— Самая прекрасная попка в мире, — сказал Джейк, наслаждаясь видом ее округлого зада и полоски стрингов, — вот что я сейчас представляю. Сладкая, соблазнительная и провоцирующая.

— О-о, — воскликнула она, — я знала, что у тебя буйное воображение!

Он улыбнулся:

— Давай-ка представим остальное… Черное кружево. Да, на тебе черное кружево и точно такие же, как вчера, стринги, которые просто требуют, чтобы я оттянул их в сторону.

— Джейк Портер, ты подглядываешь?

Он закрыл глаза руками и повернулся к ней.

Она расхохоталась.

Он опустил руки и шагнул к ней.

— Давай полечим твою ногу, — сказал он, наклоняясь, чтобы поцеловать распухшую лодыжку. Схватив пакет со льдом, о котором они забыли, он опустился рядом с ней на колени и приложил лед к ноге.

— Это очень мило, — пробормотала она, откидывая голову назад.

Ее грудь поднялась и чуть не вывалилась из этого намека на бюстгальтер. Ее бедра раздвинулись, пока она пристраивала к лодыжке пакет со льдом. Джейк поцеловал шелковистую кожу с внутренней стороны бедра, чуть ниже того места, где ему ужасно хотелось поцеловать ее.

— Может быть, это и мило, — почти прорычал он, — но в этом и мой личный интерес.

— Почему это?

Он приблизил губы к краю стрингов, вдыхая ее плоть, наслаждаясь ею через шелк.

— О-о, — простонала Харриет, запрокидывая голову еще больше, — я понимаю, о чем ты. Только в этом, скорее, мой личный интерес.

Он посмотрел в ее лицо, такое прекрасное, такое расслабленное, такое открытое ему.

— Наш, — сказал он. Он повторил это слово, гадая, произносил ли его когда-нибудь. Он нагнулся, чтобы ощутить ее вкус, отодвинув трусики. Его рот был голодный и жадный и в то же время благоговейный!

Она двинулась к нему, притягивая его в себя. Часто дыша. Она произнесла его имя, и он взял то, что она предлагала, всю ее страсть, и радость, и свободу. Она хваталась за его волосы, напрягаясь и напрягаясь снова, и потом закричала. Джейк упивался ею, вдыхал ее аромат и вобрал в себя ее высвобождение, прижимаясь к ее телу и зарываясь головой между ее бедер, как будто не мог отпустить ее.

Очень медленно он приходил в себя, но когда он поднял голову и снова притянул ее к себе, он понял, что не мог быть в здравом уме, потому что все, о чём он мог думать, была мысль о том, что он не может позволить этой женщине уйти из его жизни.

А это было безумием.

Джейк Портер не мыслил такими категориями. Он потерся носом о ее грудь и стал гладить ее по спине, чтобы охладить кровь. У него, не было презервативов, и можно было бы попробовать вовремя выйти, но он был чертовски уверен, что не будет заниматься сексом без защиты.

— Джейк, — прошептала она.

Он поднял голову.

Она наклонилась и поцеловала его в губы, такие полные ее собственным вкусом.

— Спасибо тебе. — Она дрожала и улыбалась ему трепещущими, губами.

— Ты плачешь?

Она прижала руку к глазам.

— Я никогда не плачу.

— Милая, — сказал он, — я не хотел печалить тебя.

Она погрузила пальцы в его волосы.

— Ты ничего такого не сделал. Поверь мне, ты сделал меня счастливой.

Он взъерошил ее волосы.

— Хорошо. Вот так и должно быть. — Он внимательно посмотрел в ее лицо, все еще приказывая своему телу успокоиться.

Она опустила руку и провела пальцем по нижнему краю пояса его джинсов.

— А как же ты?

Он убрал руки с ее тела и заставил себя встать и отойти.

— Всегда есть завтра, — сказал он. — Нам лучше поехать на этот ужин.

Она выглядела довольно задумчивой.

— Что, если завтра никогда не наступит?

— Верь, — сказал он, пытаясь улыбнуться, все это время жалея, что не может сорвать с себя джинсы и погрузиться в ее горячее, влажное и жаждущее лоно.

Она прикоснулась пальцами к губам и кивнула:

— Думаю, мне лучше одеться.

— Чтобы ты могла заставить меня снова воспользоваться воображением? — Он подал ей брюки, которые она оставила на стуле, к помог ей надеть их, принес ее сумку, а потом надел на нее черный свитер, который она оттуда достала.

— Мне больше нравится делать наоборот, — сказал Джейк, глядя, как она расчесывает волосы, припудривается и красит ресницы. — Ну знаешь, снимать с тебя одежду.

Она улыбнулась ему, облокотилась на спинку стула и прижалась головой к его бедру.

— Ты так заводишь меня, — сказала она.

Но опять это прозвучало печально.

— Эй, это совсем неплохо.

— Да, но это как есть леденец, когда ты на диете и знаешь, что тебе придется перестать есть то, что запрещено.

Джейк обнял ее и помог встать.

— Мы взрослые люди. Ничто из того, что мы делаем, не противоречит закону. — Он подмигнул. — По крайней мере пока.

Она рассмеялась:

— Ты можешь заставить меня улыбаться, даже когда мне ужасно грустно.

— Один из моих талантов, — сказал Джейк. — Давай-ка найдем тебе какие-нибудь домашние тапочки и поскорее покончим с этим ужином. Я с нетерпением жду десерта.

Харриет вознаградила его медленным, сладостным поцелуем. Он обнял ее одной рукой, и она похромала рядом с ним из комнаты.

Тело Харриет занимало пассажирское сиденье «хаммера», пока Джейк вез их к дому Дженифер Джейни и Эрика. Но мозг ее все время возвращался к событиям этого дня.

…Это случилось, когда она была в загоне Смитов с Заком, в тот жгучий момент, когда она поняла, что должна все рассказать Джейку. Сейчас. Не после Рождества через посредника. Больше никаких отсрочек.

Харриет легко согласилась помочь Оливии, делая что-то полезное. Сидение в больнице ее ничуть не привлекало. В отличие от сына она не могла развлекать себя походами в кафетерий. А вот прогуливание лошадей, кормление кур и уток и сбор яиц давали ей возможность занять если и не мысли, то время.

К тому же это занятие удерживало ее вдали от Джейка Портера, особенно если учитывать, как она не хотела, чтобы они с Заком встретились.

Зак вывел своего коня, Занзибара, и лошадь Оливии, Мисс Китти, из конюшни. У них была еще одна лошадь, Рок-н-Ролл, которая раньше принадлежала Донни. Теперь конь был уже старый, но ни Оливия, ни Зак не могли примириться с мыслью, что расстанутся с ним. В загоне с другими лошадьми они услышали его вопросительное ржание: «А как же я?»

Зак прижался головой к гнедой шее Занзибара! Он погладил его по спине, но даже не попытался запрыгнуть в седло.

Харриет хотела сесть на Мисс Китти и уже была одной ногой в стремени, когда поняла, что плечи ее сына дрожат, как будто он плачет. Но Зак — плачущий?

— Зак?

Он не поднял голову. Харриет помолчала, не зная, садиться ли на лошадь или подойти к сыну.

— Ты в порядке?

— Я скучаю по папе, — сказал он, пряча лицо в гриве коня. — Он мог бы быть здесь.

— О, Зак!.. — воскликнула она, переполняемая горем и еще больше — чувством вины. Она тоже скучала по Донни, но в каком-то смысле ее жизнь с ним казалась такой далекой. Для ее сына боль и утрата были гораздо сильнее. А оттого, что у нее не хватает смелости рассказать Джейку и своему сыну правду, ему приходится жить, не зная, что у него есть другой отец. Джейк никогда не заменит Донни, но, если ему дать шанс испытать себя в роли отца, он может быть рядом с Заком, помогая ему в тех делах, в которых может помочь только отец.

Она повернулась к сыну, ее сапог застрял в стремени, и она вскрикнула от раздражения. Этим она испугала лошадь. Мисс Китти взбрыкнула передними ногами, а потом задними, и следующее, что осознала Харриет, было то, что ее нога свободна, но сама она лежит на земле, а лошадь всего в нескольких шагах от нее и смотрит на нее укоризненным взглядом.

Так же, как и ее сын. Он поднял голову и вместо того, чтобы подбежать к ней, чего она ожидала, он стоял и с недоумением смотрел на нее.

— Почему все всегда должны крутиться вокруг тебя? — Зак сжал кулаки.