил её Ториан. — Когда-то он был надзирателем на Обливионе, но утратил осторожность и благоразумие ради очень молодой, очень красивой женщины, которая находилась там, досиживая вместо своей матери, приговорённой за предумышленное убийство.