Сири прикусила губу, стараясь выразить своё неодобрение и припоминая, как бы она отреагировала, если бы Виджей на самом деле был тем, кем хотел казаться.

— Помолчите. Я хочу немного поспать.

— Ну же, мы бы неплохо выглядели вместе. Девушка-страж и горилла.

Взгляд Сири скользнул в сторону. Она пыталась прочитать выражение лица Виджея. Он что, на самом деле предлагал разыграть любовные отношения перед камерами? Это был рискованный поступок, но он мог послужить оправданием для свидания. Вместо случайных встреч…

— Тереза разжалует тебя в рядовые на следующую сотню лет.

«Только если ты расскажешь».

— Я не свободна, — громко сказала Сири.

— Насколько?

Сири перекатилась на другой бок и стала оглядывать Виджея сверху вниз. Медленно, оценивающе.

— Достаточно, чтобы не принимать подобных предложений.

— Прекрасно. Ненавижу, когда человеком руководит безысходность.

— Почему у меня такое чувство, что это ложь?

Виджей усмехнулся, глядя на неё, и за всеми шрамами и грубыми речами она заметила, что он почувствовал облегчение. Он увидел то, что хотел видеть больше всего: с Сири всё в порядке. В самом деле, он убедился в этом.

— Вы прямо видите меня насквозь, — произнёс Виджей вкрадчиво-соблазнительным шёпотом. — А мне нравится эта мысль.

— Прекратите, — сказала Сири. — Пока ваши шансы резко не сократились. — И она перевернулась на спину, сложила на груди руки и закрыла глаза.

Это была её борьба с собой, но она сумела выстоять. В какой-то момент изнеможение достигло предела, и она уснула. Когда она пробудилась в мерцающем свете утренней зари Дэзл, его уже не было.

Но он оставил рядом с её подушкой свёрнутый листок бумаги, на котором было нацарапано имя: ЭДИСОН РЭЙ. Когда Сири подняла его, она почувствовала лёгкую тяжесть. Миниатюрный накопитель.

Здорово придумано, подумала она, мысленно обращаясь к Виджею, где бы он ни был сейчас. Она затолкала оставленное им послание в карман и огляделась в поисках врача — попросить, чтобы её выписали из больницы.

То ли доктор Гвин решила, что она выздоровела, то ли Сири в конце концов допекла клинический персонал. Да это и не важно. Гвин подписала документ на выписку, и Сири отправилась в вестибюль, неуклюже подпрыгивая до тех пор, пока не вспомнила о необходимости приспособить свою походку к практически отсутствующей гравитации. Она совсем не изменила направление своего пути. Просто шла вперёд, к выходу, ведущему на улицу.

Обветшалый, ободранный вестибюль выглядел точь-в-точь таким же, как она его запомнила. Равно как и люди, снующие по нему взад и вперёд: детские доктора, имевшие довольно-таки потрёпанный вид, и шумно-суетливые соларианцы, которые старались бодриться и поддерживать на высоте свой профессионализм даже перед лицом бедности и перед тяжёлым, однообразным и мучительным рабским трудом, с которым ничего не могли поделать. Воздух наполняла смесь запахов пыли, немытых тел и, как ни странно, свежей горячей еды. Желудок Сири предостерегающе заурчал.

Завтрак?Мысль была обращена к Шону. На борту эразмианских кораблей питаться было трудно: отчасти потому, что продукты были безвкусными, отчасти из-за её абсолютной уверенности в том, что каждый раз, когда она что-нибудь откусывает, увеличивается размер чьего-то долга.

— Завтрак, — согласился Шон.

Сири направила свои стопы в сторону кафетерия, но остановилась, увидев Лян Чэня, который спускался по лестнице с дымящейся кружкой в одной руке и старомодным электронным блокнотом в другой.

Они с Ляном не слишком хорошо ладили друг с другом во время её последнего визита. Оглядываясь назад, она понимала, что это было частным проявлением его общей нелюбви к стражам. Но Сири поймала себя на мысли, что ей интересно, известно ли ему что-нибудь о Бьянке и её намерениях. Виджей не сказал бы про слухи о том, что их приезд связан с гибелью Бьянки, если бы для этого не было оснований. Неужели Лян проболтался?

— Привет, Лян, — спокойно произнесла Сири.

Руководитель гуманитарной миссии на Дэзл остановился на полпути и огляделся, на мгновение как-то сконфузившись. А увидев ее, нахмурился:

— Сири. Как вы? — По тону Ляна было ясно, что это простая учтивость. Ничего больше.

— Достаточно хорошо, чтобы меня выпустили отсюда. — Сири резко кивнула в сторону входа: — Моя старая комнатушка всё ещё свободна?

— Почти в таком же состоянии, в каком вы оставили её.

— Держу пари, клерки перерыли там всё.

Лян пожал плечами:

— А чего вы ожидали?

Так, неловко чувствуя себя в обществе друг друга, они стояли с минуту, не уверенные в том, стоит продолжать разговор или следует его закончить.

— Как новый босс? — внезапно спросил Лян.

Брови Сири поползли вверх.

— Формально она не новый, а старый босс. Её попросили вернуться. Она была в отставке.

— Значит, ещё одна из людей Файетт? — Он попытался произнести эти слова обычным тоном, но вовсе не надо было слыть слушателем с большим стажем, чтобы уловить напряжение в его голосе, напряжение, скрывавшееся в вопросе.

«Что вам известно?»

— Можно и так сказать. Мы все в то время проводили многие часы вместе.

Ответное ворчанье Ляна в лучшем случае можно назвать неопределённым.

— Полагаю, мне стоит покинуть вас сейчас, чтобы вы занялись своими делами.

Сири кивнула. Она хотела сказать нечто такое, что позволило бы Ляну понять: Сири знает, чем занималась Бьянка, что они прибыли сюда привести всё в порядок и расставить по своим местам. Но нужные слова не приходили. Они бы прозвучали в большей степени как извинение. Его лицо выражало плохо скрываемую враждебность, и она просто не смогла заставить себя сделать это.

— Дайте знать, если мы понадобимся, — сказала Сири.

Губы Ляна скривились в усмешке, и она практически услышала его мысли. Должно быть, вы шутите.

— Непременно, благодарю. — Он уже уходил, потягивая из кружки и просматривая блокнот.

— Придётся поработать над совершенствованием межличностных отношений, — сказал Шон.

«Мне или ему?»

В кафетерии она ухватила горячую булочку и чашку чёрно-смоляного чая, а потом весело заспешила по извилистой центральной лестнице на второй этаж.

В последний раз, когда она была на Дэзл, ей отвели комнату 356, по-прежнему запертую прочной дверью, один из нескольких номеров в бывшем роскошном отеле. Сири распахнула её, высвобождая запахи пыли и плесени.

«Да, — подумала она, входя внутрь. — Почти в таком же состоянии, в каком мы оставили её».

Ни дать ни взять — мусорная свалка. Кровать была смонтирована из множества досок. Одеяла выглядели чистыми. И это было уже кое-что. Имелась складная табуретка для гостей и стул со сломанной ножкой, которую примотали лентой. Трубы и шланги для поливки, обломки насосов и части моторов были разбросаны по всей комнате. Не имевшие названий ржавые станки, выпачканные птичьим помётом, располагались рядом с огромными катушками горчично-жёлтого углеродного волокна. Эта комната являла собой рабочее пространство механика и мастера на все руки, чей образ и служил прикрытием для Сири. Она в душе поблагодарила Ляна за его общественные связи, с осторожностью пробираясь к шероховатой тумбочке рядом с кроватью. В любом другом месте на Дэзл почти всё это уже давно было бы похищено.

Сири затолкала в рот остатки булочки, пристроила кружку на верхней части катушки с волокном и достала из поясного кармашка свои очки. Надела. Потом вытащила тонкий кабель и присоединила один конец к наушнику, другой — к манжете своей перчатки. Она отбила команду по клавишам на тыльной стороне руки и повернулась на месте, пристально разглядывая комнату.

В линзах загорелись три красные точки: одна — на стыке между потолком и стеной, другая — в верхнем углу тумбочки, третья — на стыке стены с полом, нацеленная на дверь. Три микрокамеры, оставленные здесь клерками.

«Так. Как ты думаешь, с ними стоит обращаться бережно, Шон?»

— Нет.