Макриди закрыл брошюру и положил ее на стол перед собой. Он дал возможность всем в полной мере ощутить тишину, продлившуюся две минуты, и, когда задал вопрос, в голосе его звучала сталь:

— Доктор Уотерлоу, где сейчас Максвелл Тремли?

На ее наручных часах было 10.20, но она не знала — утра или вечера. Нелл настежь распахнула дверцу холодильника, так чтобы в комнату попадало как можно больше света. Теперь она довольно четко видела стол посередине и квадратные силуэты листков, приклеенных к стене справа. Очертания других предметов, которые она заметила при вспышках фотоаппарата, в основном вдоль стены слева, было труднее различить. Поскольку дверца холодильника захлопнулась, едва только она ее отпустила, Нелл постаралась как можно лучше запомнить расположение вещей и отправилась в темноту, чтобы исследовать их поподробнее. Две больших каменных раковины, похожие на ту, что у них на кухне. Она ощупала краны и сливные отверстия на дне. Рядом с ними находилась дверь. Конечно, она была заперта, но все же.

Нелл немного посидела, прислонившись к двери спиной и прислушиваясь. Раз или два ей показалось, что она слышит неровно звучащие голоса где-то высоко, в районе потолка, словно там были птицы. Интересно, она в подвале или на чердаке? Если это чердак, подсказывал ей внутренний голос, больше шансов, что кто-нибудь услышит, если она начнет звать на помощь. Но сейчас лучше вообще никого не звать, а то еще убийца явится сюда с ножом.

Нелл опустила голову на колени, закрыла глаза и попыталась вспомнить сюжет романа «Тяжелые времена» — очень подробно, последовательно, с самого начала. Однако ей было трудно сосредоточиться на книге, потому что каждые две минуты девушке казалось, что раздаются голоса — возможно, птичьи — или какие-то другие звуки, словно по зданию кто-то передвигается. А может, это все игра воображения? Через некоторое время Нелл уже совершенно точно что-то услышала. Все ее мускулы напряглись, а сердце отчаянно заколотилось. Где-то открыли и закрыли дверь, потом раздались шаги. Девушка отползла в противоположный конец комнаты, туда, где лежала сначала и где оставила плащ. Там она опустилась на пол и притворилась спящей.

Луч фонаря ударил Нелл в лицо.

— Я-то думал, ты уже очухалась. Ползала тут, а? И очень напрасно.

Нелл лежала на боку. Она попыталась отвернуться от яркого света, но не могла даже шевельнуться. Чье-то колено так плотно прижало ее ребра к полу, что девушка подумала, что они сейчас сломаются, незнакомая рука тяжело опустилась ей на плечо.

Было так больно, что впору закричать, но для этого не хватало воздуха, а потому наружу вырвался только сдавленный стон. Затем внезапно ее отпустили.

— Вставай! Я сказал: вставай! Стоять!

Нелл медленно распрямилась и поднялась, прижавшись спиной к стене. Луч фонаря следовал за ней, но, по крайней мере, теперь она могла прикрыть глаза рукой.

На мгновение в луче что-то сверкнуло.

— Видишь? Знаешь, что такое скальпель, Нелл? Ты, наверное, думаешь, он предназначен для того, чтобы снимать скальпы? Но это гораздо более многоцелевой инструмент. Подумай только: может, стоить снять с тебя скальп? — рука схватила ее за волосы и резко подняла их вверх, так что Нелл вскрикнула. — Не провоцируй меня, ясно? — Он отпустил ее. — Я зашел, чтобы тут кое-что проверить. Если будешь вести себя тихо и спокойно, сидеть смирно, то, возможно, мне не понадобится связывать тебя. Ты показалась мне умной девушкой, так что обрисую тебе общую картину. Это подвал. Звуконепроницаемый. — Тут он издал завывание, похожее на волчье. — Видишь? Ты можешь тут рок-концерт устроить, и никто об этом не узнает. И выхода отсюда нет. Двойная дверь. Эксклюзивный засов сложной конструкции с внешней стороны. Так что если ты решишь немного пошастать тут — как, очевидно, уже сделала, — на здоровье. Но не трать зря энергию на попытки освободиться. Я хочу, чтобы ты вела себя смирно и была готова к той сцене, которая сейчас готовится. Ты очень везучая девочка, Нелл, кстати говоря. Не многим доводилось увидеть то, что тебе предстоит наблюдать.

Луч погас, но световое пятно еще долго маячило у нее перед глазами.

Макриди позволил устроить пятнадцатиминутный перерыв, и, выйдя из комнаты, где допрашивали Уотерлоу, Брайони почувствовала, как одеревенели ее мышцы и как напряжено все тело, как будто это она подвергалась долгому и жесткому давлению. Инспектор пошевелила пальцами, медленно сделала несколько круговых движений головой — с закрытыми глазами, потянула руки и шею. Когда она снова открыла глаза, то увидела, что в конце коридора стоит Стив и смотрит прямо на нее.

— Чашечку кофе?

Прежде чем она успела ответить, появился Макриди.

— Прошу в мой кабинет. Пелгрейв хочет всем кое-что сообщить.

Пелгрейву удалось связаться по телефону с Филиппом Тремли и выяснить, как он сказал, «то немногое, что мы должны были добыть уже давно». Максвелл Тремли оказался кузеном Филиппа и еще одним племянником Барбары Энглсби, жертвы убийства в поезде.

— Его первым номером должны были включить в список подозреваемых, — заявил Пелгрейв, — если бы плимутские следователи в шестьдесят седьмом году как следует выполнили свою работу. Все связи были налицо. Максвелл Тремли поступил на медицинский факультет в Гришем-колледж в шестьдесят третьем году, но бросил учебу в шестьдесят шестом, не сдав выпускных экзаменов. В феврале того же года обвинялся в хранении ЛСД. Отпущен после того, как тетя уплатила за него штраф. Филипп Тремли признает, что после этого между ними возникли напряженные отношения, особенно когда тетушка обыскала вещи Максвелла в поисках наркотиков и нашла какие-то бумаги, сильно ее расстроившие. Она позвонила Филиппу в сильном возбуждении, но не сказала, что именно там было. У доктора Тремли сложилось впечатление, что она просто неадекватно реагирует на слишком свободный образ жизни племянника, с которым трудно смириться женщине ее поколения. Филипп не любил кузена, но он уверен, что тот способен на убийство. Он предполагает, что Максвелл был в Лондоне, но вообще-то Филипп Тремли не видел своего двоюродного брата с тех пор, как тому исполнилось двенадцать лет. И вряд ли он поможет нам сейчас выйти на его след… Честно говоря, я бы сказал, что Филипп Тремли — человек, который не видит ничего дальше собственного носа. Из него, конечно, можно что-то вытрясти при тщательном допросе, лицом к лицу, но на данном этапе от него мало проку, слишком давно он не общался с кузеном.

Я также попробовал отыскать какие-нибудь письма Барбары Энглсби — к счастью для нас, хотя бы они сохранились в архиве в качестве материалов плимутского расследования. Надо проверить, упоминается ли в них Максвелл Тремли, есть ли какие-то свидетельства, где он жил. Команда из Уайтчепел провела огромную работу, пытаясь установить, не является ли он завсегдатаем местных баров. Похоже, что парень знает их как свои пять пальцев.

— Да к тому же в могиле возле церкви Крайстчерч, — вставил Макриди, — похоронен его предок. Мотивация налицо. Все жертвы знали об эзотерической деятельности и ее зловещих результатах или, по крайней мере, — как Кэролайн Стэйнес могли вот-вот получить соответствующую информацию.

Пелгрейв подвел итог:

— Теперь мы знаем более точно, кого искать. Лично мое мнение, что оптимальный вариант — обратиться к населению в вечерних новостях. В паспортной службе сейчас ищут его фотографию. И еще нам нужен Уотерлоу чтобы составить новый портрет подозреваемого, прежде чем продолжить поиски, сэр.

— Можете забрать его через полчаса.

После ухода Пелгрейва Брайони опасалась, что Макриди будет держать их со Стивом в душном кабинете, наказывая молчанием, словно двух провинившихся школяров. Она решила воспользоваться старой школьной уловкой:

— Сэр, извините, можно мне на минутку выйти?

Макриди махнул рукой:

— Да. Однако попрошу вас обоих не уходить далеко.