Пират открыл первую дверцу.

Никого.

Открыл вторую, третью… никого.

Перешёл к запертым ящикам. Отпер первый, второй, третий.

По-прежнему ничего.

Я стал думать: а не привиделось ли мне, что Эмилия находится здесь. Я смотрел прямо перед собой, боясь выдать взглядом наиболее вероятные укрытия.

Потом я заметил, как шевелятся губы Терезы. Никто из экипажа Капы не смотрел на неё. Они все следили за Галлом. Тереза Дражески вела наблюдение за пассажирским отсеком и медленно, тихо считала.

Четыре…

Галл нагнулся и начал одной рукой приподнимать плитки, которыми был выложен пол.

Три…

Два…

Он со стуком побросал их по местам и выпрямился.

Один…

Какая-то белая расплывчатая фигура рухнула с потолка. Галл издал сдавленный крик и перевернулся. Эмилия стояла на коленях с его пистолетом в руке. Галл, с иглой в шее, распластался на полу.

Тереза в один прыжок оказалась рядом с ближайшим к ней пиратом, схватила его за лодыжку и резко вывернула. Я услышал хруст. Он закричал. Капа наставил на меня пистолет, но я кинулся на него и сбил с ног. Раздался выстрел и лязг металла. Я перекинул его через себя, он закричал пронзительно-высоким голосом. Вокруг меня раздавались крики. Над головой просвистел ещё один выстрел. Сири с трудом поднялась на ноги и бросилась вперёд. Тереза выругалась, Эмилия предостерегающе вскрикнула, и я резко толкнул Капу к стене. Когда кулак его здоровой руки врезался в мой живот, из моих глаз посыпались искры, и мне едва удалось устоять. Ребром ладони я сломал ему нос. Я почувствовал, как ломается кость, а он закричал и издал какой-то булькающий звук, но у меня было оружие, и это придавало уверенности.

Эмилия стояла на коленях, уставившись на Капу.

А Капа уставился на Эмилию.

— Что ты здесь делаешь? — спросил он грубовато-резким, изменившимся от боли голосом. Из его рта капала кровь. — Клянусь, Эмилия, они не сказали мне, что ты будешь здесь!

— Шевелитесь! — прорычала Тереза и подхватила с пола оружие, стреляющее эпоксидным клеем. — В другой корабль! Быстро, быстро, живее!

Я по-прежнему пребывал в состоянии шока, но послушался и на пороге натолкнулся на Сири Байджэн. Спустя мгновение, длившееся неестественно долго, к выходу протиснулась Эмилия. Тереза проскочила следом за нами, и я, сделав усилие, налёг на активную панель у двери. К моему облегчению, переходной шлюз со скрипом захлопнулся.

— Мы нашли вход, — сказала Тереза. — Посмотри, сможешь ли взлететь на этой штуке.

Корабль Капы состоял из стандартных модулей шаттла, а лестница, ведущая в кабину пилота, находилась именно там, где ей было положено. Нам предоставлялось два шанса, и какой из них сработает, зависело от того, насколько самонадеянным был Капа.

Я поднялся в кабину. В крови бушевал адреналин, мозг лихорадочно работал. Мне было понятно, что корабль пуст. При таких размерах он не мог уместить на борту больше шести человек. Весь экипаж Капы принимал участие в произошедшем на нашем корабле. Это сулило нам неплохие возможности для осуществления задуманного. Если он был настолько беспечен, что никого здесь не оставил…

Я опустился в кресло пилота, положил руки на клавишную панель, выбивая команды, касающиеся крепежа и переходных шлюзов.

Ничего не произошло.

Я попробовал снова, и по-прежнему ничего не произошло.

Значит, Капа не был столь самонадеян. Он заблокировал систему.

Возможно, он знал какую-то секретную команду, позволявшую открыть переходной шлюз с другой стороны, как раз на случай, если кто-нибудь попытается запереть его вне собственного корабля. И поэтому же он пожелал оставить его пустым, когда перебрался к нам на борт.

— Двигательный отсек! — Я выпрыгнул из кресла и бросился к лестнице. — Двигатель! Скорей!

Никто из них не колебался. Эмилия прокладывала путь, как пружина, отскакивая от пола и стен, как умеют лишь те, кто исследовал тоннели: уже не бег, но ещё не полёт. Я наблюдал, как Сири взирала на это с открытым ртом, когда вместе со своим командиром следовала за Эмилией гораздо медленнее и весьма неуклюже. Вдруг Сири стала медленно оседать, её лицо приобрело неприятный серый оттенок. «Сотрясение мозга, — подумал я. — И возможно, тяжёлое».

Я подтолкнул Сири перед собой, и она угодила прямо в руки Терезы Дражески. Опрометью бросился к двери, оставшейся у них за спиной, перекатился через порог, вскочил на ноги. Я и не думал, что на такое способен. Резко обернулся. Как раз вовремя, чтобы заметить, как со скрипом открылся главный переходной шлюз.

Капа, залитый собственной кровью, пошатываясь, стоял внутри.

Не всё оружие было при нас. Он взял меня на мушку. Я метнулся за перегородку и обеими руками хлопнул по активной панели.

На этот раз удача улыбнулась мне. Переходной шлюз заскрипел, издал шипение, но закрылся, отделив нас от Капы тяжёлой металлической дверью.

Отрезал нас от кабины пилота, где Капе было подвластно открыть дверь с помощью одной-единственной команды.

Рядом со мной стояла Тереза.

— Этим займусь я. Активируй спасательное устройство.

Я отступил, а она нацелила своё стреляющее эпоксидным клеем оружие на дверные швы и выстрелила, заклеив дверь. Потом в довершение она сломала прикладом панель доступа. Сила удара была такой, что она взмыла над полом. Фейерверк искр и вспышка красных огоньков.

Я предоставил это ей, а сам обратился к гиперпространственному двигателю. Он был до смешного мал: металлический корпус неправильной формы, сплошные кнопки, трубки и выступы. Металлические трубы разветвлялись и вмуровывались в потолок и в палубное покрытие.

Каждый ГПД-корабль был наделён функцией спасательного средства, а панель доступа позволяла активизировать и точно регулировать её. Если с кораблём было что-то не так, скажем, если по его корпусу ударили из пушки, двигательный отсек превращался в спасательный шлюп. Двигатель создавал возможность перехода: модуль возвращался обратно в прежнее место.

Я ввёл стандартные аварийные коды быстро, как только мог. Когда на экране появились данные, я выругался.

— Проблема? — спокойно спросила Тереза.

— Они уничтожили программу. Не уверен, что спасательная функция сохранилась.

В стенах были аварийные ниши, и Эмилия уже устроилась в одной из них. Вокруг лодыжек Сири были затянуты ремешки, но защитную маску и ремни безопасности она ещё не натянула. Её оружие было нацелено на дверь, но дуло колебалось и подрагивало, а лицо Сири позеленело.

Дверь скрипнула: реакция гидравлики на эпоксидный замок. Я принудил свои пальцы с неистовой скоростью перебирать клавиши, чтобы по фрагментам восстановить код.

Дверь скрипнула снова.

— Так, всё это обещает быть интересным. — Тереза расположилась как раз перед дверью, поднимая оружие. Она не могла убить даже для того, чтобы спасти собственную жизнь, но собиралась встать между нами и тем, чем бы оно ни было, что готово было прорваться через эту дверь.

Я оглянулся на экран гиперпространственного двигателя. Я не мог думать ни о её действиях, ни о скрипнувшей двери, ни об Эмилии. Мне надо было отыскать фрагменты и крупицы функционального назначения, которые Капа оставил после себя. Я должен был связать их вместе, используя полузабытый язык из тех недолгих времён, когда я сам управлял ГПД-кораблём.

И должен был сделать это немедленно.

Дверь поддалась. Эпоксидный клей дал трещину. Тереза замерла, держа оружие наготове.

Я нашёл последнее звено, объединившее две команды вместе:

— Готово!

Тереза повернулась и одним прыжком оказалась в центре отсека. Я вылетел, как пуля, вслед за ней, ударившись о замок на внутренней двери. Тереза устроилась в своей спасательной капсуле, и только потом её руки начали так сильно дрожать, что она никак не могла справиться с пряжками. Я тоже спрятался, пристегнулся и опустил герметичную крышку. Перед тем как я проскользнул внутрь и защёлкнул пряжки, наши взгляды на мгновение пересеклись. Я схватил защитную маску, загерметизировался и нажал на красную кнопку.